У каждого своя дорога (СИ) - "shellina" - Страница 30

Грубер еще успел увидеть, как шедший за Попандопулой Махно, внезапно взмахнул руками и грузно опустился на землю. Он повернулся к Снегирю, чтобы сказать об этом, но в этот момент Снегирь сорвался с места, и толкнул его, опрокидывая на землю. Над головой пронеслось что-то вроде боласа, а в следующий момент Снегирь вскочил и потянул его за шиворот, заставляя подняться.

— Засада, — прошипел он, но Грубер уже и сам сообразил, что это была засада. Причем засаду эту устроили не твари, они почему-то оружием не пользуются, а люди. Разбираться по поводу того, кто это был, и что им было от них нужно, ни Снегирь, ни Грубер не стали, а понеслись в обратном направлении.

Стебли кукурузы больно хлестали по лицу, по рукам, но Груберу даже в голову не пришло, что нужно остановиться и начать в неведомых врагов стрелять. Снегирь, бежавший рядом, дернул его за рукав и остановился, приложив палец к губам. Грубер кивнул, подтверждая, что понял о необходимости сохранять молчание.

Снегирь очень аккуратно раздвинул стебли и прошел немного в сторону от уже хорошо протоптанной тропинки, по которой они совсем недавно здесь проходили.

Поняв замысел приятеля, Грубер последовал его примеру. Отойдя метров на двадцать, они залегли, укрываясь разросшейся кукурузой. С того места, где они лежали, дорога просматривалась довольно плохо, детали было невозможно разглядеть, но общий вид был вполне приличным. Совсем скоро по дороге прошли двое. Они шли вальяжно, посмеиваясь и переговариваясь на ходу.

— Как думаешь, долго гоняться за этими будем?

— Да далеко не уйдут, с той стороны Индюк поле блокировал, — тот, который это сказал, невысокий кряжистый мужик лет сорока остановился, что-то разглядывая на дороге и оглядываясь по сторонам. Грубер, словно пытаясь спрятаться понадежнее от пристального взгляда, опустил лицо вниз. Мужик исчез из вида, но тут, совершенно неожиданно, Грубер почувствовал сильнейший удар по спине, а басовитый голос, раздавшийся сверху, произнес.

— Эй, Крен, я нашел двоих.

— Тащи их сюда, — Грубер не потерял сознание, и прекрасно осознавал, что его рывком подняли и куда-то потащили. Идти он не мог, но этого и не требовалось, его просто тащили, волоча ноги по земле. Дотащив до дороги, бросили на землю, прямо под ноги остановившемуся так не вовремя мужику.

— Не могу на Индюка смотреть, рыло у него — не вышепчешь, — Грубер приоткрыл глаза и разглядел второго, который сопровождал кряжестого.

— Не нравится, не смотри. Индюк не баба, чтоб тебе нравиться, — кряжестый, судя по всему, и был тем самым Креном, которого звал Индюк, притащивший Грубера сюда.

— Что, очнулся, петушок? — второй был моложе. У него было крысиное лицо, совершенно невыразительное, на котором застыло чувство превосходства над беспомощно лежащим перед ним пленником. — Как смотришь на то, чтобы перед делом мы тебя на пару часов Индюку подарили? Ему что баба, что мужик, какая в жопу разница? — и он, визгливо рассмеявшись, сильно пнул Грубера в район печени.

Грубер только охнул и согнулся, пытаясь неосознанно защитить бок.

— Вставай, нечего валяться, — Крен подошел к нему, абсолютно равнодушно глядя на мучение пойманного ими человека.

Поняв, что в данном случае лучше подчиниться, Грубер поднялся. Правда для этого ему сначала пришлось перевернуться на живот, затем встать на корточки и только после этого, удерживая себя дрожащими руками, подняться на ноги. Крысеныш, как он назвал про себя второго, пока не лез и это Грубера вполне устраивало. Но от оскорблений, связанных с процессом принятия Грубером вертикального положения, Крысеныш удержаться не смог. Грубер пропустил издевки мимо ушей, не бьет, и хрен с ним, может у товарища нереализованные желания в словесный понос выливаются.

В это время вернулся Индюк, таща Снегиря, находящегося без сознания.

— Ты бы как-то поаккуратнее бил в следующий раз, что ли, — поморщился Крен. — Как их теперь тащить к машине?

