Целительница (СИ) - Воропаева Светлана - Страница 1

Виктория Пятницкая замерла на тротуаре. Мимо проносились машины, проходили люди, текла чужая суетливая жизнь. А она стояла и смотрела в небо. Уже и забыла ведь, каким оно может быть красивым. Сегодня вот — голубое в облачных пятнах. Всю рабочую неделю Вика мечтала о чем-то подобном. Ей необходимо было одиночество — временное, конечно, но необходимо. И вот наконец-то Пятницкая была одна: только она, небо и солнечная весна.

Незаметно день перешёл в вечер, Вика почувствовала, как устали ноги, лёгкий озноб пробежал по телу. Всё-таки весна — не лето. Захотелось тепла, и она зашла в первое попавшееся кафе. Присела у окна в уютном углу зала и только углубилась в изучение меню, как услышала знакомый голос.

— Вика, привет, — сказал Алексей Смолин, без спроса присаживаясь за столик.

— Здравствуй, — как можно спокойнее ответила она.

Если в ней ещё и трепыхалось желание увидеть этого человека, то оно было запрятано в наглухо заколоченных тайниках души. Вика вспоминала Алексея лишь в редкие минуты слабости под соусом из мыслей: «Из-за чего бы ещё мне пострадать сегодня».

— Как твои дела? — буднично спросил он.

— Хорошо, — продолжая сохранять спокойствие, ответила Пятницкая. — Твои?

— Тоже хорошо.

Обязательная программа была выполнена, и Вика уже собиралась сказать что-то вроде: «Ну и славно, что у тебя всё хорошо. Давай как-нибудь созвонимся… потом!» — но Смолин успел задать вопрос, исключающий красивый финал:

— Ты здесь одна?

— Да… — промямлила Виктория, и в её голосе не было радости: это был прекрасный день наедине с собой, но появление Алексея всё испортило.

— Замечательно, тогда присоединяйся к нам! Я тебя со своими друзьями познакомлю, будет Лена. Они скоро подойдут.

Виктория усмехнулась карикатурности происходящего.

— Это улыбка сарказма? — спросил Смолин отчасти резко, но беззлобно.

— Что ты! Я предвкушаю предстоящую встречу, — сказала она, чеканя каждое слово и неприлично широко улыбаясь. — Соскучилась по Лене.

— Вик, не нужно театральных эмоций, — одёрнул её Алексей.

— А мне нравятся мои театральные эмоции, и меняться в угоду тебе в мои планы не входит! — с жаром произнесла Виктория, а затем добавила: — Давай я и дальше продолжу эмоционировать, а ты пойдёшь?!

— Всё ещё злишься? — усмехнулся он.

— Не злюсь, просто не понимаю, ради чего я должна поддерживать этот разговор. Лучше нам не заходить дальше вопроса «как дела», — резюмировала Пятницкая, поднимаясь из-за столика. — Кстати, как себя чувствует твоя мама? — вдруг полюбопытствовала она.

— Плохо, — понурился Алексей. — Почему ты спросила? — поинтересовался он, словно опомнившись.

— Не знаю, — честно ответила Вика. Она, зависнув в раздумье, постояла ещё пару секунд, пожала плечами и пошла к выходу.

Дверь неудачно выбранного заведения бесшумно затворилась за её спиной. Пятницкая сделала несколько шагов вниз по ступенькам крыльца и внезапно почувствовала, что все её думы вытеснила одна-единственная мысль: «Помоги ей». Она встряхнула головой, чтоб осколки раздумий, словно в калейдоскопе, сложились в новую картинку. Однако сигнал стал лишь чётче.

«Помоги ей!» — призывал девушку рекламный щит на крыше соседнего дома. «Помоги ей», — слышала она в щебетании сидящих на ветке воробьёв. «По-мо-ги ей», — отстукивали каблуки мимо проходящей женщины. Пятницкая же упорно игнорировала сигнал, надеясь, что его отменят.

«Помоги ей», — рисовали дети мелом на асфальте. «Помоги ей!» — гласил заголовок газеты, которую нёс под мышкой проходящий мимо мужчина. «Помоги ей!» — задувал в уши ветер. «Помоги ей! Помоги!!!» — уже орало пространство. В ушах звенело. Тело будоражили бесконтрольные потоки энергии.

«Хорошо!!!» — мысленно взвыла девушка, и сигнал наконец-таки исчез.

