BioShock: Восторг (ЛП) - Ширли Джон - Страница 21

– Слушайте, слушайте! – сказал Гриви, возглавив гомон аплодисментов.

– То муравьиное общество неправильно понимает природу истинного сотрудничества! – прогремел Райан. – Истинное сотрудничество – это просвещенный эгоизм, не усердный паразитизм! Истинное сотрудничество не основано на кровососании, которое паразиты называют «налогообложением»! Истинное сотрудничество – это люди, работающие вместе, но каждый ради собственной выгоды! Эгоизм – это корень всего, что человек достигает! Но есть нечто более могущественное, чем каждый из нас, сочетание наших усилий: Великая Цепь производства, которая объединяет всех! И лишь когда мы боремся за свои интересы, Великая Цепь тянет общество в правильное направление. Цепь настолько могущественна, что ни одно правительство не может управлять ею! «Великая Цепь», это может звучать мистически… – Райан покачал головой презрительно. – Но это не так! Некоторые будут воображать, что их так называемый Бог приложил руку к каждой тайне! Лучшее в человеческой природе, законы естественного отбора – вот что стоит за Великой Цепью, не Бог! Нам не нужны боги или короли в Восторге! Только человек! Здесь мужчины и женщины будут вознаграждены за свой честный труд. Здесь, без вмешательства, мы докажем, что общество может само управлять собой в условиях неограниченной конкуренции, неограниченной свободы предпринимательства, неограниченных исследований! У меня есть ученые в Восторге, которые работают над новыми технологиями, они поразят вас, гонения узко мыслящих – вот единственная причина, почему эти открытия не были совершены до сих пор. Наука будет двигаться вперед без надзора помпезных тиранов, которые бы навязывали нам свою личную точку зрения «морали»! – Он прочистил горло и улыбнулся, его тон стал дружеским, отеческим: – И теперь, в честь дня открытия Восторга, песня в исполнении Сандера Коэна, написанная мисс Анной Калпеппер… – Анна Калпеппер не закончила обучение на кафедре английского языка. Она была наивной, но амбициозной молодой женщиной, которую Райан пригласил в Восторг на ее третьем году обучения в колледже и которая считала себя лириком.

Облаченный в смокинг озорной исполнитель подошел к микрофону. Билл поморщился. Коэн действовал ему на нервы.

Откуда-то начала играть записанная на граммофонную пластинку музыка, и Сандер Коэн запел:

Это был вялый номер, прошло много времени, прежде чем зазвучал припев, и Билл потерял всякий интерес, позволил себе переключить внимание на величественную площадь Аполлона, «Большой Центральный вокзал» Восторга…

Архитектура и дизайн города были сплавом стилей Всемирной выставки 1934 года – события, которое сильно повлияло на Эндрю Райана, – и промышленной грандиозности «Искусства Великой Цепи». По обе стороны от сцены сорокафутовые, героические фигуры, покрытые бронзой, – удлиненные, гладкие, мускулистые, идеализированные люди – протягивали свои руки ввысь, словно пытались достичь божественности. Биллу они немного напоминали гигантские украшения с капота автомобиля, но он никогда не говорил об этом Райану, которому подобное искусство нравилось. Билл был немного ошарашен, когда впервые увидел возвышавшуюся статую Райана, на подобие той, что находилась в противоположной стороне зала; их было много в Восторге, эти фигуры излучали властность, казались видимым воплощением железной решимости. На площади Аполлона стены были покрыты рельефными изображениями людей, весело тянувших цепь. Повсюду были декоративные украшения, особенно часто в виде солнечных лучей, исходящих из блестящих дисков, здесь вспоминались одновременно и промышленные масштабы современного мира, и храмы Вавилона и Египта.

Песня все продолжалась, а Билл почувствовал внезапное головокружение, пришедшее вместе с внутренним изумлением от осознания того, что он помог построить. Уэльсы создали внешний вид и общее настроение Восторга, но он и Гриви создали его кости, его плоть, его внутреннее устройство, Райан же был движущей «душой» города. Они сделали это с помощью всех тех людей, что работали в туннелях на морском дне, рисковали своими жизнями в готовых водонепроницаемых строениях, возводили здания от «Гефеста» до «Высот Олимпа». Восторг был реальностью: маленький город, три мили в стороны, возвышавшийся над океанским дном.

Восторг. Им действительно удалось сделать это! Да, все еще не хватало рабочих для техобслуживания, нужно было решить кое-где проблемы с отоплением, проложить трубы на некоторых уровнях. К тому же пока что запустили только три из пяти геотермальных турбин в «Гефесте». Мелкие протечки создавали проблемы в некоторых районах. Но Восторг был реальностью: человек задумал его, вложил такие деньги, какие порой тратят маленькие страны за год, и воплотил его в жизнь. От этого захватывало дух.

Он взглянул на Салливана, который всегда казался угрюмым, взволнованным. Все еще ходили слухи о правительственных агентах, которые шныряли по Нью-Йорку, интересуясь, не уклоняется ли Райан от уплаты налогов с каким-либо своим новым проектом.

Некоторые лица в толпе были охваченными собственными тревогами, они осматривались, знакомясь с новой странной средой обитания. Множество жителей Восторга были птицами высокого полета: обеспеченные или в прошлом обеспеченные важные особы, которые стали недовольны обществом. Они приехали сюда в поисках нового начала, и им нравилось, что эту возможность им предложил такой богатый человек, как Райан.

Билл надеялся, что это все того стоило. Столько жертв было принесено здесь. Как в тот раз, когда трое рабочих на его глазах сварились заживо, оказавшись в центре управления геотермальным источником. Разогретая вулканическим теплом вода была пущена под слишком большим давлением (Билл часто предостерегал от этом Уоллеса), в результате чего сорвало крепление трубы. Кипяток заполнил комнату за секунды. Он сам еле успел выскочить. Уоллес должен был понять все лучше еще после того случая, чуть не ставшего трагическим, в их первый приезд в купола. Билл переносил эти смерти тяжело, гибель тех несчастных он видел через люк – кошмары после этого не оставляли его неделю.

Та первая авария, в туннеле на пути к куполу, укрепила отношения Билла с Райаном. Он спас жизнь Эндрю Райана, и Райан наградил его прибавкой к жалованию.

Но Билл задумывался, значат ли деньги здесь то же самое, что на поверхности. Изначально все прибывающие в город должны были обменять свои деньги на доллары Восторга, определенный процент Райан удерживал, чтобы платить за технические работы. Но что будет с человеком, когда его запас местной валюты иссякнет? Люди не смогут сделать отсюда денежный перевод или даже послать письмо на поверхность. Они вообще понимали, насколько отрезаны от внешнего мира?

Песня завершилась, и Элейн протянула руку, незаметно сжав ладонь Билла. Пока Элейн была здесь, он был счастлив. И неважно, где они находились.

Он помог построить нечто великолепное, нечто невероятное. Конечно, Восторг был еще не проверен, он был ослепительно новой идеей. Гигантским экспериментом. Но они предусмотрели здесь все до последней детали. Разве что-то может пойти не так?

Промозглое утро в Северной Атлантике. Ломанные солнечные лучи прерывисто пробивались через серебристо-серые облака. Ветер срывал пену с гребней волн, обдавая солеными брызгами людей из команд шести трейлеров «Фонтейн Фишерис». Человек, который сейчас называл себя Фонтейном, вложил в это рыболовство свои деньги и, к собственному удивлению, смог привести его к успеху, продавая тонны рыбы проекту Райана и в Рейкьявик. Слабое утешение на самом деле.