Да, были люди в то время! (СИ) - "Nicols Nicolson" - Страница 78

Разведка донесла, что в Борисове скопилось обозов «видимо, не видимо», вся округа запружена повозками. Организованы временные лагеря для отдыха солдат и офицеров. Боевое охранение выставлено только на восточном берегу. Там размещён батальон пехоты, усиленный десятью пушками. С запада французы охраной не озаботились. Липеня отметил, что в самом городе он насчитал три склада бочек с порохом. Два в центре города, и один на южной окраине. Пехоты в городе сейчас не больше полка. Удалось Липеня пообщаться с местными жителями. Французы занимаются мародёрством и творят бесчинства, в основном с женщинами. Примерно, два десятка мужчин, жителей города убили, посчитав партизанами-разбойниками.

В десяти вёрстах к северо-востоку от Борисова, на совещание прибыло двенадцать командиров батальонов. Поинтересовался их успехами в рейдовых операциях. Все сдали письменные рапорта, почитаю, когда будет время. Уверен, что все было на уровне, если были проблемы, их бы озвучили на совете. Довёл до них, разработанный мной, план захвата города. С учётом дельных замечаний, произвёл корректировку плана, и поставил задачи. Атаковать город решили через два дня. Сигналом к началу боевых действий будет наше наступление на город с запада. Особо обратил внимание командиров, на прикрытие своих флангов и тылов, а то не ровен час, ударит неприятель неожиданно, когда мы увлечёмся атакой, что нам совершенно не надо.

Позиции занимали ночью, стараясь обеспечить максимальную скрытность. Подготовили позиции для пушек и минометов, отрыли окопы для пехоты. Две сотни стрелков отправил ближе к пригороду, у них задача, по отстрелу офицеров и других деятельных особ.

Еще с вечера я набросал примерный план самого города, отметил наиболее «жирные» цели, показал командирам дивизионов сектора обстрела. Одним словом артиллерию подготовил. Пехотой не занимался, для этого есть соответствующие офицеры, у меня к ним претензий пока не возникало.

Если посмотреть на размещение наших войск, то можно увидеть, что Борисов был окружён со всех сторон. Бежать из него можно только по воде, а с плавсредствами у французов напряженка, нет их совсем. Вот я и надеюсь, что доблестные наполеоновские воины, после хорошего обстрела и отстрела, начнут задирать к небу ручки. Придётся озаботиться созданием и строительством временного лагеря военнопленных. Думаю, подключить к решению этой проблемы местного кадра — Липеня. А что, вполне нормальная кандидатура для коменданта лагеря, тем более местные условия он хорошо знает. Выявить французов, которые допускали зверства по отношению к местному населению, и отправить делегацией в ад, остальных, проявивших лояльность, содержать в сносных условиях. Можно потом, небольшими партиями, под присмотром, использовать на работах. Ладно, хватит строить прожекты, город ещё не взят.

Обошёл все позиции, поговорил с солдатами и офицерами. У всех нормальное и боевое настроение, нет той угнетённости, которую должны испытывать воины отступающей армии. А мы наступающая армия, только наступаем мы с тыла, и громим врага, дай Бог каждому так громить. Вносим лепту в победу над Бонапартом. Вот откуда у меня появилась уверенность в том, что мы разгромим Наполеона в сражении под Смоленском? Наверное, тому причиной сон, который я видел месяц назад.

Снилось поле, все усеянное трупами французских солдат, и по этому полю идёт наш император Александр І, в сопровождении свиты. Мы с Багратионом входим в эту свиту. Где-то посреди поля боя император останавливается, и группа наших солдат кладёт к ногам самодержца, бездыханное тело предводителя французов — Наполеона Бонапарта, я узнал его, ведь неоднократно видел различные портреты в учебниках. Следом выкладывают ещё, около трёх десятков трупов генералов и маршалов. Я тогда проснулся весь в поту, приснится же такое, на столько, все было реалистично. А может этот сон вещий? Пребывая в этом времени, я уже ничему не удивляюсь.