Всё ещё находясь в некоем дурмане, Вика прислонилась к стене ближайшего здания. Её сердце, как отбойный молоток, долбило рёбра. Однако понемногу стали возвращаться привычные слух и зрение, ведь она приняла сигнал.

«Что я так разнервничалась? — подумала Пятницкая. — Почему старалась не замечать сигнал? Дело-то плёвое, часа на два, не больше. Человек она хороший, даже замечательный. Я ей знакома, так что дверью перед моим носом не хлопнет, как бывало иногда с другими. Глядишь, и чаем напоит. Зачем тянуть? Но, чёрт бы вас побрал, Высшие силы, мне так не хочется лезть в эту семью… — Вика почти рыдала. — Да-да, я помню, что уже согласилась… Только заметьте: не добровольно», — упрекнула она пространство. И тут же ветерок скользнул по уху, мягко предупреждая… Девушка улыбнулась: «Хорошо-хорошо. Молчу».

Она оторвалась от стены и направилась к ближайшей станции метро. По силе сигнала Виктория Пятницкая понимала, что лучше всё сделать сегодня и даже сейчас, потому как ситуация явно критическая. А ещё потому, что ей не хотелось попасть под какой-нибудь ливень или град за непослушание Высшим силам. И Алексей был точно занят в этот вечер. В общем, надо было действовать.

***

Дорога от Чеховской до Отрадного заняла не больше двадцати минут. Из метро налево, потом метров двести прямо через сквер — и вот он, обычный панельный дом на окраине Москвы, некогда белый с голубым. Теперь цвета дома потускнели, как и воспоминания Вики о тех днях. Ещё несколько лет назад она мечтала поселиться в этом доме с Алексеем… С Алексеем и его матерью. И её это совсем тогда не смущало.

Вика поднялась на седьмой этаж, подошла к нужной двери и позвонила. Через пару мгновений ей отворили.

— Здравствуйте, Надежда Ивановна, — искренне улыбнулась Пятницкая.

— Здравствуй, Вика. Проходи, — доброжелательно сказала истощённого вида женщина, вовсе не удивляясь этому визиту. Седина прядями покрыла её некогда белокурые волосы, щеки впали, фигура пропала за худобой. Однако мать Алексея всё ещё держала осанку и делала вид, что ничего не происходит.

Надежда Ивановна внешне сильно изменилась со дня их последней встречи. А её хорошее отношение к Виктории осталось прежним. И Пятницкая отвечала ей взаимностью: всё-таки мать Алексея когда-то была для неё будущей свекровью.

Вика молча зашла в квартиру, начала снимать пальто и сапоги.

— Алёши ещё нет. Он обещал быть часа через два, — продолжала Надежда Ивановна. — Мы пока с тобой чаю выпьем, проходи на кухню. Только накрой на стол сама, пожалуйста. Ты ведь знаешь, где у нас что лежит.

Порой девушка смотрела на человека, с которым ей предстояло работать, и думала: «Ну зачем такого на земле держать, нечисти и без него хватает!» — но, стискивая зубы, всё же выполняла команду Высших сил, а сейчас ей было даже приятно предстоящее.

— Это хорошо, что вы снова возобновляете… хоть какие-то отношения, — улыбнулась мама Алексея, медленно присаживаясь на стул.

Вика повторила её улыбку в ответ и начала молча хозяйничать на кухне. Когда стол был накрыт, а чай разлит по чашкам, она решила, что эту идиллию пора прекращать и самое время перейти к делу, ведь у неё в лучшем случае осталось только полтора часа до прихода Алексея.

— Надежда Ивановна, я не к Алексею пришла, а к вам, — спокойно сказала Вика.

— Ко мне? — удивилась та. — Я чем-то могу тебе помочь?

— Нет, — покачала головой Пятницкая. — Я вам могу помочь, — сделала она акцент на «я».

— Чем? — не поняла Надежда Ивановна.

Виктория смотрела в глаза женщины, уставшие от боли, но не потерявшие искру. Она думала, как наилучшим образом выстроить разговор. Рассказать с подробностями, кто она на самом деле, приправив покаяние парой мыльных историй на тему, как это бывает? Или сразу ошарашить её откровенными признаниями о своих сверхспособностях и работать, пока она ещё тёпленькая? Впрочем, вспомнив об ограниченности во времени, Виктория решилась на блицкриг.

— У вас рак желудка. Уже есть метастазы в лёгких и печени.

— Это ещё проверяют, — улыбнувшись, поправила Надежда Ивановна, но Вика даже не обратила внимания на её комментарий.