Туман и гроза (СИ) - "Lacysky" - Страница 56

Яркая вспышка озаряет не только бездонную глубину мрака, но и весь холл вокруг.

И в её отсветах Николай видит, как с пола тяжело поднимается фигура с огненными крыльями за спиной. Они тянутся струями пламени и загоняют мрак бездны в свои границы, подчиняют воле заклинания.

Мрак скатывается рулоном и сизым дымом под кожу, и с каждым её движением Николай делает шаг вперёд сквозь ощущение сухих вихрей по коже.

Трещит распахнутая печать в мутный коридор к миру теней, который теряется в какой-то выжженной лесной чаще с поваленными деревьями и вывороченными корнями.

А Николай смотрит на почти безжизненного Сашу на полу перед Кириллом. Крылья роняются на пол язычками пламени и остывают пеплом.

Кинжал застывает в паре сантиметров от тяжело вздымающейся груди. Едва-едва на грани, как и всё между ними.

— Ко мне в кабинет, — ровно произносит Николай, пряча кинжал в ножны. — Сейчас же.

Кирилл лишь молча кивает и не своим голосом обращается к склонившимся над бледным Сашей лекарям, уже проверяющим показатели жизни и магии.

— Позвоните Сюзанне. И даже не смейте говорить ей, что шансы малы.

Притихшие стражи вокруг всё ещё настороже, напряженные в ожидании, что сейчас прямо в центре Службы произойдёт новый прорыв теней.

Магия лекарей-милинов уже затмевает запах погасших спичек и гари.

***

Николай плотно закрывает дверь кабинета и нарочито медленно проходит к своему столу мимо Кирилла, устроившегося прямо на полу в клубах дыма. Прикрыв глаза, он медленно курит. Непривычно видеть его в тёплой зимней куртке поверх толстого свитера без каких-либо признаков магии вокруг.

За окнами уже темнеет, и бесконечность череды дней с тенями, невидимым врагом и потерями давит неподъёмным грузом. Николай присаживается на край стола и некоторое время смотрит на чёрный орнамент на тёмно-коричневых стенах кабинета.

— Какого чёрта ты творишь? — тихо произносит он, скрывая своё раздражение.

— Помнишь ритуал Сюзанны? Я говорил с ней утром. Она сказала, что не зря тогда коснулась меня. Что я смогу отыскать его. И ведь удалось. Даже быстрее, чем я думал.

— И ты рванул в тени. Без магии огня, без поддержки!

Николай неожиданно для самого себя хлопает кулаком по столу от внутреннего бессилия и отчаяния. Искры и пламя взметаются в воздухе и вокруг, оседая серым мягким пеплом на пол и стулья.

Узоры на обоях тут же пляшут, а жар всё сильнее, во рту – вязкий привкус.

Под удивленным взглядом Кирилла он садится рядом с ним и с кивком принимает сигарету. Также они проводили порой вечера в пустых классах Школы стражей после трудных тренировок или возвращения одного из них из камеры без магии. Также молча курили, не нуждаясь в словах. Сейчас каждая затяжка словно возвращает умение дышать и хоть какие-то ощущения.

Николай не сразу понимает, что весь день сегодня провёл в состоянии механизма без права на эмоции.

— Как тебя хватило сейчас на огонь?

— Выжег всё, что было. Ну, теперь у меня его надолго нет.

— Кирилл, мне нужна твоя помощь. Не где-то в мире теней, а здесь. Знаешь, что сегодня творилось в Москве? Вскрыты десятки печатей, а тени прорвались с той стороны.

— Как так?

— Кажется, это двойник. А все нити ведут в тупик.

— Не все, — Кирилл, зажав сигарету в руке, достаёт из внутреннего кармана куртки потрепанную карту и раскладывает её прямо на полу перед ними. Тыкает пальцем в отмеченную красным точку. — Вот здесь заброшенная лаборатория, к которой проводили Хлою.

— Откуда…

— Я ходил в мир теней не только за Сашей. Добыл кое-какие ответы.

Красная точка мозолит глаза, перед которыми всё плывёт. Мир становится текучей и зыбкой иллюзией с мутными пятнами вместо пламени во флаконах. Смысл слов Кирилла доходит до Николая не сразу, он словно выпал в омут беспамятства.

— Коля, я хочу восстановить якорь.

