Осколки маски - Метельский Николай Александрович - Страница 56

— О, не волнуйся, слухов не будет, — ответила она. — Но мужу я все расскажу. Ты ведь не против, чтобы твой господин знал об этом?

— У меня нет господина, — нахмурился я. — И с вашей стороны намекать на это… довольно грубо. Еще раз: если я узнаю, что на парня оказывается хоть какое-то давление, мы с вами поссоримся.

— Нашел кого пугать, — добродушно усмехнулась Митико.

— Я ж не расправой угрожаю, — хмыкнул я. — Если парень Патриарх, мы это выясним, и в таком случае ссора с нами примет совсем другой окрас.

Эх, если бы Атарашики дома не намекнула на то, что парень непрост, было бы гораздо проще. В этот момент я почувствовал, как тело Казуки под моими руками расслабилось. Видимо, ему уже лучше, но разгибаться он не спешил, замерев в скрюченной позе.

— Я передам твои слова мужу, — кивнула Митико.

Мне очень хотелось напомнить, из какого рода она вышла, и как-то надавить на это. У меня буквально язык чесался ляпнуть что-то такое. Однако пришлось сдержаться. Таков этот мир. Даже не так — такова Япония в этом мире. Менталитет, правила, традиции, много что формирующее местное общество, и в этом обществе никто не может принадлежать двум родам. Девушки, уходящие к мужу, становятся именно его опорой. Радеют именно за мужа и его род. И менять мне это не хочется, в конце концов, мне тоже предстоит привести в род жен и хотелось бы, чтобы они были верны мне, а не своим родителям, братьям и сестрам. Естественно, связи не рвутся, и Атарашики с Митико не стали чужими друг другу, но верность императрицы принадлежит лишь одному человеку. А сейчас, ко всему прочему, разглашение данной информации еще и не грозит нам уничтожением. Так что думаю, в душе Митико ни одна струнка не дрогнула при разговоре со мной.

— Передайте, — произнес я, удерживая ее взгляд. — И помните: что бы там ни выяснилось в будущем, информация об этом принадлежит только нам.

— Как скажешь, — отмахнулась она. — Кстати, а это правда, что ты не используешь бахир?

Вот стерва. Спросила и пристально наблюдает за мной. За выражением лица, за движениями тела.

— Пф, — усмехнулся я. — Похоже, у вас от возможных перспектив голова закружилась. Передайте мужу еще кое-что: я недоволен его женой. Провоцировать и лезть в чужие дела нужно гораздо тоньше, — после чего сконцентрировался и, припоминая, чему меня там учил в свое время Акено, зажег на ладони бахирный светлячок. — Чувствуете?

Сидели мы достаточно близко, так что она должна была почувствовать движение бахира.

— Да, — прикрыла она глаза, усилием воли стирая с лица раздражение от моих слов о недовольстве.

Подозреваю, императрице очень давно не говорили такое и в таком тоне. Посторонние, я имею в виду. Но тут уж ей пришлось включить мозги и проглотить обиду. Возможный Патриарх слишком ценен, чтобы ссориться по пустякам.

— Вот и отлично. С этим, я надеюсь, мы разобрались, — произнес я, гася светлячок.

Теперь дня три без ведьмачьих способностей ходить, но пока рано раскрываться. Я просто не представляю, что может предпринять император, узнай он, что у него под носом аж два Патриарха. Может, ничего, а может, и… Слишком уж я уязвим с этой Малайзией. А уж три дня я как-нибудь потерплю.

— Знаешь, Митико, — неожиданно заговорила Атарашики. — Я все же раскрою твой логин в Интернете, но не Синдзи, а его величеству. Пусть поднимет себе настроение.

— Да блин… — вздохнула императрица.

Сидя в удобном кресле, уперев локоть в подлокотник, а кулак в подбородок, старый император слушал эмоциональный рассказ жены.

— Нет, ты представляешь? Он, видите ли, недоволен! — передразнила она наследника Аматэру. — Стоило только вылезти из своей помойки, и сразу недоволен!

А вот последняя фраза Митико явно была уколом в сторону ее тезки, с которой они не в ладах уже долгие десятилетия. Император уже лет тридцать как прекратил попытки свести вражду на нет, так что обычно такие выпады он пропускал мимо ушей. Но поползновения в сторону рода с возможным Патриархом решил пресечь на корню.

