Буря мечей. Том 1 - Мартин Джордж - Страница 3

Теперь он заберет ее обратно, и женщин Крастера в придачу. Этот старый одичалый кретин все делает правильно. «Если хочешь женщину в жены, бери ее, и никаких там цветочков, чтобы прикрыть ими свою прыщавую рожу». Больше Четт этой ошибки не повторит.

Все получится, в сотый раз говорил он себе. «Главное – уйти отсюда». Сир Оттин двинется на юг к Сумеречной Башне – это самый короткий путь к Стене. Ему до беглецов никакого дела не будет: самому бы живым уйти. Торен Смолвуд, конечно, будет приставать к нему со своей атакой, но сир Оттин для этого слишком осторожен, и он старше по званию. «А впрочем, какое мне дело? Когда мы уберемся прочь, пусть себе атакуют сколько влезет. Если никто из них не вернется на Стену, нас вообще искать не будут – подумают, что мы погибли вместе со всеми». Эта новая мысль какое-то время занимала Четта. Но для того, чтобы командиром стал Смолвуд, пришлось бы убить еще сира Оттина и сира Малладора Локка, вокруг них и днем, и ночью полно народа… нет, риск слишком велик.

– Четт, – сказал Малыш Паул, шагая рядом по каменистой тропе среди страж-деревьев и сосен, – а птица как же?

– Какая на хрен птица? – Недоставало ему только разговоров с этим тупицей.

– Ворон Старого Медведя. Кто птицу-то кормить будет, если мы его убьем?

– Да кому она на хрен нужна? Прибей и ворона, если охота.

– Нет, совсем неохота. Но ведь он говорящий – возьмет да и расскажет про нас.

– У Малыша башка, как крепостная стена, – засмеялся Ларк.

– А ну заткнись, – угрожающе произнес тот.

– Паул, – вмешался Четт, пока великан не слишком распалился, – когда старика найдут в луже крови с перерезанной глоткой, то и без птицы поймут, что его убили.

– И то верно, – пораздумав, согласился Паул. – Можно я тогда возьму птицу себе? Она мне нравится.

– Бери, – разрешил Четт, чтобы заткнуть его.

– Мы всегда сможем съесть его, если проголодаемся, – вставил Ларк.

– Попробуй только тронь моего ворона, Ларк, – снова набычился Паул. Из-за деревьев уже доносились голоса.

– Заткнитесь, вы оба. Мы почти на месте.

Они вышли из леса у западного склона и двинулись в обход к южному, более пологому. На опушке около дюжины человек упражнялись в стрельбе из лука, пуская стрелы в нарисованные на деревьях мишени.

– Глядите, – сказал Ларк. – Свинья с луком.

И впрямь, среди лучников был сам сир Хрюшка, отнявший у Четта место при мейстере Эйемоне. При одном взгляде на Сэма Тарли Четта обуяла злость. Служба у мейстера Эйемона была лучшим, что он изведал в жизни. Слепой старец не отличался требовательностью, и для услуг ему хватало одного Клидаса. Четт только прибирался у воронов, разводил огонь и подавал еду… и мейстер ни разу его не ударил. «Этот жирный боров думает, что меня можно так запросто отпихнуть в сторону, только потому что он из благородных и умеет читать. Вот я и попрошу его прочесть, что написано на ноже, которым я вскрою его глотку».

– Вы ступайте, – сказал Четт своим, – а я погляжу. – Собаки тянули его за собой, воображая, что наверху их накормят. Четт пнул черную суку, чтобы угомонить их.

Толстяк возился с длинным луком ростом с него самого, сморщив от усердия свою круглую красную рожу. В земле перед ним торчали три стрелы. Тарли взял одну, натянул тетиву, долго целился и наконец выстрелил. Стрела ушла в лес, и Четт злорадно заржал.

– Теперь ее уж не найти, а виноват буду я, – пожаловался Эдд Толлетт, унылый оруженосец, известный всем как Скорбный Эдд. – Как что пропадет, все сразу на меня смотрят, с тех самых пор, как я коня потерял. А я разве виноват? Мудрено ли потерять белого коня, когда кругом снег?

– Ее ветром унесло, – сказал Гренн, еще один дружок лорда Сноу. – Держи лук ровно, Сэм.

– Он тяжелый, – сказал толстяк, однако взял вторую стрелу. Эта исчезла в ветвях футов на десять выше мишени.

