Мы вдвоем и он (ЛП) - Амбер Александра - Страница 12

Мы слушали Sia и Echo and the Bunnymen и курили косяки, пока разговаривали о том, насколько плох мир и мрачное будущее, и что мы могли бы сделать, чтобы его улучшить. Разговаривали о детях. Джей хотел стать актером и быть известным, как, минимум, Бред Питт. Я хотела стать врачом, поездить по миру, набираться опыта и совершать хорошие дела. Джей думал, что мы будет отличной командой. Он, как известный актер, мог бы пиарить мои идеи и акции по спасению мира и собирать деньги на благотворительность.

Летом мы спали возле нашей палатки под открытым небом, потому что было достаточно тепло, и Джей хотел смотреть на облака, пока любил меня. Я боялась комаров и диких зверей, но он только смеялся с меня.

— Я защищу тебя, сокровище. От всех и вся. Доверься мне.

То, что он не сможет меня защитить от себя, Джей не понимал. Я тоже. На то время он был самой большой опасностью для меня. В конце концов, в Лондонских парках не водились дикие звери.

Спустя целую вечность, я поднимаюсь, освежаю лицо ледяной водой, направляюсь в гостиную и застаю обоих мужчин перед телевизором: Бен объясняет Джею концепт новой игры.

— Я приготовлю поесть, — говорю я с улыбкой, прислонившись к двери, и наблюдаю за двумя, такими разными, мужчинам. Каждый из них сыграл важную роль в моей жизни. Иду на кухню, ставлю креветки в духовку и нарезаю чесночный багет. То, что они оба играют в гостиной, раздражает меня, но я не хочу их отрывать от этого странного товарищества. Так что я остаюсь на кухне, пью вино и наблюдаю, как медленно краснеют мои креветки. Десять минут спустя, я накрываю на стол и кричу в сторону гостиной:

— Детки, вы идете кушать?

Слышится мужской хохот, который вызывает у меня улыбку, и вскоре они появляются в дверном проеме. Бен потирает руки, Джей садится за стол. Я наполняю тарелки и бокалы, настаивая на том, чтобы они пили вино вместе со мной, никакого пива. Потом с удовлетворением наблюдаю, как эти двое уплетают еду за обе щеки. Без слов. К тому, что Бен ест с аппетитом, я привыкла. То, что он съедает за один день, хватает мне на неделю. Я бы не сказала, что я такая худышка, но мой желудок маленький, и сегодня у меня нет аппетита. Никто из них не замечает, что я только немного поковырялась в салате.

— Я тебе кое–что принес, сладкая, — говорит Джей, после того, как съел свою порцию.

— Да, мое пальто, — отвечаю я, пока собираю клочья порванной салфетки со стола.

— Конечно. И еще кое–что. — Он встает, уходит в коридор и возвращается с чем–то похожим на DVD–диск, завернутом в подарочную бумагу. Бен откладывает столовые приборы в сторону и с любопытством за нами наблюдает.

— Что… — говорю я, и, уже до того, как распаковала, знаю что внутри. Мне становится жарко, и я бросаю на Джея взгляд, на что он улыбается мне.

— Просто мелочь. Я тоже коплю деньги на потом, кстати говоря. — Он подмигивает мне и кивает. — Открой.

О, Господи. Мои руки дрожат, когда я разрываю упаковочную бумагу. Конечно же, это тот фильм. Я не догадываюсь, я знаю.

— Ты его еще помнишь? –– спрашивает он тихо.

— Как будто я бы смогла его когда–либо забыть, — отвечаю я, перед тем, как Бен забирает диск у меня из рук.

— Донни Дарко? Не знал о таком.

— Он древний. В нем Джейк Джилленхол еще подросток, — говорю я и забираю диск назад, почему — сама не знаю. Такое ощущение, что пластиковая коробка расплавится в моих руках. — Спасибо, Джей. Но не стоило…

— Цветы тяжело перевозить на байке, — говорит он, как будто это все объясняет.

— Мы можем посмотреть этот фильм вместе, если хотите, — предлагает Бен.

— Серьезно? — я смотрю на него широко открытыми глазами. — Нет, не думаю, что я…

— Конечно, почему нет? — перебивает меня Джей. — Миа и я можем повторить почти каждый диалог из фильма, но если ты действительно еще его не видел, то нельзя терять ни минуты. Клянусь, после просмотра твоя жизнь никогда не станет прежней.

По моей спине ручьем течет пот, потому что я знаю, что он прав. Еще как прав…

— Блин, чувак, я обожаю этот фильм.

