Real-RPG: Ледяное пламя (СИ) - Извольский Сергей - Страница 38

- Я всегда мечтала о своей квартире, и представляла, как ремонт буду делать, - немного смущенно улыбнулась Аня, - но вот о том, что буду делать ремонт в целом дворце, даже не подозревала.

По мере ее рассказа у меня давно уже возник вопрос, и сейчас, когда Аня мечтательно вглядывалась в свои воспоминания, его я и задал, улучив момент.

- Как ты узнала о том, что я появился в междумирье? И как получается, что едва я здесь появлюсь, так сразу оказываюсь в компании богинь? Других дел нет, только меня все ждут?

- Река времени и пространства, слышал такое выражение? – практически сразу ответила Анна. – Я сейчас, с новыми способностями, словно… стою на излучине этой реки, и наблюдаю сверху. У меня время идет совсем не так, как у тебя – когда ты появляешься здесь, для тебя проходит пару мгновений, я же об этом «здесь» знаю заранее, и могу еще своими делами заниматься, оказавшись в этой точке времени и пространства в любой удобный для себя момент. «Андрюха, у нас труп, возможно криминал», - процитировала она вдруг смутно знакомую цитату.

- То есть узнав, что мне перерезали горло, ты пошла, условно, попила кофе, покемарила, а после только направилась сюда?

- В этот раз нет. Я же говорю, что могу подождать, но делать это иногда нежелательно.

- Почему?

- Потому что может случиться еще что-то, события наложатся друг на друга, и я уже со своим более широким шагом по времени не успею разобраться с обоими.

- У тебя такое уже было?

- Нет, у Маргаритки было.

- Она тебе об этом рассказала?

- Нет.

- А как тогда… - не понял я.

- Ты помнишь, что после кровавой свадьбы мы получили новое знание? – на винтарском языке спросила меня Аня.

- Конечно, - на винтарском же ответил я ей.

- Вот так.

Только Аня ответила, как вдруг побледнела, словно призрак увидев.

- Ты получила ее память и знания? – поинтересовался я.

- Макс, вот сейчас опасно было, - покачала головой блондинка. - Если я сейчас даже просто кивну, могут быть непредсказуемые последствия. Пойми же, во время разговора на эти темы мы словно мину ногами друг другу на асфальту пинаем.

По тому тону, как это было произнесено, и судя по испуганному виду Ани, до меня наконец дошло, что происходящее вроде как не игрушки. И после разговор сам собой сошел на нет – и мы просто сидели и пили вино. Слова были не нужны – я отдыхал, Аня просто наслаждалась человеческим обществом. Но все хорошее заканчивается, и настало время прощаться – в тот момент, когда я спрыгнул с подоконника, Иллуна уже меня ждала.

- Вы готовы? – поинтересовалась богиня, оглядев нас.

- Мы готовы уходить, - посмотрел я на ожидающую ответа богиню.

По жесту Иллуны разделся до пояса и некоторое время ждал, пока она изучит смешанные метки Наами и Маргаритки на моем плече. Разглядывая их, богиня постояла немного, после чего отвернулась. Сделав несколько быстрых шагов, она положила ладони на великое дерево, которое здесь, в междумирье, еще было в порядке. Иллуна прикрыла глаза, словно спрашивая у дерева совета. Но как оказалось, богиня вовсе не просила у дерева, а забирала его силу – ствол начал истончаться, изумрудные всполохи змеями пошли по ветвям, опускаясь вниз. Призрачное дерево начало стареть, осыпаясь и усыхая – вся его энергия концентрировалась в руках богини.

Через несколько минут на месте духа дерева осталась высушенная плетка, едва подсвеченная силой леса. И его мягкое сияние, исчезнув, перестало поддерживать безупречный внешний вид – по стенам проявились следы гари и копоти, а картина вокруг стала ближе к реальности, демонстрируя разрушенный в мире Валлиранта дворец.

Обернувшись ко мне, Иллуна подошла ближе, уже без раздумий коснувшись метки. И сразу сорвала ее с моего плеча резким жестом, словно плотную наклейку. Вспышка боли была настолько сильной, что я открыл рот в беззвучном крике и упал на колени, плохо осознавая, что вообще происходит. Иллуна взяла меня руками за голову, помогая подняться. Ее зеленые глаза оказались совсем рядом, и богиня заговорила на странном, певучем языке – при этом боль у меня уходила, а по всему телу словно разливалось блаженное спокойствие.

