Снежный король - Котова Ирина Владимировна - Страница 42

Я поднялась и немного отступила, сложив руки на груди и довольно щурясь. Картина навеивала массу приятных воспоминаний — и уютно потрескивающие поленья в камине, и костер на летней лесной поляне, в который мы детьми подбрасывали тонкие веточки и шишки. Пол потихоньку начинал увлажняться, белый покров медленно, но верно превращался в капли воды…

Доля секунды — и все переменилось. Пламя застыло, превратившись в ледяное изваяние, будто в насмешку над самим понятием огня. Я обернулась. За спиной стоял Снежный король. На сей раз он не был разгневан, но глядел на меня мрачно и пытливо.

— Могу я сделать что-нибудь, чтобы ты успокоилась? — осведомился он тоном строгого отца.

— Вы можете избавить меня от осколка и отпустить? — вскинула голову я.

Ингвар медленно покачал головой.

— Это не в моих силах.

— Вот и ответ на ваш вопрос, — печально констатировала я и зашагала к себе в комнату.

Солнце еще светило в спину, но жарко от этого больше не было.

Я сидела, забравшись с ногами на кровать, и мрачно водила пальцем по одеялу, мысленно чертя… сама уже не понимала, что. Стремление создать в замке хоть какое-нибудь напоминание о тепле и лете превратилось практически в манию. Но я никак не могла ничего придумать, за исключением, конечно, использования по назначению заветной спички. Но то ли интуиция, то ли глас рассудка, еще звучавший в моей голове, отчаянно твердили, что нельзя бездарно растрачивать такой ресурс.

Кот вошел в комнату, как всегда, незаметно. И, как всегда, нагло устроился на кровати, куда его совершенно не звали.

— Брысь, — на автомате пробормотала я, впрочем, не слишком обращая на него внимание.

— И за что такое пренебрежительное отношение? — посетовал Барсик, судя по тону, нисколько не обиженный. — А я, между прочим, пришел тебе сказку рассказать!

Я посмотрела на него, как на ненормального. Даже отвлеклась ради этого от своих невеселых мыслей.

— Ну, притчу? — попытался реабилитироваться в моих глазах кот.

Я продолжала сверлить его взглядом, плотно сжав губы.

— Басню? — не сдавался он.

— Барсик, что ты от меня хочешь? — вздохнула я.

— Говорю же: рассказать историю.

Кот стоял на своем, и сбить его с намеченной цели не представлялось возможным. Пришлось вывесить белый флаг.

— Итак, много лет назад, ну, например, сто — а чем плохое число? — жил на свете один принц. Или король. Ну или, например… — Барсик сделал выразительный жест передней лапой, чем-то напомнив мне человека, прищелкивающего пальцами, — …герцог. Вот да, почему бы не герцог? Скромно и со вкусом.

Рассказчик удобно устроился на кровати, а я вся обратилась в слух, ибо начало условной притчи казалось весьма многообещающим.

— Жил этот герцог в замке, построенном на вершине высокой-превысокой горы. Так ведь часто бывает. Замки строятся там, где их трудно захватить, — продолжал кот. — Герцог был молод, порой несдержан, немного высокомерен. Но в целом землями своими правил хорошо. Земли были плодородны. Рощи фруктовых деревьев, пастбища, успехи в ткацком ремесле, — все это позволяло вверенным ему владениям процветать. У герцога был весьма богатый двор: множество советников, помощников, придворных дам и кавалеров, и все они старались одеваться по последней моде. Ну, и, конечно же, развлечения: балы, пикники, музыка, представления, охота. И вот однажды в замке появилась незнакомка. Было не вполне ясно, кто она родом и откуда пришла, зато белокурая девушка была невероятно красива, умна и обладала прекрасными манерами. Да в придачу еще и нуждалась в помощи, а что может быть лучше для рыцаря, стремящегося завладеть ее расположением?

Что-то щелкнуло в моем мозгу.

— Незнакомку звали Ранкара? — предположили я.

— Молодец! — похвалил кот. — Отлично соображаешь! А еще говорила, что сказки не любишь. И вот герцог стал ухаживать за дамой. Окружил заботой, делал подарки, устраивал балы в ее честь. Девушка принимала знаки внимания благосклонно, и как будто забыла, что у нее есть другая жизнь и другой дом.

Барсик сделал паузу, похоже, предавшись воспоминаниям, но уже не превращая их в слова.

— И что потом? — поторопила я.

