Подари мне крылья. 3 часть (СИ) - Ских Рина - Страница 44

— Что мешает двигаться вперед ради нее? Чтобы быть достойным ее, вернуться к ней не просто бывшим рабом, которому даровали свободу, а полноценной личностью, которая уже чего-то стоит?

Я даже загордился Тайлером. Не ожидал от него такой рассудительности. Уверен — он далеко пойдет, много добьется в жизни. И было бы совсем хорошо, если бы Дилан взял с него пример…

Адриана наконец-то до чего-то додумалась и бросила на меня хмурый взгляд. Меня так и подмывало сейчас опуститься рядом с ней на колени, но знал, что она не оценит. Может, и вовсе расстроится. Поэтому просто подошел ближе и сел рядом с ней на ступеньку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Зачем ты это сделал? — голос звучал ровно, бесстрастно, но глаза выдавали бурю эмоций.

— Ты знаешь ответ, — я спокойно встретил ее взгляд.

Словами можно выразить что угодно, но, если постоянно говорить одно и то же, они обесценятся. То, что я испытывал к Адриане и что выражал каждым поступком, жестом, взглядом, не нуждалось в словах. Я отчаянно любил Адриану всей душой и телом, и она это знала, хоть и пыталась не замечать.

— Нет. Ты решил все за меня! Снова! Принял решение, которое затрагивает и мою жизнь! — она шептала, но каждое ее слово отзывалось громким криком в моих ушах, пронизывало до самого сердца, а по ее щекам текли бессильные слезы.

Адриана верила в то, что говорила, была искренна в своих эмоциях, только вот…

— А ты — нет? — мне тоже было, что ей ответить на это.

Она растерянно моргнула, удивленно уставившись на меня своими небесно голубыми глазами. От укора, сквозившего в них, мне стало не по себе.

— Это — другое…

— Почему, Адриана? Объясни, — меня больно ранило то, что приходится расстраивать ее, продолжая этот неприятный разговор, но лучше решить все здесь и сейчас, выплеснув все эмоции, чем копить их, держать в себе, пока не произойдет прорыв.

— Дилану нужно учиться, а Тайлер чахнет без свободы… — начала она, все же опустив взгляд на свои чуть дрожащие руки, сосредоточив внимание на маленьком пятнышке чернил на указательном пальце.

— Согласен. Но мы сейчас и не о них говорим. Почему ты решила, что вправе распоряжаться моей жизнью? Потому что я раб? Хорошо, не возражаю, наоборот — хочу им оставаться рядом с тобой. Я не просил свободу. Меня полностью устраивает все. Я абсолютно счастлив с тобой… — тихо заговорил я, накрыв ее испачканную ладонь своей рукой, переключая внимание Адрианы на себя.

Она вскинула голову, устремив на меня взгляд, горящий возмущением. Но на ее лице все же появились слабые ростки сомнения.

— Со мной ты — раб! Пойми же! — а вот голос звучал звонко, громко. И еще громче в нем звучало отчаяние.

— А без тебя я — ничто. Позволь мне быть хоть кем-то, — я с безумной надеждой всматривался в любимые глаза, надеясь, что она все же услышала, поняла.

С минуту она жадно всматривалась в мои глаза, словно искала там ответы на лишь ей известные вопросы.

— А как же Дилан, Тайлер? — она перевела на них взгляд, и по ее щекам вновь покатились слезы.

— И они были счастливы весь этот год. Им нужна свобода, но пообещай не отталкивать их совсем, не прогоняй, когда вернутся. Ты ведь тоже была счастлива с нами?

Адриана кивнула, закусив нижнюю губу, думая уже о чем-то другом. Затем, придя к каким-то выводам, решительно тряхнула головой и поднялась со ступенек, отряхивая руки от прилипших к ним мелких песчинок и соринок. Бросила на меня напряженный взгляд и, усмехнувшись, покачала головой.

— Глупо было думать, что ты когда-нибудь исчезнешь из моей жизни, да? — она смешно сморщила нос, на что я кивнул, широко улыбнувшись.

— Пойдем к ребятам? С Тайлером, так понимаю, ты все уже обсудила, а вот Дилану не мешало бы услышать все из первых уст.

— Знаю…

Но когда мы подошли к парням, оба выглядели уже спокойнее и увереннее. Дилан даже улыбнулся Адриане, хоть и с оттенком светлой грусти.