Бессменный Силантий разбудил меня за час до рассвета. После лёгкого завтрака и чашки крепкого кофе, из трофеев, направился на передовую батарею пушек С1. В предрассветной мгле было тяжело детально рассмотреть город, но он жил и работал. Движение в нем не прекращалось ни на секунду. Французы гнали обозы на восток. А невдомёк им, что через двадцать вёрст их перехватят, и большей частью уничтожат. Пусть пока думают, что находятся в относительной безопасности.

С первым лучом, взошедшего солнца, я сделал выстрел из пушки, стараясь попасть в склад пороха в центре города. Снаряд лёг близко, с недолётом Чуть подкорректировав прицел, расчёт выпустил пять снарядов беглым. Взрыв был мощным и красочным, разрушив на добрых две сотни метров все в округе. Вслед за первым орудием, открыли огонь все остальные. Что творилось на восточном берегу, я не видел. Мне хватило того, что я наблюдал со своих позиций, но оттуда, похоже, прилетало не слабо.

Лагерь с отдыхающим пехотным полком перестал существовать, потонув в разрывах и пламени, выжить там почти невозможно. Затем последовало попадание в очередной склад пороха. В городе начался пожар. Французы бросились к мостам в надежде переправиться на другой берег. Не повезло. Мосты пылали, и с восточного берега тоже густо летели мины и снаряды. Враг оказался в огненном кольце, из которого хода нет.

Стрелки не зевали, моментально пресекали любые попытки офицеров организовать солдат на тушение пожаров или на отражение нападения. После взрыва южного склада пороха, я отдал команду пехоте начать движение к городу рассыпанным строем, командирам приказал беречь подчинённых Сдающихся французов разоружать, и отправлять к нам тыл, сопротивляющихся, уничтожать без жалости. Несколько расчётов минометов направили в боевые порядки пехоты, будут помогать выкуривать особо упёртых французов из домов.

Начали поступать первые пленные. Вот они, покорители Европы, шествуют в плен к варварам, которыми нас считают. Правда, бравый вид сильно подрастеряли. Грязные, оборванные и сильно напуганные личности, совсем не походили на воинов победоносной армии господина Бонапарта. То ли ещё будет уважаемые граждане Франции, дайте срок, доберёмся до основной вашей армии, ей тоже приготовлена встреча под Смоленском.

Большую часть дня занимались освобождением города, тушением пожаров и захоронением противника. Своих павших солдат хоронили с почестями в центре Борисова, даже отпевание организовали, уцелел местный священник. Всего наша группировка на обоих берегах Березины, как это ни прискорбно, потеряла убитыми триста девять человек.

В ходе сортировки пленных мне для беседы доставили молодого полковника, как потом выяснилось, командира разгромленного пехотного полка.

— Представьтесь, пожалуйста, — предложил французу.

— Мне не о чем с вами господин генерал разговаривать, несмотря на то, что вы хорошо владеете моим родным языком, — принял надменную позу француз. — Вы, воюя не по правилам, погубили большое количество людей и имущества.

— Вас никто в Россию не звал. Могли бы спокойно прогуливаться вдоль Сены, флиртовать с дамами. Так нет же, понесла вас нелёгкая в наши пределы! Терпите, что заслужили. Кстати, а почему это мы воюем не по правилам?

— Вы, не выстроили свои войска, на виду у всех и не предупредили, таким образом, об атаке. Не дали нам времени на подготовку к отражению наступления. Вдобавок, вы взорвали наши запасы пороха. Нам нечем стало снаряжать орудия. Все это не правильно. В цивилизованном обществе так не поступают.

— Не стройте иллюзий полковник. А мне утренняя атака понравилась. Дружно и слажено отработала по городу артиллерия. Потом зашла пехота, и завершила начатое дело. Сейчас идёт подсчёт ваших пленных солдат и имущества, которое нам досталось в качестве трофеев. Вы полковник, тоже пленный, и я бы хотел знать. Кто вы? Не скажите, любой ваш солдат вас опознает и расскажет все. Вас отправим вместе со всеми в общий лагерь, не обращая внимания на чин, будете питаться с общего котла.

— Вы не посмеете!

— Еще как посмею. Я здесь командую, и вы в моей власти. Если вам и это не по душе, напишите прошение моему государю. Вы благодарите Бога, что я не отдаю вас крестьянам, у них разговор короткий, верёвка на шею.