Дальнейшее я помнил смутно – мой разум заполоскало словно тряпку в ведре поломойщицы, а после швырнуло на пол. Я чувствовал, как лишаюсь чего-то важного – знаний, умений. Но одновременно с тянущим мерзким чувством утраты приходило облегчение – словно сбрасывал с себя не слишком тяжелую, но утомительную, еще и чуждую ношу. Последнее что запомнил в междумирье – озабоченное лицо Ани, которая торопливо подбежала, склонилась – так что упавшие локоны защекотали мне лицо, и тронула меня за щеку, оставляя свою метку Белой Богини. Во второй уже раз.

Открыв глаза, я закричал – в первые секунды почувствовал себя словно в котле с кипящим маслом. Опережая крик, вскочил, попытавшись убежать, скрыться от мучений – как вдруг понял, что все прошло. Меня догнала фантомная боль, терзающая Блайну на алтаре, от которой я едва вновь не лишился сознания. Но почти сразу же боль пропала, а я почувствовал необычайную легкость. Не удержавшись, улыбнулся – испытывая невероятное ощущение полной свободы. Страхи, тревоги и переживания отошли на второй план, потому что мой разум очистился от слепков чужого сознания.

Через несколько мгновений я понял, что стою и улыбаюсь среди закопченного зала, пол которого усеян трупами, и на страшном алтаре лежит изуродованная Блайна. Оглянувшись по сторонам, увидел двух попятившихся гоблинов – именно эти два шамана набросили ловчие сети на Ронана. Иванова я заметил не сразу - старик сидел в другом конце зала. Он изучал труп… полуэльфа? – спросил я сам себя, приближаясь.

От Ронана из знакомого осталась лишь одежда и прическа. Это было заметно даже несмотря на то, что отрубленная голова полуэльфа лежала поодаль от тела. На руках выделялись увеличившиеся когти. На отрубленной голове было заметно, что лицо Ронана неуловимо изменилось, скулы заострились, удлинились клыки, а на лбу появились уплотнения в виде двух массивных, спрятавшихся под кожей рогов. В глаза, правда, посмотреть не получилось – оба были выбиты ударами Иванова. Старик, пока я подходил, поднялся и отошел, закуривая трубку.

- Очнулся? – глянув на меня, поинтересовался Иванов, добавив пару крепких выражений. Суть его высказываний сводилась к тому, что он удивлялся, как я выжил. Из слов Иванова я понял, что рана на горле затянулась у него на глазах.

Не отвечая и пожав плечами – мол так получилось, я подошел к распростертой на широком пне Блайне. Последние шаги делал с трудом – зрелище было очень тяжелое, так что к горлу у меня подкатил комок. В нога появилась слабость, и задрожали руки – я вспомнил отзвуки той боли, которую испытывала эльфийка, и я вместе с ней.

Нижняя часть… то, что осталось от нижней части лица Блайны, вдруг шевельнулась.

«Кто здесь?»

Говорить эльфийка точно не могла. Я не уверен, но языка у нее, по-моему, не было. Как и большей части кожи на черепе. Каким образом в ней удерживалась жизнь, я не знаю – вероятно, из-за черной скверны, лоскуты которой клубились вокруг нанесенных кинжалом Ронана ран.

Клинки, с помощью которых была распята эльфийка, казались чужеродными, грязными и опасными. Один за другим я, стараясь действовать аккуратно, выдернул все четыре длинных кинжала. И за эти секунды вновь почувствовал эмоции эльфийки. Эмоции, чувства и всю пропасть отчаяния. И вдруг догадавшись в чем дело, застыл на месте.

Зеленый лист. Эльфийский меч, принадлежащий Блайне. Он мог ее спасти, прямо сейчас. Но эльфийка отдала его мне, и как несколько недель назад, в камере, гордость не давала ей попросить у меня свободы, так и сейчас она не просила спасения.

Глубоко вдохнув, я поправил изуродованной воительнице вырезанную нижнюю челюсть, которую на месте удерживали только лоскуты кожи. Невольно передернув плечами, избегая касаться черных щупалец мрака, вернул на месте срезанную на груди и животе кожу, словно конструктор собирая – Ронан буквально разделал эльфийку по частям, действуя с хирургической сноровкой.