С любовью, Луков (ЛП) - Запата Мариана - Страница 2

Нет.

Мне не выпало ни единой возможности стать призером, и из-за этого мой желудок болел почти ежедневно. Я чувствовала тошноту каждый раз, когда думала о своих неудачах.

Мне нужно было как-то расслабиться. Возможно, помастурбировать. Что-то ведь точно могло помочь.

Стряхнув отвратительное чувство безысходности, я обошла каток и направилась по коридору, который вел к раздевалкам, переполненным людьми. На катке уже находились родители с детьми, которые готовились к вечерним занятиям — таким же, с которых я начинала в девятилетнем возрасте, перед тем, как перешла в небольшие группы, а затем и вообще стала ходить на частные уроки к Галине. Старые добрые времена.

Я опустила голову, избегая любого зрительного контакта, и продолжила обходить людей, которые, в свою очередь, также старались не встречаться со мной взглядом. Это не прекращалось, пока я не подошла к раздевалке и не заметила группу из четырех девочек-подростков, которые стояли неподалёку, делая вид, что растягиваются. Именно так, потому что невозможно бы нормально растянуться, пока ты занят перемыванием костей другим.

По крайней мере, меня так учили.

— Привет, Жасмин! — поприветствовала меня одна из них. Милая девчушка, которая, насколько мне помнилось, всегда старалась быть дружелюбной со мной.

— Привет, Жасмин, — сказала девушка, стоящая рядом с ней.

Я не могла не кивнуть им, хотя в этот момент была занята подсчетом времени, которое требовалось мне, чтобы дойти до дома, приготовить что-нибудь поесть, или же разогреть мамину стряпню, а потом, вероятно, упасть на задницу перед телевизором. Может, если бы тренировка прошла удачнее, мне бы захотелось заняться чем-нибудь другим, например, совершить пробежку или даже зайти в гости к сестре, но... этого не случилось.

— Хорошей тренировки, — пробормотала я девчонкам, бросив взгляд на двух других, стоящих рядом, молча. Они показались мне знакомыми. В ближайшее время открывался класс для фигуристов среднего уровня, так что стало понятно, откуда я их знала. У меня не было причин обращать на них внимание.

— Спасибо, и тебе! — выкрикнула девушка, которая первой заговорила со мной, прежде чем замолчать. Ее кожа приобрела оттенок красного, который я видела только у одного человека в прошлом — моей сестры.

Улыбка, которая появилась на моем лице, была искренней и неожиданной, потому что девушка напомнила мне Егозу², и я толкнула плечом дверь раздевалки. Но едва успела сделать шаг, все еще удерживая дверь открытой, как услышала:

— Не знаю, почему ты так радуешься, когда видишь Жасмин. Она, может, и считалась хорошей фигуристкой, но всегда проигрывала, а о ее парной карьере вообще можно не говорить.

И... я остановилась. Прямо там. На полпути. И сделала то, что считала плохой идеей: решила подслушать разговор.

Подслушивание редко кому удавалось, но я все равно это сделала.

— Мэри Макдональд лучше катается в паре...

Они пошли по скользкой дорожке.

Дыши, Жасмин. Дыши… Закрой рот и дыши спокойно. Подумай над тем, что ты ответишь им. Подумай о том, сколько потратила сил. Подумай о…

— Иначе Пол не объединился бы с ней в прошлом сезоне, — закончила девушка.

Нападение на людей считалось противозаконным. Но насколько именно, если ударить, к примеру, подростка?

Дыши. Включи мозги. Будь выше этого.

Я была достаточно взрослой, чтобы понимать эту ситуацию и не обижаться на слова какой-то девчонки, которая, вероятно, еще даже не достигла полового созревания, но все же...

Моя карьера в паре являлась для меня больной темой. И под «больной темой» я подразумевала огромный кровоточащий волдырь, который никогда не заживал.

Ублюдок Пол, которого мне хотелось бы сжечь заживо, катается с Мэри Макдональд.

Вчера ночью я пересмотрела всю «Семейку Брэди»³ из-за того, что не могла уснуть, наблюдая скандал между Маршией и Ян после того, как первая слопала ужин второй. В этой ситуации я бы тоже ее ненавидела. Так же, как терпеть не могла Мэри Макдональд.

— Вы видели видео с ней в интернете? Моя мама говорит, что у Жасмин плохая репутация, и поэтому она никогда не выигрывала: судьи просто не любят ее, — зашептала другая девушка, но это оказалось дохлым номером, потому что у меня был отличный слух.

