Да, были люди в то время! (СИ) - "Nicols Nicolson" - Страница 26

Твёрдый сыр, копчёный окорок и хлеб каменной твёрдости показались мне самыми отменными деликатесами. Из предложенного кубка с вином, сделал всего один глоток, так, для улучшения пищеварения. Хозяйка замка по скорости поглощения пищи ничем мне не уступала, видно тоже проголодалась.

— Подкрепились? — поинтересовалась Эльза.

— Очень хороший ужин, огромное вам спасибо.

— Тогда можно отходить ко сну. Предупреждаю, отдельных комнат и кроватей, за исключением той, что вы видели, не имеется. Поэтому, вам придётся смириться с моим присутствием.

— Возражений и протестов от меня не ждите.

Мы прошли в спальню. Эльза избавилась от своего мешковатого одеяния. Сняла платок с головы. Зажгла три свечи в подсвечнике.

— Выбирайте себе место, а я пойду, освежусь немного.

Пока Эльза отсутствовала, я зажёг ещё один подсвечник, честно сказать хотелось рассмотреть хозяйку замка получше.

С длинными до пояса, и распущенными русыми волосами Эльза появилась в спальне. В её голубых глазах отражался свет горящих свечей. Волнующая красота. Лицо приятное, чистое. Ночная рубашка одетая, по всей видимости, на влажное тело, облегала фигуру, как бы показывая мне, что все, что должно быть у женщины на месте.

Разглядывал я Эльзу всего мгновение, а потом подхватил на руки, и впился поцелуем в её губы. Не встретив никакого сопротивления, я избавил Эльзу от рубашки, а она помогла мне снять мою одежду. Все это делала, слегка подрагивая. Замёрзла? Ничего, сейчас согреемся. Начал осыпать свежевымытое тело женщины поцелуями, а руками изучал все изгибы, ласкал грудь и бедра. Доведя женщину предварительными ласками до нужного состояния, нежно взял её Наши тела переплелись необычайным образом, казалось, мы превратились в подобие колобка, который невозможно разделить. Мы катались по кровати, рычали, стонали, и вместе кричали, достигнув пика наслаждения. Потом мы менялись местами, я показывал Эльзе новые позы, учил её, она с благодарностью отдавалась мне, и училась. Наверное, удар прикладом по голове, или чем там меня француз приложил, способствует усилению потенции. А может, это я так думаю. Но, тем не менее, до утра, мы не сомкнули глаз ни на минуту.

— Степан, милый, что это со мной, было? — спросила Эльза. — Я на вершине блаженства нахожусь. Я уже в раю? Знаешь, а я хочу продлить это состояние.

— Давай продлим, — сказал, заключая Эльзу в объятия.

А потом, силы у нас закончились, и мы уснули.

— Просыпайся соня, пора покушать, тебе силы понадобятся, — целуя меня, разбудила Эльза. — Иди, умывайся. Там дальше за источником, есть отхожее место, если тебе надо, вода все смоет и унесёт.

— Хорошо, добрая фея.

— Иди уже. Я фея не добрая, заточу тебя в этой скале и заставлю любить и ублажать меня.

— Как видишь, я это и без заточенья добровольно делаю. Долго мы здесь пробыть не сможем, провизия кончится, оголодаем, будем костями греметь.

— Да ты вон, какой большой, пока отощаешь, годы пройдут.

Поздний обед, плавно перешедший в ранний ужин, прошёл в тёплой обстановке, как сказали бы политики.

Затем, незаметно для себя, мы переместились на ложе, где вновь и вновь предавались любви.

— Степан, давай передохнем немного, а то у меня там, ну ты понимаешь, уже немного побаливает, — взмолилась Эльза.

— Насытилась?

— Нет, просто давай передохнем. Знаешь, я девять лет была замужем, но ни разу не испытывала, такого наслаждения, как с тобой. Вильгельм, был неплохим мужем. Он считал, что женщина предназначена только для продолжения рода человеческого. Я тоже так думала все это время. А когда ты начал ласкать меня, то поняла, что мужчина может возвести женщину на вершину божественного блаженства, и подарить радость.

— А дети у тебя есть?

— В начале супружества, я рожала трижды. Все детки умерли в раннем младенчестве. Потом не получалось понести. Да и понесёшь тут, если муж к тебе интерес потерял, в спальню приходит раз в месяц.

