Да, были люди в то время! (СИ) - "Nicols Nicolson" - Страница 52

— Почти все казачьи разъезды вернулись, ожидаю ещё два. Если судить по донесениям, то направление главного удара французов придётся встык, между нашим отрядом и Павловским полком. Тут прикрыть у нас есть чем. А как поведёт себя соседний полк, я не знаю. Лезть в чужой монастырь со своими предложениями нам не позволят.

— Давай я напишу депешу командиру Павловцев, изложу твои предложения, может, успеют что-то предпринять.

В течении часа составили депешу соседям, подробно изложив предложения по укреплению обороны, сославшись на сведения, полученные от на якобы пленного французского офицера. Рисковали с Багратионом. Вдруг Беннигсен захочет пообщаться с пленным? Решили откровенно соврать для пользы дела. Убежал, по недосмотру, не обеспечили нормальную охрану.

26 января 1807 года, Наполеон атаковал русские войска. Главный удар пришёлся в известном нам месте. Павловцы большую часть наших рекомендаций проигнорировали, отгородились от неприятеля жидкой линией рогаток, да и те в первые минуты наступления, французы разбили артиллерией.

Хорошо обученные, экипированные и вооружённые французы с лёгкостью опрокинули передовые части соседей, образовав прорыв. В него устремились пехотинцы французов. Багратион приказал, отработать по прорвавшемуся противнику минометами.

Два дивизиона разом, каждый миномет выпустил по сотне мин, на всю глубину прорыва обработали местность. Такого французы не ожидали, начали пятиться, а потом побежали. Потрёпанные части соседей перешли в контрнаступление и вернули свои утраченные позиции.

Наш черед наступил через час. Обстрел из пушек наши солдаты переждали сидя в глубоких окопах. Попадания ядер точно в окоп, были редкими, потому и потери у нас были не значительными. В ответ Наполеону, наши двенадцатифунтовки, стреляя по моему приказу полуторной порцией пороха, чтобы увеличить дальность, сбили семь пушек.

Выступившую на поле пехоту, встретили ядрами шестифунтовки. Мы их укрыли до поры, в специально отрытых капонирах. Потом повеселились миномётчики, выкашивая пехотинцев десятками за раз. На дистанцию в четыреста метров, подошли единицы, их успешно выбили егеря, и шестифунтовки ударили картечью.

Распорядился всей артиллерии сменить позиции. Казалось в хаотичном движении лошадей и людей не разобраться. А разбираться никому и не надо. Каждый расчёт знал, где у него новая позиция, занимали их чётко и слажено.

У нас немного стихла канонада, а с правого фланга начала усиливаться.

— Степан Иванович, а может, пошлём батарею наших труб к соседям на помощь? — предложил Багратион, — слышишь, стрельба там разгорается.

— Если я правильно понял замысел Бонапарта, то сейчас он наносит отвлекающий удар, чтобы мы сманеврировали войсками и артиллерией, думая, что он там наносит главный удар. Сам же тем временем, ударит опять по нам, быстро переместить большую массу войск, за короткое время, он не смог. Это обманный маневр. В течение часа, он приведёт передовые части в порядок, подтянет резервы, и навалится на наши позиции. Впору нам будет просить помощи.

— Не дадут, и не надейся. С зарядами у нас как?

— К пушкам маловато, а к минометам в достатке. Я собрал два десятка самых метких стрелков, поставил им задачу выбивать офицеров и прислугу пушек. Вы, ваше высокопревосходительство, их не выдёргивайте с передних окопов раньше времени. Они отойдут сами, если будет прямая угроза гибели или пленения, там с ними прапорщик Завьялов.

— Ты этого пьяницу и игрока отправил в первый окоп? Он все дело испортит!

— Пусть игрок и пьяница, зато стрелок отменный. На семьсот шагов в летящий кивер попадает. Справится.