— Прости. Я не могла поступить иначе. Вам нужно попытаться жить самостоятельно…

— Я понимаю. Но не думаешь же ты, что мы расстаемся навсегда? Возможно, ты права в том, что мы должны попробовать достигнуть чего-то самостоятельно, но это не означает, что я откажусь от тебя, — Дилан явно для себя уже тоже все решил.

Первым от нас на следующий же день уехал Тайлер. Он заключил первый договор с кофейней на свое имя и получил постоянные документы. Я потом был у него в квартире, делился новостями об Адриане, узнавал, как он там. Это ведь только она договаривалась ближайшие пару месяцев ни с кем не видеться, а я никому ничего не обещал.

После его отъезда Адриана заперлась у себя в комнате и ревела всю ночь. Впрочем, она была не одна. Спустя минут двадцать после того, как выставила нас с Диланом и закрыла дверь, притопал Арден и просто молча устроился под дверью. Дилан скривился, словно от острой зубной боли. Видимо, там что-то происходило на эмоциональном уровне. Почти сразу дверь спальни распахнулась и Адриана забрала ангела к себе.

Не знаю, что они там вместе делали, но, судя по успокоившемуся Дилану, им обоим стало легче. Впрочем, что может делать Арден? Сидеть рядом с Адрианой — не больше. Главное, что не только она действует на него успокаивающе, но и, судя по всему, и он на нее.

А еще через неделю Дилан пошел сдавать экзамены. Его зачислили в университет вне себя от счастья — насколько сильный интуит к ним пришел, и лишь потом увидели, что его документы временные. Пока они разобрались, что это означает, Дилан, не будь дураком, ухватив справку о зачислении, тут же помчался получать постоянные. И к тому моменту, как о нем выяснилась вся правда, парень уже был полноправным свободным гражданином.

Тогда сразу попытались надавить на Адриану, но она недаром с Диланом больше месяца просчитывала все варианты вопросов и придумывала правдивые ответы на каждый из них, показывающие, что она ни при чем и никакой закон не нарушала. Немало в этом помог Нейтан, задействовавший какие-то свои связи. Поэтому Адриану особо на допросы не таскали.

Став студентом, Дилан попытался еще раз взбрыкнуть, настоять на том, чтобы жить по-прежнему с Адрианой, а не в общежитии, но добился лишь того, что она все его вещи выставила на крыльцо и даже не попрощалась — с Тайлером она провела сутки накануне его отъезда…

И снова прорыдала до утра. Только в этот раз к себе не пустила ни меня, ни Ардена, хоть мы и честно подпирали стену напротив ее комнаты.

Так мы остались втроем. Полуживой ангел, не говорящий ни слова, тенью везде ходивший за Адрианой и почти каждую ночь мучавшийся кошмарами. Адриана, которая с уходом Дилана и Тайлера на некоторое время совсем сникла, внешне став очень похожей на Ардена. И я — раб до мозга костей, которому за последнее время пришлось принимать такое количество самостоятельных решений, влияющих на жизнь его хозяйки, что впору усомниться: а точно ли я не подписал договор освобождения из рабства у нотариуса?

Знала, что будет тяжело, когда отпущу парней, но чтобы настолько… Еще как-то держал Арден, за которого я по-прежнему несла ответственность и, безусловно, Алан, ставший мне поддержкой. Не представляю, как бы я справлялась, если бы он у нотариуса не показал свой характер.

На работе меня поддерживал Нейтан. Он предлагал взять отпуск, но я понимала, что тогда совсем зачахну от тоски. Мне до боли, до крика не хватало Тайлера и Дилана.

Ситуацию усугубляло и то, что Дилан сумел договориться о стажировке в моем участке, и теперь я довольно часто могла встречать его в участке. Я знала его расписание и старалась не пересекаться с ним, всеми силами избегая даже случайных встреч. И все равно сердце болезненно екало в груди, когда слышала его имя. От Алана, который виделся с ним почти каждый день, я знала обо всем, что происходило у него в университете. Знала поименно всех его одногруппников, особенно женского пола, что были совсем не прочь завязать с ним тесные отношения, вызывая глухую ревность в моей груди. Была осведомлена о его успехах на занятиях, которые он посещал уже со старшими курсами. Гордилась его достижениями на практике… Он продолжал незримо присутствовать в моей жизни, отчего было еще тяжелее смириться с потерей. Да и выспрашивая Алана о подробностях жизни Дилана, могла оправдаться тем, что мной просто движет беспокойство о судьбе бывшего раба в университете, где большая часть учащихся — аристократы. Мало ли как воспримут безродного выскочку? Хоть умом и понимала, что никто не рискнет задеть мага, владеющего таким редким и сильным даром.