Из-за тебя (СИ) - Ди Ариана - Страница 4

— Вы нашли Киру? — сразу спросила я, не глядя на пришедших и сосредоточив внимание на ребенке.

— Да, — коротко ответил Михаил, и его дрогнувший голос заставил посмотреть на мужчин.

Вид у них был поникший, а в глазах отражалось что-то, заставившее меня напрячься. Хороших новостей они не принесли.

— Ее нашли в реке, — сдавленно произнес Артур.

— Самоубийство, — уточнил глава общины.

— Нет…не может быть, — вырвалось у меня, но в правдивости их слов я не сомневалась. — Почему?

— Ммм…Мы зайдем? — несмело спросил Михаил, и я послушно отошла, пропуская мужчин.

Аза до сих пор плакала, будто понимала, что произошло с ее матерью. Мне удалось немного утихомирить ее, прежде чем опуститься в кресло напротив расположившихся на диване гостей.

— Кира приходила несколько раз, говорила, что собирается присоедиться к нам. Но без малышки. Она убедила меня, что решение о том, что о ней будешь заботиться ты, принято еще во время беременности. Вчера должно было состояться посвящение, но Кира не явилась. Я подозревал неладное, а когда встретил тебя убедился в самом худшем. Мы организовали поиски тела…

— И ты молчал?! О том, что она ходит к тебе, о том, что хочет бросить ребенка! — сидящая на руках Аза не позволяла выплеснуть весь гнев, но, наверняка, и по взгляду можно понять, что я испытываю.

— Кристина, у нас принята свобода волеизъявления, — начал оправдывать своего ненормально босса Артур.

— Плевать! Есть ответственность!

— Постой, не горячись, — примирительно произнес Михаил. — Я обещал Кире сохранить ее решение в тайне и передать это, — он вытащил из кармана пиджака конверт и протянул мне.

— Что там? — требовательно спросила я, принимая письмо.

Никогда не поверю, что он не читал.

— Прощальная записка, — не стал прикидываться порядочным Михаил. — Я думал, что там говорится об уходе в общину, но нет…Если бы я знал…

— Уходите, — сказала я, и мужчины, переглянувшись, встали.

— Ты можешь рассчитывать…

— Не распинайся, Миша, от вас ничего не приму.

Я ждала, когда гости направятся к двери, но они почему-то медлили, а потом Артур будто на что-то решился.

— Кристина, ребенок должен воспитываться в полной семье, — выдал он, чем вызвал у меня волну негодования.

— Пошли вон!

— Тебе стоит понять, что мы добьемся опеки. У тебя есть выбор: быть с девочкой в общине или навещать ее, мы не будем препятствовать…

— Вы бредите? Даже имени ее не знаете, а уже судьбой готовы распоряжаться! Кем вы себя возомнили?! — я с трудом переваривала околесицу, которую они несли.

— По закону она не…

— Какие, к черту, законы? Их нет! — перебила я Артура.

— У нас есть. И на нашей стороне большинство, подумай.

— Не вы здесь командуете, — напомнила я.

— Попробуй обратиться к Арлеанам, и они ее заберут для лучшей по их мнению жизни. Им чужды наши переживания, они судят с точки зрения логики. Рискни.

Михаил торжественно улыбнулся и покинул дом, за ним ушел и Артур. А я осталась с маленькой девочкой на руках, и никому не собиралась ее отдавать.

— Ненавижу, ненавижу, — шептала искусанными губами.

Когда Аза уснула, я больше не могла отодвигать кошмарные мысли. Осознание того, что произошло с Кирой, нахлынуло с удвоенной силой и принесло поток выворачивающих душу чувств. Боль, злость, вина, скорбь сменяли друг друга, танцуя на моих измотанных нервах. Как такое случилось? Почему?

Ответ лежал прямо перед носом, но распечатывать его я не торопилась. Еще не все слезы выплаканы, а эмоции обузданы. Боюсь, что первое же предложение вызовет непреодолимое желание разорвать несчастный листок на мелкие кусочки. Тяжелей всего было смириться с собственным бездействием: я видела, что с подругой что-то не так, замечала странности, но не выяснила причину. Попыталась пару раз поговорить, а потом забросила это дело. Отстранилась от нее и при каждом удобном случае осуждала за холодное отношение к дочери. А Кира в это время готовилась покинуть нас! Как давно она задумала самоубийство? Судя по словам главного психопата, еще когда была беременна. Теперь понятно, почему она постоянно склоняла меня к разговорам о ребенке, накупила множество вещей на годы вперед, а после родов вынудила взять на себя ответственность. Готовила к материнству, значит.

