Зашедшая слишком далеко (ЛП) - Ричардс Натали - Страница 2

«Болезнь Не Видима».

Класс. Латынь. Мне так показалось, по крайней мере. Как бы то ни было, мне это никак не пригодится.

Вздохнув, я провела пальцем вниз до картонного кармашка, который защищал первую страницу. Смешно. Я никогда не видела, чтобы кто-то пользовался этими дурацкими вещицами, но я чувствовала, что этот достаточно плотный. Я раскрыла его пальцами, чтобы посмотреть, что там внутри – фотографии. Целая пачка. Чтобы фотограф не просмотрел кипу фоток – это также нелепо, как кошка будет отказываться от тунца. Я бы не сказала, что я сую нос не в свои дела, скорее, это творческое любопытство.

Я вытащила пару фотографий по краям. Плохого качества черно-белые фотографии, снятые, насколько я могла судить, на территории школы. Я взяла верхнее фото, чтобы лучше его рассмотреть. Это Исаак Купер... но это ошибка.

Глаза Исаака были пусты. С того места, где должна быть душа Исаака, на меня смотрели пустые глазницы.

Я провела пальцем по лицу, чувствуя неровность и шероховатость фотографии. Глаза были не просто белыми, они были выколоты. И кто-то решил потратить свое время на то, чтобы вырезать зрачки и радужку, оставив при этом лишь бледный овал в обрамлении век.

По моему позвоночнику пробежался холодок, волосы на затылке встали дыбом.

Кто мог это сделать? Я попыталась себе это вообразить – некто, вооруженный иголкой, выцарапывает глаза. От этой картинки мой желудок сжался.

Я взяла следующую фотографию. Анна Прайс. У нее тоже не было глаз. Я продолжила просмотр – Кристен, Минг, тот парень, который, кажется, встречался с одной из чирлидерш. Еще три фотографии. Еще шесть зияющих дыр на том месте, где должны быть глаза. Мое сердце забилось быстрее, растапливая лед в венах.

Дрожащими руками я засунула фотографии обратно.

Что это за тетрадь, черт возьми?

Хеллоуинские розыгрыши. Должно быть. Он был всего лишь месяц назад, в конце концов. Я просмотрела страницы после перегородки. Никаких фотографий, никакой латыни, но каждая строчка заполнена узким, четким почерком.

Вторник, 5 сентября

В. Крейн украл наличку из кассы кафетерия.

Линкольна поймали с выпивкой, руководству не доложили.

Р.Т.Н. показывал картинки с пенисом новеньким девочкам.

Класс захихикал и я, подняв голову, тоже улыбнулась.

Плевать, что я понятия не имею, над чем все смеются. И плевать на то, что вряд ли кто-то купится на мою улыбку, потому что я уверена, что вид у меня сейчас такой, словно кто-то приставил пистолет к моему виску.

Я не должна держать у себя эту тетрадь. Я не знаю, кто это написал, но он должен быть в этой комнате. От этой мысли я похолодела. Но никто не смотрел. И я снова опустила глаза.

Среда, 6 сентября

Magpie угрожала заколоть В.Т.Р. ручкой в шею.

Snakchrm назвал Wisguy геем в душе.

Пятница, 8 сентября

Трики торгует таблетками счастья за трибунами во время обеда.

Ладно, это нереально. Это все не настоящие имена – это похоже на ники игроков. Кто знает, может быть, это какая-нибудь ролевая игра или вымышленная футбольная команда.

Точно, кто еще может говорить о гениталиях и списке грехов. Я пролистала тетрадь дальше, желая узнать, кто стоит за всем этим или ища доказательства того, что это шутка.

Последняя запись на двадцатой странице. Вчерашняя.

Вторник, 6 ноября

Гемини врезался в машину Ч.И.Ф. на парковке – отрицает это.

Ладно. Такое действительно произошло. В том смысле, что сама я этого не видела, но я слышала, как Шейн Хейвуд и какая-то девушка, которую я не узнала, ругались на парковке вчера во время ланча. Он указывал на заднее крыло и что-то говорил о краске. Но, по-видимому, никто ничего не видел.