— Парень все сделал правильно, — произнес он тихо и очень спокойно. — Ты выставила себя тупой малолеткой, за что и получила.

— Да как ты… — задохнулась она от возмущения.

— Он Аматэру. Я вижу это даже по твоему предвзятому рассказу. Атарашики явно не ошиблась в своем выборе.

— Он принятый наглец! — продолжала возмущаться Митико.

Отлично. Накал чувств, может, и не на пике, но где-то рядом. Время для резкого удара.

— Докажи, — произнес император все так же спокойно.

— Что? — смешалась Митико.

— Докажи, что он принятый.

— Но… Ата-тян же сама…

— Это всего лишь слова, — вздохнул он. — Атарашики могла и соврать, мало ли что у нее на уме? Докажи, что Аматэру Синдзи принятый.

— Но это же очевидно! — воскликнула Митико.

— Быть может, у него не та кровь? — приподнял он бровь. — Что-то мне подсказывает, что та. Может, не тот характер? Ну так все, кто с ним общался, говорят, что он истинный Аматэру. Докажи мне, что парень принят в род со стороны. С какой вообще стати Атарашики приняла в род прикормленного Кояма ребенка? Почему он жил с Кояма и не состоял в клане?

— Ты… Ты серьезно? — спросила она осторожно. — Но… Как? Откуда?

— Вот видишь? Тебя даже особо убеждать не пришлось, — хмыкнул он. — Да, мы знаем, что он принятый. Да, у нас нет причин сомневаться в этом. Но стоит ли постоянно вменять ему это? Если забыть, что он принятый, кого ты увидишь перед собой?

— Аматэру… — скривилась она, признавая.

— Отмеченного богиней, — кивнул император, сплетая руки в замок и кладя их на колени.

Ну да, она и забыла об этом. Тот шум в соцсетях Митико не могла пропустить и, естественно, сразу же позвонила сестре узнать, что там произошло. Такое по миру частенько происходит — и десяти лет не проходит, как кого-то отмечают своим появлением высшие силы. Но за всю ее жизнь это впервые произошло настолько близко. Великие супруги, какая же она дура! Как она вообще могла об этом забыть? Впрочем, ничего бы не изменилось, разве что она сейчас не позорилась бы перед мужем.

— Прости, — чуть склонила она голову. — Ты, естественно, прав.

— Забыли. Лучше повтори свой рассказ, но на этот раз без лишних комментариев и попытайся вспомнить ваш разговор дословно.

— Что ж… — вздохнула она. — Когда мальчик упал…

— Нет, — прервал ее муж. — Начни с их дома.

— Но мы там больше часа общались, — возмутилась она. — Да и в целом ни о чем говорили.

Быстро обмозговав ее слова, император все же согласился, что это слишком.

— Там точно ничего важного не было? — спросил он. — Тебя ничто не заинтересовало? В свете новых обстоятельств.

— Кроме умалчивания причин выбора именно этого парня, ничего не могу вспомнить, — ответила она. — Но об этом я тебе уже подробно рассказала.

— Тогда ладно, — пожевал он губами. — Начни с окончания ритуала.

В жену император верил. Верил в ее память и ум. Пусть она и не ровня Атарашики, но и посредственностью, и уж тем более глупой ее назвать нельзя. Верил он и в ее преданность. Да, хоть и считалось, что жены преданы лишь мужьям, но, если честно, это относится только к достаточно старым родам. А молодые… В лучшем случае они еще не доказали, что способны воспитать своих дочерей правильно, в реальности же случаи бывали разные. Ну а Митико… та, что в девичестве Седа, вышла за него по любви. Да и что уж там, проверяли даже ее. Императорской семье, к сожалению, приходится проверять вообще всех. Очередного сегуната его роду точно не нужно. Ну а конкретно его жены, ко всему прочему, делом и временем доказали, что верны только ему.

Если, слушая рассказ жены в первый раз, император лишь молчал, давая ей выговориться, то во второй раз постоянно переспрашивал и уточнял различные моменты. В принципе, много времени это не заняло.

— Вот, собственно, и все, — закончила Митико. — В машине мы обе молчали. Когда вернулись к ним, все разговоры были сугубо формальными. Когда только приехали, парня, младшего парня, — уточнила она, — отправили отлеживаться, и больше я его не видела.