Хорт – сын викинга - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 52

– Я, конечно, понимаю, что кораблю нужно наименование, но пока не могу придумать, – отвечал Морав.

– Название появится само собой, когда ты вернешься из своего первого похода, – рассудительно молвил Дымша. – Это как тайное имя человека, которое определяют только боги.

Тут Морав вспомнил, что он Хорт, и невольно нахмурился. Юноша до сих пор не мог определиться, хорошо, что он волкодлак-оборотень, или плохо. Даже его друзья из «волчьей дружины» относились к нему весьма предупредительно, словно чего-то опасались.

Какое-то время оба молчали – мастер добавлял последние штрихи в лакировке, стараясь не оставить и пятнышка, не покрытого алатырь-лаком, а Морав озадаченно морщил лоб, пытался вспомнить, кто такие йомсвикинги. В конце концов он решил, что эта задача ему не под силу и надо расспросить Дымшу, что они собой представляют. На память Морав никогда не жаловался, но, оказывается, еще есть некие тайны в Варяжском море, о которых он не имеет понятия.

– Хех… хех… – хихикнул мастер, услышав вопрос Морава. – Лучше бы тебе не знать, кто эти разбойники. Тем более – никогда с ними не встречаться в открытом море. Супротив них даже варяги-норги что дети малые.

– Я уже их боюсь, – не без иронии ответил Морав-Хорт.

– Молодо-зелено… – Дымша с осуждением покачал головой. – Говорю тебе, предупреждаю, как родного сына, – держись от йомсвикингов подальше.

– Почему? Неужели они страшнее ульфхеднаров или берсерков?

– А есть между ними, есть… и эти самые… кгм! – Тут Дымша спохватился и бросил виноватый взгляд на Морава.

Конечно же, он знал, что юноша – волк-оборотень, к тому же хоробрый. Морав сделал вид, что не понял, почему запнулся старый мастер, и с невинным видом предложил ему чашу доброй сурицы – промочить якобы пересохшее горло. Утром, перед тем, как направиться в гавань к Дымше, Морав не забыл положить в сумку небольшой кувшинчик с напитком.

Он знал, что мастер большой любитель этого хмельного напитка. Покойный вождь племени Яролад в свое время строго-настрого предупредил заказчиков лодий под страхом серьезной кары, чтобы они не угощали его ни пивом, ни сурицей, потому как после третьей чаши Дымша бросал работу и превращался в баятеля, который мог любого заболтать до смерти. На подпитии он мог говорить с утра и до вечера, с короткими перерывами на возлияния.

– Твердь этих разбойников называется Йомсборг, – продолжил Дымша, с видимым удовольствием похлопав себя по тощему животу, в котором свободно мог вместиться бочонок сурицы. – Где она находится, никто толком не знает. Говорят, что в устье Одры[92], но проверить это никто из конунгов пока не решился. За исключением ярла норгов Хакона, который в морском сражении сумел победить йомсвикингов, но все равно найти Йомсборг не смог. А может, побоялся. Ну-ка, сунься в это осиное гнездо, ткни в него пальцем. Отгрызут руку по самый локоть.

– Неужто никому не удалось побывать в Йомсборге? – удивился Морав. – Что-то не верится… А купцы, это ведь такие проныры, куда угодно заберутся.

– Вот тут ты прав. Был один такой человечек. Он пытался вступить в братство йомсвикингов, да только кишка у него оказалась тонка. Но об этом позже. А пока слушай, какие порядки заведены в Йомсборге. Чтобы стать разбойником, надо быть не моложе восемнадцати и не старше пятидесяти лет. Правда, однажды было исключение, когда двенадцатилетний мальчик по имени Вагн Окессон победил в схватке самого ярла Сигвальда Струт-Харальдссона. Представляешь?

– С трудом, – признался Морав. – Похоже на вымысел.

– Как бы не так! В битве при Хьёрунгаваге между ярлом норгов Хладиром и флотом данов, которым помогало братство из Йомсборга, и тот и другой командовали йомсвикингами. Это факт.

– Видать, у Вагна Окессона были какие-то выдающиеся способности…

– Может быть, не исключено… – Тут Дымша бросил выразительный взгляд на Морава-Хорта и быстро отвел глаза в сторону. – Хех… В этом мире чего только не бывает. Взять хотя бы тот же Йомсборг. Представь себе, там запрещаются всякие ссоры между йомсвикингами и даже грубое обращение друг к другу может закончиться изгнанием. На хмельном пиру викингов – и без доброй драки! Такого просто не должно быть. А оно есть.