— Что думаешь делать дальше?

— Хотела тебя просить, взять с собой до Мюнхена, там у меня родители живут. Ты же будешь стараться догнать свою армию?

— Конечно, буду. Если ты мне поможешь выбраться отсюда, то я приложу все силы, чтобы доставить тебя в Мюнхен.

Скрепили устный договор любовью.

Утром с помощью Эльзы и подзорной трубы изучал окрестности. Почти на самой вершине скалы имелась небольшая, невидимая для любопытных глаз, площадка.

В городке французы оставили небольшой гарнизон. В замке, как и прежде, находился, по всей вероятности штаб, постоянно туда приезжали и уезжали верховые. Рассмотреть крупные воинские соединения не удалось. Грохота орудий не слышно, значит, Суворову удалось оторваться от французов.

Из нашего укрытия, по словам Эльзы, мы сможет выйти в глубоком овраге, заметить нас никто не сможет. В пяти лье от скалы, на север, в лесу, расположена небольшая мыза, принадлежащая хозяйке замка. Она надеется, что французы не разграбили её, нет там нормальной наезженной дороги. На мызе есть лошади, в том числе, три верховые. Там же можно запастись на всю дорогу провизией. Если хорошо поискать, то и оружие найдётся.

Я попытался заняться швейным делом, привести в порядок свой истрёпанный мундир. Эльза отобрала у меня шитье, и сама все сделала. Не сказать, что все получилось идеально, но теперь я был похож на капитана русской армии в сильно потрёпанном, но заштопанном мундире. Короче, узнать во мне офицера, не составляло труда. Решили выждать ещё один день, потратив его на подготовку имущества и продуктов, а также на повторение пройденных уроков любви.

Выбрались в овраг глубокой ночью. Увесистый тюк с одеждой и провизией, выпало нести мне, не нагружать же женщину. У неё в руках был небольшой узелок с драгоценностями. Оружия практически не было, не считать же таковым, небольшой нож, который мы использовали для нарезки окорока.

Ориентируясь по известным ей приметам, Эльза вывела к лесной мызе. Хотела сразу пройти к воротам, но я её остановил. Нужно внимательно осмотреться. Вдруг, здесь уже хозяйничают французы. Начал обход построек по кругу. Удивило, отсутствие собак. Даже самая меленькая собачонка, могла поднять лай, сообщить хозяевам о присутствии посторонних. Не обнаружив французских солдат, позвал Эльзу.

Особым способом она постучала в дверь. Через некоторое время, дверь нам отворила женщина, закутанная в тёплый платок. Узнав хозяйку, обрадовалась, и начала негромко плакать.

Марта, так звали женщину, рассказала, что у них пока все спокойно, никто не беспокоил. Её муж Иоганн, ушёл на охоту, зима скоро, нужно заготовить мяса побольше. Война сильно распугала животных, приходится далеко уходить от дома, чтобы охота была удачной. Ещё, отметила Марта, по лесам бродит много людей в неизвестной ей форме, она указала на меня. В большинстве своём, они голодны, но не агрессивны, и говорят на непонятном языке. Иногда, она давала солдатам покушать. Ага, подумал я, значит, лесами выходят остатки разбитых частей князя Римского-Корсакова. Попробую сколотить небольшой отряд, попортить жизнь французам, а потом выйти к своим. С группой солдат выходить как-то престижней, нежели явиться одному.

Утром нагрузили две вьючные лошади провизией. Рассказал Эльзе о своём намерении, мотивировав тем, что под охраной русских солдат, добираться в Мюнхен безопасней. Зря распинался в доводах, никто не собирался мне перечить. Эльза сказала, что мне, мужчине виднее, и она примет любое моё решение.

Примерно, через час пути, уловил запах дыма. Похоже, кто-то греется, или готовит пищу. Спешился. Попросил Эльзу остаться с лошадьми, а сам пошёл на разведку.

В неглубоком овраге обнаружил два десятка русских солдат. Они стояли, обнажив и опустив головы, на земле лежало тело молодого подпоручика.

— Служивые, не надо хвататься за ружья, — обратился к солдатам, — я не француз. — Что у вас здесь произошло?

— Их благородие, подпоручик Мартов, преставились, — ответил унтер-офицер, опуская ружье. — Не выжил сердешный, его штыком в грудь ранили. А вы, ваше благородие кто будете?