– Мне сдается, ты сбил листок с этого дерева, – сказал Скорбный Эдд. – Осенью они и так падают почем зря – незачем им помогать. – Он вздохнул. – Все мы знаем, что бывает вслед за осенью. Боги, ну и замерз же я. Пускай последнюю стрелу, Сэмвел, а то у меня уже язык к нёбу примерзает.

Сир Хрюшка опустил лук, и Четту показалось, что он сейчас заревет.

– Это слишком сложно.

– Заряжай, тяни, пускай, – сказал Гренн. – Давай же.

Толстяк послушно выдернул из земли третью стрелу, пристроил ее на лук и выстрелил. Сделал он это быстро, не щуря глаз, как делал первые два раза. Стрела попала намалеванной углем фигуре в грудь.

– Попал, – изумленно молвил сир Хрюшка, глядя, как она дрожит в стволе. – Видел, Гренн? Эдд, смотри, я попал!

– Прямо промеж ребер, – подтвердил Гренн.

– Я его убил? – допытывался толстяк.

– Ты угодил бы в легкое, будь у него легкие, – пожал плечами Эдд, – но у деревьев их, как правило, нет. – Он взял у Сэма лук. – Скажу, однако, что я видал выстрелы и похуже. Мне самому такое не всегда удается.

Сир Хрюшка прямо сиял – можно было подумать, что он и впрямь невесть что сотворил. Но при виде Четта с собаками его улыбка увяла на корню.

– Ты попал в дерево, – сказал Четт. – Поглядим, что будет, как дело дойдет до ребят Манса Налетчика. Они-то не стоят на месте и не шуршат листочками. Они прут прямо на тебя и так вопят, что ты сразу штаны намочишь. Кто-нибудь засадит топор прямо между твоих поросячьих глазок, и последнее, что ты услышишь, будет треск твоего расколотого черепа.

Толстяк весь затрясся, и Скорбный Эдд положил руку ему на плечо.

– Брат, – проникновенно сказал он Четту, – если это приключилось с тобой, то почему и с Сэмвелом непременно должно приключиться?

– О чем ты толкуешь, Толлетт?

– Да о топоре, который раскроил тебе башку. Правда ли, что половина твоих мозгов тогда вытекла и собаки их слопали?

Здоровенный дубина Гренн заржал, и даже Тарли выдавил из себя улыбочку.

Четт пнул ближайшего пса, сгреб покрепче поводки и стал взбираться на холм. «Улыбайся себе на здоровье, сир Хрюшка. Поглядим, кто из нас посмеется нынче ночью». Жаль, что у него не будет времени убить заодно и Толлетта. «Ноющий болван с лошадиной мордой, вот он кто».

Подъем был крут даже с этой, самой отлогой стороны Кулака. Поначалу собаки гавкали и тащили его вверх, надеясь на кормежку. Он дал им отведать своего сапога и вытянул плеткой большого зверюгу, который на него рявкнул. Добравшись до лагеря, он привязал их и пошел докладываться.

– След там точно есть, Великан верно сказал, только собаки его не взяли, – сообщил он Мормонту перед его большим черным шатром. – Старый, поди, да притом у реки, вот запах и выветрился.

– Жаль, – проронил лорд-командующий, лысый, с косматой седой бородой. Голос у него был таким же усталым, как и взгляд. – Свежее мясо нам всем пошло бы на пользу. – Ворон у него на плече закивал и повторил:

– Мясо. Мясо. Мясо.

«Можно съесть этих поганых собак, – подумал Четт, но промолчал и добавил про себя, когда Старый Медведь его отпустил: – Этому я уж больше кланяться не буду». Ему показалось, что стало еще холоднее, хотя он мог бы поклясться, что это невозможно. Собаки на привязи скулили, сбившись в кучу, и Четту тоже захотелось к ним – погреться. Вместо этого он обмотал нижнюю часть лица черным шарфом, оставив только щель для рта. На ходу ему было теплее, и он обошел вокруг лагеря, заложив за щеку кислолист. Часовым он тоже дал пожевать и потолковал с ними. Среди дневных караульщиков его людей не было, однако не вредно было узнать, что у кого на уме.

На уме у всех большей частью был проклятый холод.

К вечеру ветер усилился и стал выть в трещинах кольцевой стены.

– Не выношу этого звука, – сказал маленький разведчик по прозвищу Великан. – Точно ребенок плачет, молока просит.

Закончив свой обход и вернувшись к собакам, Четт увидел поджидающего его Ларка.

– Офицеры опять собрались у Старого Медведя и спорят о чем-то с пеной у рта, – сказал тот.