Мне не стоило так реагировать. Они ведь еще дети, говорила себе я. И не в курсе того, как все обстояло на самом деле. Даже отчасти. Большинство людей ничего обо мне не знали и никогда меня не поймут. Я давно с этим смирилась.

Кто-то из девочек продолжил сплетничать, и стало ясно, что у меня не получится смолчать и позволить им болтать обо мне все, что вздумается. Я могла бы проигнорировать этих сплетниц, если бы мой день прошел хотя бы на половину не так плохо. Но сегодня точно был не тот день.

— Моя мама говорит, что единственная причина, по которой она все еще тренируется здесь — ее дружба с Кариной Луковой, но, опять же она не ладит с Иваном…

Я почти фыркнула. Мы с Иваном не ладим друг с другом? Так вот как они это называли? Ну, ладушки.

— Жасмин та еще стерва.

— Неудивительно, что она так и не нашла себе нового партнера после того, как Пол бросил нее.

И, вот оно произошло.

Может быть, если бы девушки повторно не озвучили имя Пола, я могла быть выше этого, но, нахер! Во мне было сто шестьдесят сантиметров, и «выше» мне уже не стать.

Прежде чем смогла себя остановить, я обернулась, отошла от двери и нашла взглядом четырех девушек там же, где они и стояли минуту назад.

— Что вы только что сказали? — медленно спросила я, сдержавшись и не добавив «бездарные сучки». А затем посмотрела именно на тех двоих, что не поздоровались со мной, и на чьих лицах теперь был написан ужас.

— Я... Я... Я... — заикалась одна, а другая выглядела так, будто собиралась обделаться. Неплохо. Я надеялась, что так и будет. И пусть у нее будет диарея, чтобы в дерьме было все вокруг.

Я с минуту смотрела на каждую из них, наблюдая, как лица девушек становятся ярко-красными, и, несомненно, получая от этого удовольствие... Жаль, оно не могло избавить меня от злости на саму себя. Приподняв брови, я кивнула головой в сторону коридора, ведущего на каток, с которого только что вернулась, и фальшиво улыбнулась.

— Так и думала. Похоже, вам уже пора на тренировку, если не хотите опоздать.

Удивительно, но мне удалось сдержаться и не добавить в конце «шлюхи». Серьезно, таким, как я, полагалась медаль за терпимость к идиотам. И, если бы такой конкурс существовал, я заняла бы в нем первое место.

Не думала, что когда-нибудь ещё увижу, чтобы кто-то двигался настолько быстро. Конечно, если только не буду смотреть марафон на Олимпиаде.

Две другие дружелюбные девушки выглядели слегка испуганными, но быстро пришли в себя и, улыбнувшись, последовали за остальными, что-то тихо обсуждая друг с другом.

Именно благодаря таким стервам, как те две, я перестала пытаться подружиться с другими фигуристами. Мелкие засранки. Я показала средний палец удаляющимся спинам, но легче мне от этого не стало.

Нужно было встряхнуться. Срочно.

Я, наконец-то, оказалась в раздевалке и упала на одну из скамеек рядом с моим шкафчиком; из-за ходьбы, бедро и задница начали болеть еще сильнее. Я и раньше падала, и те падения считались гораздо более серьёзными, чем сегодня, но, как ни крути, привыкнуть к боли было невозможно. Хотя, если такое случалось постоянно, у меня получалось справляться с болью быстрее. И все же реальность была неумолима. Я не могла тренироваться так, как раньше — не тогда, когда у меня не было ни партнера для практики, ни тренера, исправляющего мои недочеты часами напролет. Мое тело стало забывать, что такое тяжёлые нагрузки.

Это был еще один плохой знак, что время и жизнь не стояли на месте, даже если вам этого хотелось.

Вытянув ноги перед собой, я проигнорировала толпу девочек, стоящих на противоположной стороне комнаты, уже одетых и затягивающих шнурки на коньках, но продолжающих болтать о всякой ерунде. Они не смотрели на меня, и я тоже не удостаивала их взглядом. Разве что искоса. Развязав шнурки на правом коньке, на секунду я подумала о том, чтобы принять душ здесь, но потом решила, что смогу подождать двадцать минут до дома и принять душ у себя дома. Я сняла правый конек, а затем осторожно стянула повязку телесного цвета, которая покрывала мою лодыжку и пару дюймов над ней.