Между ними сейчас только одно звено, пульсирующее в запястье. У Кирилла на том месте шрамы от вывороченного силой заклинания, у Николая едва приметное натяжение, которое дёргает время от времени.

Иногда боль знаменует жизнь. Ведь пока под кожей рук он чувствует эту ниточку, значит, Кирилл жив. Куда страшнее бывало безмолвие, когда тот уходил надолго в тени в одиночку один на один со своим монстром внутри.

Николай знает, как долго Кирилл справлялся с хаосом внутри себя, забираясь поглубже в дымчатый и хаотичный мир и приструнивал тень раз за разом, учился подчинять её своей воле и сплетать её магию хаоса со своим огнём.

— Тень становится сильнее, — добавляет Кирилл, явно заметив удивление на лице друга. — С каждым разом я тону в ней всё больше и больше. Сливаюсь с ней.

— Но ты ведь знаешь, что при малейшей угрозе…

— Знаю. Но якорь - это опора и напоминание, что никто из нас не один. Я не хочу становиться, как тот маг, но процесс вряд ли можно остановить.

— О чём ты?

Вместо ответа Кирилл стягивает с себя куртку и закатывает рукава шерстяного свитера до локтя. Часть руки покрыта чёрным шершавым налётом, а вены неприятно и угольно черны.

И это совсем не те следы теней, от которых помогают мази Марка.

Однажды Николай предложил разрушить заклинание с тенью и уничтожить её саму. Тогда Кирилл горько улыбнулся и объяснил, что это невозможно. Сделка совершена в глубоких тенях с той магией, что податлива только там. Один раз они едва вернулись оттуда, второй раз он не рискнёт.

Здесь заклинание просто есть, но ему нужна постоянная подпитка родного мира. Поэтому Кирилл регулярно пропадает среди серых полей с высокими травами, в пустошах и острых скалах мира теней с тусклым солнцем, жарким воздухом и монстрами.

Сигарета докурена до фильтра, и Николай чувствует, как начинает плыть голова. Потолок кружится с немыслимой скоростью, а голос Кирилла доносится из далёкой трубы.

— Коля! Ты в порядке?

— П-почти, — губы едва двигаются. — Кажется, слишком много эликсиров.

— Ты сдурел! Какие эликсиры в твоём состоянии?

Николай усмехается и поднимается, едва не падая вперёд. Забирается на стол и ложится на спину, упираясь лопатками в твёрдую поверхность.

Так хорошо. А если прикрыть глаза, то мир уже вращается не с такой силой и мощью.

Где-то на заднем фоне он слышит разговор Кирилла с кем-то по телефону.

— Яков отдал приказ расставить посты боевых милинов.

— Что?!

Николай моментально садится и морщится от резкой боли в затылке. Наверное, он задремал на несколько минут, но сон оказался слишком коротким и принёс только боль и муть как в мысли, так в ощущения.

— Даня звонил, — поясняет Кирилл, уже набирая следующий номер. — Последние вести из Управления. А ещё он уточняет, не готовы ли мы сегодня приехать в клуб? У Сары срочные новости. Мне съездить?

Николай усмехается, представляя, какую картину они вместе представляют. Своё состояние сейчас он может сравнить разве что с тяжёлым похмельем или тем, как ещё не отпустило от слишком крепкого алкоголя.

Кирилл выглядит почти нелепо в нагромождении свитеров и курток и вымученный тенью, с осевшим в волосах песком, ожогами на ладонях и залатанной бровью.

— Нет, поедем вместе. Только давай приведём себя в нормальный вид. И зайдём к Марку.

— Да он тебя на цепь посадит в таком состоянии!

— Кто тут начальник Службы?

Выдвинув этот сногсшибательный аргумент, Николай сползает со стола и методично поправляет косоворотку, ремень с кинжалом, приглаживает волосы.

— Если ты хочешь восстановить якорь, сделаем это завтра. Надо поспать и восстановить магию.

Они вместе выходят из кабинета. Шаг к шагу, два стража с такой одной, но разной магией сухри. Связанные клятвой одной на двоих, многими годами работы бок о бок и всеми тайнами стражей. Кирилл закуривает, чуть замедляя шаг, Николай терпеливо ждёт, заложив руки в карманы брюк.

Марк занят какими-то пробирками и показателями, кивает обоим сквозь маску-очки и жестом просить подождать перед лабораторией. Он выходит к ним в белоснежном халате, окутанный запахом трав и едких химикатов.