Хотя, по-видимому, это неправда, так? Кто-то определенно это видел – кто-то, кто все записывает и проверяет.

И вырезает глаза в свободное время.

Я закрыла тетрадь и прижала обложку холодными влажными руками. Пора собрать волю в кулак. Я не из тех девушек, кто закрывает глаза во время ужастиков. Я из тех, кто всем рассказывает насколько отстойны в них спецэффекты.

Фотки действительно жуткие, но я могу назвать нескольких человек, которые точно станут преступниками в будущем. И я все еще сижу с ними в классе каждый день. Так в чем же моя проблема? Я испугалась пустых белых глаз? Я шокирована, роясь в грязном белье Клервил Хай? Не то чтобы я до этого жила в радужной версии этого места. Я лично видела, насколько плохими могут быть эти люди.

Наверное, я просто не замечала, что это видит кто-нибудь еще.

Тетрадь была закрыта, но я все еще видела фотографии, черные буквы вились по страницам, как по венам. Я засунула тетрадь назад в сумку и открыла пакет для старшеклассников, но я все равно ничего не могла прочитать из-за холода, который все еще охватывал меня.

Мистер Стиерс почти закончил презентацию, но я лишь симулировала увлеченность. Потому что меня она не волновала. И меня совершенно точно не охватывало чувство, что кто-то за мной наблюдает.

***

Когда прозвенел звонок, мои плечи стукнулись о спинку стула. Народ вокруг меня начал вставать с мест, собирать книги и карандаши и, расталкивая друг друга, все толпились у двери. Менни постучал по моему столу и помахал, но я, все еще замерев, сидела на стуле.

Через семь минут у меня тест по химии.

Ладно. Утро было не самым лучшим, но у меня бывали и похуже. Я знаю материал. Я точно смогу получить 4, что не совсем желаемое 5, но все равно неплохо.

Я схватила свою сумку и по пути к выходу снова извинилась перед мистером Стиерсом. В коридоре, как всегда между уроками, было шумно, люди неслись в разных направлениях. Это как будто ты приклеился к жевательной резинке – стены вокруг розовые и все, к чему ты прикасаешься, ужасно липкое.

Я потерла подбородок и постаралась настроиться на позитивные мысли. Через шесть месяцев это место будет лишь воспоминанием. А еще через пару месяцев я буду на пути к степени по фотографии в НЙУ, а может быть даже в Колумбийском. Вот где начнется моя настоящая жизнь, и я не могу этого дождаться.

Я сфокусировалась на том, чтобы выглядеть как «девушка на задании», пока шла по коридору, проталкиваясь через группки болтающих студентов и мимо стучащих шкафчиков, и поднялась по лестнице, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Кристен Грин стояла у самой уборной. Она отрезала ценник от своих джинсов, я бы поставила миллион долларов на то, что она их вообще не покупала. Она заметила мой взгляд и сразу же поправила волосы.

Проклятие школьного фотографа – при виде меня все красотки сразу же поправляют волосы. Даже до того, как они проверят, есть ли у меня камера.

Они также втягивают свои несуществующие животы и пытаются предстать передо мной в лучшем виде. Если мне удастся хоть раз заснять этих девушек и при этом они не будут мне позировать, я выдвину эту фотографию на Пулитцеровскую премию.

Я проверила часы над коридором, ведущим в спортзал. Шесть минут. Я хорошо справляюсь.

Я нашла свой шкафчик, убрала книги по английскому и вынула пару новых карандашей. Осталось только забрать свои записи. Я просмотрю их по дороге.

К шкафчику рядом со мной потянулась рука с ярко-красными ногтями.

Стелла ДюБуа.

Вот кто никогда не поправлял свою прическу. Впрочем, ей это было не нужно, потому что она всегда выглядела так, словно сошла с рекламы Пантин.

— Ну как, тебе уже звонил кто-нибудь из Голливудских режиссеров?