– Пиры в тверди тоже проходят мирно…

– Так это у нас. Дальше – еще чудеснее. Йомсвикингам запрещается отлучаться с тверди более чем на три дня, притом с согласия братства. Женщины и дети в Йомсборг не допускаются, мало того, йомсвикинги даже в плен их не берут. Говорят, будто у некоторых есть жены и подружки вне тверди, но про это точно неизвестно. А плесни еще чуток… – Дымша подставил чашу.

Морав исполнил его просьбу; Дымша выпил и продолжил свой рассказ:

– Каждый йомсвикинг обязан защищать собратьев, не жалея живота своего, а в случае смерти товарища или нанесенной ему большой обиды должен отомстить за него. Все трофеи делятся между йомсвикингами поровну. В их общине считается преступлением не передать захваченную в бою добычу в распоряжение ярла, который занимается дележкой награбленного. Прослыть трусом или бежать перед лицом равного или уступавшего по численности врага считается у йомсвикингов большим бесчестьем, хотя отступление перед превосходившими силами противника не считается позором.

– Еще бы… – Морав иронично хмыкнул. – Уверен, что после доброго пинка под зад побегут эти йомсвикинги так, что только пятки будут сверкать. Русам ли об этом не знать…

– Ну, предположим, нашим воям еще не доводилось встречаться с йомсвикингами. А так, да, случалось. Бивали мы викингов, и не раз… Так вот, подхожу к главному. Для вступления в братство любой викинг обязан свершить подвиг. То есть согласиться на хольмганг[93] с одним из йомсвикингов. Вот тут-то наш человечек и дал маху; вернее – стрекача. Ему предложили сражаться с Торкеллем Длинным. А у того ручищи ниже колен и сам как сосна. Здоровый бык. С ним бодаться все равно что со скалой. Хольмганг должен был начаться на следующий день, но наш незадачливый соискатель почетного звания йомсвикинга не стал дожидаться печального конца и ночью сбежал из Йомсбурга. Ясное дело, после такого позора этот никчемный муж не мог оставаться в землях данов, откуда был родом, поэтому ему пришлось перебраться в Хольмгард, где его взяли в услужение к какому-то купчине. Вот он и порассказал много чего про йомсвикингов, а наши купцы подслушали. Драться ему было слабό, а ежели трепаться попусту, так это запросто. Язык у него был что помело. Народ наш добрый, всех привечает. Даже таких никчемных людишек. А надо ли?

Вопрос Дымши повис в воздухе; Морав не ответил, углубившись в свои мысли. Мастер с сожалением потряс кувшинчик, из которого вылилось всего несколько капель, и занялся работой. Над гаванью висела легкая дымка, предвестница дождя. Запахи цветущего разнотравья усилились и кружили голову.

Морава почему-то сильно задел рассказ Дымши. Ему вдруг захотелось заняться мыслевидением, чтобы посмотреть с высоты на таинственный Йомсборг, но он понимал, что это невозможно: твердь йомсвикингов находилась слишком далеко. Да и пугать своим видом доброго старика не стоило – во время мыслевидения наружность Морава-Хорта сильно менялась. Он становился бледным как мертвец, и временами его начинало трясти, словно и впрямь та неизвестная птица, зрением которой он, видимо, пользовался, попадала в воздушную круговерть.

Морав сидел возле жилища Рогволда и водил точильным камнем по клинку меча: вжик-вжик… вжик-вжик… Славное оружие и так было острым, однако надо же чем-то заняться, пока Дымша не даст весточку, что драккар готов к выходу в море.

В последнее время юноша перестал считать обиталище волхва своим домом. От него веяло холодом, а от домашнего уюта не осталось и следа. Рогволд сдавал на глазах, больше лежал в постели, нежели двигался, и мыслями был уже далеко от тверди. Морав даже догадывался, где именно. К тому же волхва одолевала непонятная тревога, которая была связана с недавним посещением его старого приятеля-кобника. Обычно он сообщал Рогволду свежие новости, и редко когда они были хорошими. Есть такие люди, которых хлебом не корми, а дай принести на кончике языка какую-нибудь напраслину или дурную весть. Наверное, им доставляет большое удовольствие наблюдать за тем, как собеседник меняется в лице, а то и начинает рвать волосы на голове от горя.