У меня снова кружится голова от вина, а Джей явно выпил слишком много пива. Иначе я не могу объяснить то, что сразу после финальных титров он обнимает меня и, прижимаясь, улыбается мне в шею. В панике, я смотрю на Бена, но он увлечен своим пивом.

— Странный фильм, — говорит он, и я смеюсь.

— Я так и знала, что ты так скажешь! — восклицаю я, и отталкиваю Джея в сторону. Его запах и его руки вызывают порхание бабочек в моем животе, чего мне не хотелось бы, и от этого становится еще хуже.

— Нет, серьезно. Что, к черту, это было?

Джей садится ровнее, и кладет руку на спинку дивана. Его рука поглаживает мою шею, и я покрываюсь гусиной кожей. Я почти забываю, как дышать. Фильм вытащил так много давно забытых чувств на поверхность, что мне стало не по себе.

— Поверь мне, мы с Миа часами дискутировали на счет этого фильма. И так и не пришли к единому мнению. Ведь так? — он мне подмигивает, и я улыбаюсь.

— Нет, мне кажется… каждый видит фильм по–своему, и в этом его замысел, то, что он необъясним. Как и Дэвид Линч, — я пытаюсь объяснить Бену загадку закрученного сюжета.

Бен стонет.

— О, небеса, Дэвид Линч…

— Но ты ведь видел Матрицу? — спрашивает Джей, и я прыскаю со смеху.

— Видел? Да он бы ее снял, если бы этого не сделали до него, клянусь.

В считанные секунды разгорается дискуссия о пространственно–временных тоннелях, прыжках во времени, параллельных вселенных и матрицах между этими двумя, которая не подразумевает моего участия. Я доливаю себе вино, достаю холодное пиво из холодильника и делаю попкорн в микроволновке, пока, улыбаясь, слушаю дебаты.

— В принципе, все эти фильмы можно объединить в один, — час спустя, заканчивает дискуссию Джей. — Вещи не так просты, как кажутся. Мы всегда остаемся теми, кем являемся внутри. Или теми, кем мы хотим себя видеть.

Мы молчим некоторое время, и я не могу отклониться от пальцев Джея, которые до сих пор ласкают мою шею. Из–за этих неторопливых поглаживаний у меня начинает ныть внизу живота.

— Спасибо, Джей, — Бен кивает моему соседу на диване, и я вдруг понимаю, что он может нас видеть. В панике отскакиваю от Джея, на что тот нахмуривает лоб.

— Нет, серьезно. Крутой фильм. Я снова посмотрю его еще раз и сделаю выводы.

— Посмотри. Как я уже говорил, Миа и я смотрели его несчетное количество раз и до сих пор не пришли к единому выводу.

— Сомневаюсь, что сам режиссер знает, что он хотел сказать с этим фильмом, — говорю я. — Но это не имеет значения, правда?

— В принципе, да, — соглашается Джей. — Кроме того, мне нравится музыка в фильме. — Он указывает на свою футболку, и я подпрыгиваю.

— Включу музыку, — говорю поспешно. Мои щеки горят. Прекрасно понимаю, что это не только от вина. Торопливо просматриваю свои CD–диски, которые упорядочены в алфавитном порядке на полочке над старенькой стереосистемой.

Мы живем и работаем в современном, цифровом мире, но от таких вещей как CD, книги и DVD я не могу отказаться. Бен считает это глупым, потому что в наше время это никому не нужно. Все это можно было бы поместить на маленькую флеш-карту и сэкономить кучу места в нашей крошечной квартирке.

Когда начинает играть The Killing Moon в исполнении Echo and the Bunnymen, Бен смеется.

— Так вот оно что, — говорит он. — Я всегда спрашивал себя, как вы попали на волну восьмидесятых.

— Откуда ты знаешь, что это… — начинаю я, но Бен перебивает меня. Он долго смотрит мне в глаза, и я вижу там то, что причиняет мне боль.

— Теперь мне ясно, что делают эти CD в твоем сборнике, — говорит он тихо, и последующая тишина режет меня на части. Я сглатываю и злюсь на себя за идею включить музыку. Это был секундный порыв, я – идиотка, не должна была поддаваться. И злюсь на то, что Бен все эти годы знал, но ничего не говорил. Я не понимала, что он настолько хорошо меня видит, несмотря на то, что пережил всю мою боль вместе со мной. Потому что он знал, что определенные песни я никогда не захочу слышать. Они напоминают мне о Джее, а я не хотела ничего другого, кроме как забыть его. Навсегда.