Битва вечной ночи - Дарт-Торнтон Сесилия - Страница 33
- Предыдущая
- 33/118
- Следующая
— Эти плоды вызывают что-то вроде лангота, — добавила Тахгил. — И пренеприятного — более быстрая смерть, но и более жестокая.
— Это вы так говорите, — ответила Вивиана, не поворачивая головы.
Меж ив, склонявшихся над водой, сочился рассвет. Ветер дул с запада. Стоя под зелеными косами дерева, Тахгил задрала голову, вглядываясь в завесу листвы. В глубине ветвей, в зеленом сумраке меж упругих побегов проглядывали очертания небольших мягких с виду шаров, похожих на мерцающие лампады. Привстав на цыпочки, девушка сорвала эти долгожданные плоды.
— Ивовый хлеб Светлых на ужин!
Диковинные шары таяли во рту, точно сладкий крем. После них голова чуть-чуть подкруживалась, точно от легкого отравления. Хлеб Светлых придавал сил, здоровья и бодрости духа, укреплял сердце и мышцы, очищал кровь — даже волосы от него словно бы приподнимались и начинали упруго пружинить. Но и он не излечил Вивиану от хандры, что наслали на нее лесные гоблины.
Через несколько ночей странствия по Лаллиллиру девушки вышли к ущелью, что прорезало склон кряжа между двумя поросшими папоротником склонами. По дну чередой пенистых водопадов несся широкий поток — такой сильный, что путницы дали ему прозвание «Черный богатырь». Он оказался слишком широк и быстр, чтобы пытаться перебраться через него вброд, поэтому лебединая девушка во время одного из своих кратких визитов посоветовала спуститься ниже. По ее словам, недалеко от места впадения Богатыря в Черную реку поток мельчал, делался шире и спокойнее, и через него можно было перейти по выступающим из воды камням.
Глубокая расщелина, что служила руслом Богатыря, была столь отвесна и глубока, что пробраться по ее склонам могли бы разве что горные козы или еще какие-нибудь столь же ловкие животные. Пришлось искать другой путь. Над расщелиной виднелся основной массив самого кряжа — темная завеса на фоне гиацинтового марева бури. Запрокинув голову, Тахгил смерила вершину задумчивым взглядом.
— Я бы лучше пошла там, поверху, — сказала она наконец. — Но более чем вероятно, склон кишит всякой нежитью, даже при свете дня. Да и здесь-то мы, строго говоря, слишком близко к колдовским тропам. Как ни жаль, придется идти вниз к той каменной переправе.
— Давайте сперва хоть немного поспим, — взмолилась Кейтри. Личико девочки посерело и осунулось от усталости. Рядом с отсутствующим видом сидела Вивиана.
— Поспите, — согласилась Тахгил. — Я посторожу.
Две ее спутницы улеглись под сомнительным укрытием нависающей сверху скалы. Свет новой зари скользил по древним потрескавшимся камням, окрашивая их перламутром. На стебельках трав поблескивали рубиновые, сапфировые и золотые капельки росы.
На закате прекрасная мрачной колдовской красотой лебединая дева прилетела вновь.
— Со стороны садящегося солнца грядет гремящая гроза, — заявила она.
А значит — путницы должны достичь переправы раньше.
Они спешили вниз вдоль Черного богатыря. Дорогу вдруг преградило толстое бревно, поросшее яркими зонтиками рыжих поганок. Здесь копошились мелкие сьофры. Крошечные духи и сами по себе походили на скрюченные мухоморы в красных шапочках. Они крутились вокруг, застенчиво поглядывая на девушек и хихикая, покуда Вивиана в сердцах не запустила в них камнем — карлики растаяли на месте, оставив лишь унылую пустоту, наполненную грохотом ручья. Почему-то такая пустота была еще хуже недавних насмешек — да еще девушки чувствовали, что из темноты на них смотрит множество недружелюбных глаз.
Звезды снова потонули в пелене туч.
Спотыкаясь, скользя, подруги все так же спешили сквозь тьму, находя дорогу на ощупь. Здесь, в местах, где водилось столько неявных, Тахгил не хотела снимать с руки перчатку и выставлять на всеобщее обозрение лиственное кольцо. Однако без света идти было так тяжело, что все три гадали — уж не растянется ли эта безумная гонка на всю ночь?