— А че их тащить? Сами дотелепают, — Грубер смотрел на говорившего Индюка во все глаза, не решаясь даже пошевелиться, потому что тот был чем-то похож на топтуна, только без такой деформации нижних конечностей. — Че вылупился? — Индюк заметил взгляд Грубера, подошел и без замаха ударил его по лицу. Голова Грубера мотнулась, он даже готов был услышать, как ломаются шейные позвонки. К счастью ничего подобного не произошло, только в голове стоял такой гул, какой у него возникал во время полета на самолете, в тот момент, когда тот набирал высоту.

— А ты больше жемчуга трофейного трескай, еще и не так пялиться будут, — крысеныш в это время пытался привести в сознание Снегиря, своим излюбленным способом — пиная изо всех сил в бок.

Снегирь негромко застонал, но в себя не пришел.

— Время, уроды! — рявкнул Крен. — Столько времени потеряли, да еще и нашумели.

— Да здесь тихо, Попандопуло базарил, что тихо здесь, — Грубер не выдержал и хмыкнул. — Ты че ржешь, козел? — крысеныш резко обернулся к Груберу, но бить не стал, видимо, Крен тут был в авторитете и его побаивались.

— А тебя случайно не пан атаман Грициан Таврический называть следует? — бросил Грубер Крену и сплюнул на землю кровь.

— Да как хочешь называй, мне базар трупа не интересен, — Крен повернулся к Индюку и требовательно протянул руку. Индюк послушно передал ему автомат Грубера. — Разряженный. Ты его как память таскал? Или патроны все же имеются?

— Так давай обыщем, делов-то, — крысеныш сделал шаг в сторону Грубера.

— В машине обыщем, — остановил его Крен. — Индюк, этого на плечи, — он указал на Снегиря. — Сам нокаутировал, сам и потащишь, а ты, говорливая моя пташка говорун, давай копытами резвее перебирай, — и он ткнул Грубера в бок дулом его же автомата.

Груберу ничего не оставалось, как сделать шаг по дороге в сторону излома, с которого они прибежали сюда. Он прекрасно понимал, что запас их удачи исчерпан, и про то, что с ними будет дальше, он мог только догадываться.

Индюк сделал шаг в сторону лежащего на земле Снегиря, и упал, взмахнув руками, а из его глаза торчал короткий арбалетный болт.

Заверещал словно резанный крысеныш, а Грубер, нащупав в это время в кармане разгрузки скальпель, резко развернулся к Крену и резанул того по шее. Крен выпустил из рук автомат, и схватился за шею, пытаясь остановить кровь.

Снегирь снова застонал и на этот раз приоткрыл глаза, а из зарослей кукурузы выскочил Махно, весь в запекшейся крови, которая потихоньку сочилась из раны на голове, и зарядил крысенышу рукояткой арбалета прямо в зубы. Затем он подбежал к Снегирю и помог ему подняться, даже не глядя на скулящего крысеныша, который в это время катался по земле, размазывая по морде кровь напополам с соплями.

— Валим отсюда, быстро, — прокричал он, волоча Снегиря в ту сторону, откуда пришел сам.

— Кто эти уроды? — Грубер задержался лишь для того, чтобы подобрать свой автомат и хорошим ударом в пах свалить Крена на землю.

— Потом, сейчас валим, я рубера на хвосте привел, — процедил Махно, забирая немного в сторону.

— Мы же не уйдем от него, — простонал Грубер, поравнявшись с ним и подхватывая с другой стороны норовившего свалиться Снегиря.

— Уйдем. Немного краешком черноту заденем и уйдем. Никто не любит черноту, никто в ней долго не может находиться. Туда рубер за нами не сунется.

Видя, что Махно тяжело говорить на бегу, Грубер заткнулся. Черный лес возник перед ним внезапно. Еще раздавались за спиной крики оставленных на растерзание рубера людей, еще отчетливо слышалось учрачание догоняющей их твари, и вдруг их окружила тишина. Мертвая тишина мертвого кластера. Грубер слегка задел одно из деревьев, которое с едва слышных звоном осыпалось словно и правда было сделано из стекла. Бег сразу же перешел в шаг. Да и идти было сложно, создавалось ощущение, что на ноги повесили гири, которые нужно было перетаскивать с места на место с каждым шагом.

Если Грубер сначала думал, что ему придется помогать раненным сильнее чем он, Махно и Снегирю, то очень скоро он понял, что ошибся.