Но как так можно?!

Почему она выбрала меня?!

Истерика утихала, но легче не страновилось ни на грамм. Наоборот, внутри поселилась неподъемная тяжесть. Тяжесть утраты. Нет больше милой упрямой девушки со звонким голосом и румяными щеками. Завтра я проснусь и не увижу ее, хлопочащую на кухне, не поговорю о разной ерунде, не предложу поиграть в самодельные карты…Интересно, я когда-нибудь прощу себя за то, что не спасла ее?

Рука сама потянулась к белому конверту. Я развернула письмо и не смогла прочесть и строчки из-за нахлынувших слез. Они застилали глаза, но я упорно вглядывалась в знакомый почерк…

"Я люблю тебя, Крис. Хочу начать именно с этих слов, потому что представляю, как сильно ты злишься на меня. Но, умоляю, прости. Ради нашей дружбы, ради нашей Азизы, для которой ты станешь лучшей мамой на свете.

Мое решение уйти сложно объяснить, потому что оно существует на уровне чувств. Я потеряла все в той войне, но взамен получила нечто новое — любовь. А потом и ее лишилась. И как бы я ни старалась, не получается обрести надежду и поверить в счастливое будущее. Каждый день проходит в страхе, что все опять рухнет. Я не доверяю этому миру, этой жизни, этому богу, если он есть. Поэтому я ухожу и доверяю ТЕБЕ самое ценное, береги ее. Можешь не рассказывать обо мне, я принимаю любое твое решение.

Не налегай на печенье, и не грусти сильно обо мне. Лучше поругайся хорошенько и отпусти, ведь я трусливая эгоистка, которая бросила свою лучшую подругу и ребенка. Крепко целую, твоя Кира."

Я перечитала письмо несколько раз, воспроизводя слова голосом Киры. Она будто находилась рядом: я чувствовала ее запах, слышала интонации, видела выражения лица. Она и правда все спланировала заранее, возможно, сразу после смерти Кости, но ей не хотелось губить малыша, поэтому пришлось повременить.

Но почему я?

В колонии столько достойных людей, с которыми было бы меньше проблем.

Вряд ли я когда-нибудь узнаю кирины мотивы.

Похорон не проводили — Арлеаны не разрешают закапывать мертвецов, берегут территорию. Могут отдать прах, но в нашем случае его никто не требовал, мне было достаточно фотографий и личных вещей Киры. Община организовала мемориал, но я его не посещала из принципа.

Михаил затаился, а я все равно не расслаблялась, так как иногда видела его в центре. И он не прятал своего полного превосходства взгляда. Я не боялась, потому что знала, к кому обращусь, если он начнет выполнять свои угрозы. По мне, так лучше иметь дело с Арлеанами, чем с высокомерным человечешкой…Но вскоре моя вера пошатнулась.

Марина часто заходила в гости. Нянчилась с Азизой, помогала советом, рассказывала последние сплетни. Всегда доброжелательная и умиротворенная, однажды она пришла очень встревоженная. Мы пили чай, но разговор не клеился.

— Они нас стерилизовали, — внезапно выпалила женщина.

Я посмотрела на нее, как на ненормальную.

— С чего ты взяла?

— Я акушерка, дорогая, и отсутствие новых беременностей замечаю первая.

— Такое бывает, тем более условия у нас…

— Самые лучшие, — перебила Марина. — Работать не надо, обеспечивать комфорт тоже, мы, словно кролики в загоне, должны плодиться не переставая. Что мы и делали предыдущие годы, но вдруг все остановилось.

— Следовательно, все, кто хотел детей, их завели, — не поверила я в масштабный заговор.

— Нет, дорогая. Мне постоянно жалуются пары на неудачные попытки.

— И ты решила, что нас хотят таким образом истребить? Пфф, смысл? Они сами нас сюда привезли, кормят, поят.

— Ну с их стороны очень гуманно выбрать подобный способ от нас избавиться, — продолжила спорить гостья.