Вдали в небе зарокотал гром. Тахгил и ее спутницы припустили вперед с новой силой. Однако бежать было нельзя — любое неверное движение грозило бедой: перелом или вывих оказались бы фатальными.
А вокруг, заглушая дальние раскаты грома и шум воды, звучали взрывы нечеловеческого смеха, злобные пронзительные голоса, о чем-то яростно спорящие на непонятном языке, странный стук — впрочем, возможно, все это были лишь галлюцинации, вызванные постоянным звоном в ушах. В какой-то миг Тахгил даже почудилось, будто она слышит целый оркестр, играющий на скрипках и арфах. Нехитрая привязчивая мелодия вертелась в голове, доводила чуть ли не до исступления.
Останавливаться было нельзя. Нельзя было даже перевести дух. По камням уже застучали первые капли — пока что крупные, теплые. Они гладили щеки девушек, как заботливые руки матери. На ходу путницы слизывали влагу с губ.
Все три молчали. Слышалось лишь прерывистое загнанное дыхание да время от времени — сдавленный вскрик, когда кому-нибудь случалось налететь ногой на камень или в темноте потерять равновесие. Они все шли и шли — а тучи над головой нависали все ниже, все ближе и громче гремел гром. Когда забрезжила тусклая заря, со всех сторон вдруг начало доноситься зловещее колдовское пение, хор тонких, пронзительных голосов, от которых у слушательниц волосы на голове вставали дыбом.
До брода они добрались в час ухта.
На миг в просвет туч пробился острый бледный луч. При этом неясном свете путницы разглядели широко осклабившееся устье Черного богатыря. Поток в этом месте был неглубок, поперек него, как и говорила лебединая дева, лежали плоские камни. Противоположный берег скрывался в густых зарослях болиголова и дикой ангелики. Зонтики белых цветов кивали и покачивались на ветру.
И в этот самый предрассветный час небеса наконец разверзлись, обрушили на землю потоки давно копившихся слез. Воздух прочертили косые струи дождя. Воды Черного богатыря, словно предвкушая грядущее пополнение, весело бурлили вокруг торчащих камней переправы, рассыпались каскадами искрящихся брызг, закручивали витые спирали, выбрасывали крошечные фонтанчики. И всюду вода была уже испещрена крохотными воронками — следами падающих тяжелых дождевых капель. Влажные, блестящие камни переправы вытянулись вперед неровной пунктирной линией. Самые низкие из них уже начинала захлестывать вода.
— Вода поднимается слишком быстро! — Крик Кейтри прорезался сквозь шум дождя и гулкие раскаты грома. — Пропади она пропадом, эта лебедиха со своими советами! Мы опоздали!
Тахгил обратила к девочке залитое дождем лицо.
— Нет. Если не переберемся сейчас, пройдет много дней, прежде чем уровень воды снова понизится. А оставаться на одном месте надолго слишком опасно — опасности и спереди, и сзади. Я не рискну больше терять время.
Она вытащила из заплечного мешка веревку и решительно обмотала один конец вокруг своей талии. Потом, на некотором расстоянии от себя, — Кейтри. Другой конец веревки она бросила Вивиане.
— Переправляться сейчас — просто безумие! — завизжала та. — Я никуда не пойду!
— Оставаться в одиночку в Лаллиллире — еще большее безумие! — рявкнула на нее Тахгил, подтягивая и закрепляя лямки мешка. — Каждый миг, что мы теряем на споры, вода поднимается все выше. Идем!
И она шагнула в каменный берег потока. Первый камень располагался примерно в пяти футах — пяти футах кипящей черной воды. Отойдя на пару ярдов, Тахгил взяла разбег и перелетела через нее, приземлившись на голый каменный выступ. Оттуда — на второй камень.
— Кейтри?
Девочка уже прыгала через первый пролет. Перебравшись на следующий камень, Тахгил снова оглянулась и увидела, что и Вивиана, пусть с неохотой, последовала примеру подруг. А дождь тем временем все хлестал, стоял сплошной стеной, сек лица, застил глаза, прижимал к телу одежду, хлестал по голове и плечам. А хуже всего — пополнял и пополнял запасы воды в реке. И река поднималась. С каждым новым прыжком ноги девушек уходили все глубже в воду. Сила течения едва не сбивала с ног.
- Предыдущая
- 33/118
- Следующая