— А что обычно бывает в сказках? Прекрасный принц, ну, то есть герцог, сделал прекрасной девушке предложение.

— А она его приняла?

Кот помедлил, на сей раз не погрузившись в размышления, а скорее давая понять, что ответ на мой вопрос неоднозначен.

— Приняла, — проговорил он наконец. — Но с условием. И нет бы потребовать полгерцогства, норковую шубку или, скажем, всегда отпускать ее на караоке. Она поступила более странно. Впрочем, как и положено в сказках. Она сказала, что выйдет замуж только в том случае, если жених даст слово служить ее стихии и подпишет соответствующий договор.

— Он что же, так просто взял и согласился? — изумилась я.

— А что тут такого? Он был молод, самонадеян и безумно влюблен. Посвятить себя стихии ради того, чтобы всегда оставаться с предметом страсти? Да пожалуйста. Тем более, невеста пообещала, что, согласившись, он не утратит своего могущества, скорее, напротив, его умножит. Герцог решил, что ничего не потеряет, зато приобретет семейное счастье. И поставил подпись. Правда, это пришлось сделать кровью, но такая мелочь не могла его остановить.

Я завороженно слушала, непроизвольно впившись ногтями в край одеяла.

— Вот только стоило счастливому жениху вывести последний завиток, как распахнулось — не иначе, от сквозняка, — узорчатое окно. В зале засвистел ветер, а герцог внезапно схватился за глаз, будто туда занесло соринку.

— Льдинку, — прошептала я.

— Или льдинку, — покладисто принял поправку кот. — Но боль быстро утихла, окно закрыли и порядок, казалось, был восстановлен. Вот только прежним дворец уже не стал. Первым звоночком явился иней. Морозные узоры, потянувшиеся по окнам… отчего-то с внутренней стороны. Потом снежок стал обнаруживаться то на полу, то на мебели. Каминные полки покрывались тончайшей коркой льда. В залах ощутимо похолодало, и при дыхании изо рта вырывался пар. Дамы не вылезали из шуб и прятали руки в муфтах. Стало не до модных причесок, не до попыток перещеголять друг друга в изысканности платьев. Единственное, что волновало придворных и слуг, — как согреться в ежечасно охлаждавшемся замке. От низкой температуры начали выходить из строя некоторые механизмы, и даже вода в стаканах нет-нет, да и замерзала прежде, чем люди успевали отпить глоток.

— А что же герцог?

— Герцог всего этого как будто не замечал. Он погрузился в себя, стал отрешенным и немного нервозным, что было прежде совершено ему не свойственно. Его больше не радовало то, что раньше заставляло смеяться, и не печалило то, что когда-то могло вызвать слезы на глазах. Краски разноцветного мира словно поблекли. Надо отдать герцогу должное: он осознавал эти перемены и не приходил от них в восторг. А постепенно стал обращать внимание и на происходившее вокруг. Музыканты уже не играли мазурку и вальс, придворные не кружились в танцах, слуги не сплетничали на кухне. Больше того, люди начали потихоньку разбегаться из замка. Одни уезжали на каретах, другие готовы были спускаться с горы пешком. Некоторые считали герцогство проклятым, другие говорили, что это суеверный бред. Но мороз, проникавший даже сквозь самые теплые шубы и одеяла, постепенно разогнал всех.

Я передернула плечами, будто по телу пробежал холодок, хотя мне, в отличие от тех, о ком рассказывал кот, низкая температура никак не вредила. На секунду представилось, что залы заполнены придворными, эхо разносит по замку звучание скрипок и флейт, а из коридора слышится шорох юбок пробегающих мимо горничных и степенные шаги чопорных лакеев. В действительности же тишину не нарушало даже тиканье часов. Маятник не качался, а стрелки тоскливо застыли в одном положении. Как давно в этом замке остановилось время?

— Герцог был неглуп и, разумеется, понял, что, а еще точнее — кто, стоял за катастрофой, творившейся буквально на глазах у него в замке и в его жизни. Понял — и возненавидел еще сильнее, чем прежде любил. При этом льдинка делала свое дело: магическая мощь герцога возрастала с каждым днем. Быть его врагом стало опасно даже для служительницы Хлада, и Ранкаре пришлось бежать. Герцога это решение ни капли не расстроило, хотя еще совсем недавно он готов был жизнь отдать за беглянку. Теперь же он уничтожил в своих владениях все, что напоминало о прежней жизни. Наиболее суровая судьба постигла ту спальню, которую ты видела. Их общую спальню.