В прогнозе я ошибся. Французы начали немного раньше. Стандартно обработали артиллерией позиции пушек. Облом-с лягушатники, там наших пушек уже нет, они в другом месте, а где не скажем, сами, на своей шкуре испытаете. А с пехотой они явно перестарались. Такого количества ротных колонн на поле боя мне до сегодняшнего дня видеть не доводилось. Их было не много, а очень-очень много. Последовательность артогня была прежней, но поскольку пехоты было в разы больше, пришлось шестифунтовки перевести на стрельбу картечью с полуторным зарядом. Результат не заставил себя ждать, шестифунтовки и минометы, собирали обильные кровавые урожаи на поле боя. Рассмотрел это в подзорную трубу. Меткие стрелки тоже работали успешно. Многие подразделения остались без офицеров. До рогаток пехота не дошла, обратилась в бегство. Настоящее ликование прокатилось по нашим позициям. Ещё бы! Впервые победоносные французы бежали без оглядки, бросая оружие.

Очередная передышка, смена позиций артиллерии, пополнение боезапаса, обработка раненых, и вынос в тыл погибших. Действовали наши солдаты по-суворовски, каждый знал свой маневр, не мешали друг другу.

— Заметил Степан Иванович, Бонапарт не вводил в бой конницу? — спросил подошедший князь. — Немудрено, оттепель, земля раскисла, лошади увязнут, и вместо атаки получится большая мишень для пушкарей.

— Хоть в этом повезло нам. А что там штаб главнокомандующего, никаких директив не присылал?

— Был посыльный. Привёз приказ. Предписано ночью оставить позиции, соединиться с основными силами для отхода. Как думаешь, ещё атака будет?

— Думаю, постреляет артиллерия, может полк или два пошлют в атаку не больше. Посмотрите, все поле усеяно телами французов.

Когда французы открыли огонь из пушек, я был на позиции двенадцатифунтовок. Стал у пушки, начал лично наводить орудие, очень мне хотелось попасть в орудие врага. С третьего выстрела, на месте орудия противника образовался бело-черно-красный гриб, угодило ядро, куда надо. Приказав стрелять реже, но точнее, ушёл в передовую линию. На поле появились первые пехотные колонны французов.

Эту атаку отбили легко, выкосив минометами часть пехоты, а остальная, неорганизованной толпой убежала.

Теперь можно начинать подготовку к отходу, отдать необходимые распоряжения, так как надвигались сумерки.

Не одним французам напакостила оттепель. Нам тоже стало во сто крат тяжелее управляться с лошадьми, буксирующим орудия и перевозившим боезапас. До самого утра войска уходили подальше от французов. Недолгий отдых и снова марш, по непролазной грязи. Только на удалении двухдневного перехода от противника генерал Беннигсен приказал занять новые позиции.

До мая боевые действия русская армия не вела, не позволяли погодные условия. Распутица. Французы также не проявляли активности. Мы проводили в порядок людей и вооружение. Вели разведку. Раненых генерал Беннигсен приказал отправить в Россию.

— Вот знаешь, Степан Иванович, я уже начинаю думать, что нам с тобой уготована судьба, постоянно драться, в авангарде и арьергарде, — задумчиво произнёс Багратион, только, что вернувшись из штаба главнокомандующего. — В сражении под Прейсиш-Эйлау, мы отбивали частые атаки, будучи на острие войск, и отходили последними. И раньше также было, вспомни Аустерлиц. Как думаешь, на нас надеются, или просто им не жалко, когда погибнет весь наш отряд войск?

— Скорей всего надеяться на выучку наших солдат, ну, и завидуют успехам. Ведь по итогам боев в Австрии, мы обласканы Кутузовым, и получили награды из рук брата императора. Не каждый высший офицер отнесётся к такому равнодушно. Появится маленький, но противный, червячок зависти. Нам с вами, чтобы выжить, сохранить себя и наших воинов для будущих битв, ещё больше надо тренироваться и учиться.

— Спорить не буду. Видел тебя в сражении. Ты хоть шпагой и не махал, но руководил войсками правильно, с пользой ощутимой. А всего-то штабным генералом, ты чуть более года, а уже сторонников старых приёмов перещеголял. Хоть ты вредный, настырный и дотошный, но очень нужный армии и мне офицер. Поверишь, иногда думаю. А не будь рядом Головко, когда бы я сложил голову в бою? И становится иногда страшно. Сгинул бы ещё в Швейцарии. Это там, перед Чёртовым мостом, ты меня отправил в безопасном направлении, а сам повёл батальон на приступ по шатающимся брёвнам Ты стал мне как ангел-хранитель.