Пора выбирать (СИ) - Авдеев Макар - Страница 36

Он старался находить точные слова, но они были лишь внешней оболочкой. Посредством их он хотел передать человеку нечто большее — чувство, настроение, а может, Знание. Сам он слишком хорошо осознавал, что если Февральный не победит на предстоящих выборах, это будет означать мучительную гибель для всей России. Если победит — далеко не факт, что гибель будет избегнута. Но оставалась надежда, хотя и мизерная.

Главное — не слова, а то, что в них заложено. Искренняя вера в собственную правоту, которая складывается из нажитого опыта и кропотливого сбора информации.

Оказалось, что Захар способен на высокие показатели по агитации. До первого куба ему казалось, что раздача листовок на скорость — это вроде спортивного соревнования, а он никогда не достигал больших побед в спорте, и поэтому соревновательный элемент в агитации не очень привлекал его. Но похоже было, что главное — просто найти «свой» вид спорта. Алиса даже его похвалила, сказав, что Захар работает быстро, и если бы ещё не ввязывался в долгие затейливые дискуссии с некоторыми желающими поспорить идеологическими «противниками», то перегнал бы всех других волонтёров по количеству розданных листовок.

Позже подошла ещё Маша Васильева, темноволосая пухленькая девочка с улыбкой до ушей. В такой же приметной футболке с надписью «Февральный-2018», под которой теснился нескромных размеров бюст. В синей юбке, из-под которой выбегали стройные пружинистые ножки, ниже коленей обтянутые белоснежными гольфами, плавно сползающими в белые кроссовки… Не успел Захар окинуть её с головы до ног взглядом, как та радостно сказала:

— Привет! — и крепко обняла его. На ощупь она была тёплая и мягкая.

«Интересно, у них тут принято так здороваться? — подумал Захар. — Или я просто ей понравился?»

Как позже заключил Захар из общения с Машей, она была немного легкомысленной, нетерпеливой, но любознательной и порядочной девушкой. Исчезнет ли налёт легкомыслия со временем — оставалось только гадать. Маша прибежала уже к самому концу акции, на заплечном ремешке болтался футляр с фотоаппаратом. Сегодня она не раздавала листовки, а сделала несколько кадров. Вообще в штабе было несколько волонтёров, которые на разных акциях исполняли роль фотографов. Снимки шли для фото-отчёта в группу «Вконтакте» и в коллективный архив на облаке.

Когда несколько часов истекли, последовала занудная разборка куба, потом переноска вещей обратно в штаб. По пути Алиса рассказала Захару, как, когда его не было, они согласовали куб на острове ДВФУ (Дальневосточного университета), который соединялся с материковой частью города мостом. Однако твердолобые частные охранники университета потребовали покинуть территорию, начали заламывать руки ребятам, забрали документы с официальным разрешением от администрации и одну из граней куба. Жора примчался на выручку Алисе, накричал на охранников и заставил их вернуть грань, привёз штабного юриста Полину, которая помогла поставить «дуболомов» на место. При всём понимании, Захар уже уставал выслушивать истории про «доблестного рыцаря» Жору.

В штабе — пересчёт оставшихся листовок, тех, что брали с собой, но не раздали. Куб выдался вполне удовлетворительным, агитки стало меньше на несколько сотен штук.

— Спасибо тебе за помощь сегодня, — сказал Жора Захару и хлопнул его по плечу. — Можешь считать это посвящением в рыцари… в Рыцари Святого Куба!

— Не стоит благодарности, — сказал Захар. — Всё это нужно не только вам, но и мне тоже. У нас общие цели.

И тут Захар родил интересную мысль — а что, если в следующий раз перед кубом, пересчитывая листовки, сразу класть их в прозрачные пакетики стопками по пятьдесят штук? Тогда нужно будет сосчитать лишь, сколько осталось пачек, и сколько листовок в последней начатой пачке. Алиса сказала, что это гениально, и стала корить себя за то, что сама не додумалась раньше.

Потом, когда стемнело и Захар с Алисой шли на квартиру к Гордееву, девушка произнесла задумчиво:

— И всё-таки, у меня никак не укладывается в голове, почему же ты решил остаться.

— Ради тебя, — без тени сомнения ответил Захар, недоумевая, чем был вызван такой вопрос. — Разве ты бы не осталась?

— Не знаю… — сказала Алиса, — …не знаю, так ли уж я достойна этого.

— Ну, это уже мне решать, — сказал Захар, чувствуя себя дураком. — По правде говоря… я уже раньше задумывался на эту тему. Когда был влюблён в ту девочку из своего класса. Уже тогда на горизонте маячило моё поступление в Москву. И я подумал — а что, если у нас с ней всё сложится, а я поступлю? Пожертвовать любовью ради химеры высшего образования? Я долго колебался, и, в конце концов, решил, что остался бы, случись так. И, честно говоря, я не понимаю людей, которые поступили бы по-другому. Так что этот выбор я сделал уже давно.

Чтобы сменить тему, Захар начал узнавать у Алисы про какие-то технические моменты кампании, которые были не очень ему понятны, однако, сам того не ожидая, наткнулся на острую, даже злую реакцию. Алиса панически вздрогнула, как тогда, когда указала неправильный номер телефона, и резко прервала его:

— Пожалуйста, не говори сейчас со мной о работе! — она остановилась и прикрыла глаза. — Я и так на грани нервного срыва, готова расплакаться. Я просто не в том состоянии, чтобы обсуждать работу.

— Хорошо-хорошо, — Захар приобнял её и повёл дальше. — А о чём тогда говорить?

— Ты всегда мог вытащить меня из суровой реальности. У нас был свой мир на двоих, где мы говорили о книгах, об искусстве, где не существовало времени и пространства.

— Хорошо, давай говорить о книгах, — сказал Захар. — Что бы тебе рассказать? Вот, например, один анекдот про Джойса. Правда, я не уверен, что он покажется тебе смешным. Приходит знакомый писатель к Джойсу. Джойс расстроен, в депрессии, жалуется на то, что нет вдохновения. Друг старается его успокоить: «Полно, полно тебе, Джеймс! Ну, скажи, сколько ты написал за сегодняшний день?» «Три слова», — отвечает Джойс. «Так ведь это совсем неплохо для тебя, Джеймс!» — подбадривает его друг. «Но, видишь ли, — огорчённым голосом сообщает Джойс, — я не знаю, в каком порядке они идут!»

Алиса хохотнула. Захар, довольный произведённым эффектом, решил рассказать другой анекдот.

— А этот я услышал во ВГИК от студентов, когда стоял в очереди на подачу творческой папки, — анонсировал он и начал: — Муж ждёт у родильной палаты. Жена рожает. Муж волнуется, ходит кругами. Наконец, выходит врач. «Доктор, ну что там?» Доктор расстроен: «Ну, как вам сказать…»

«Что, что? Говорите же, не медлите!» — просит муж. Доктор мнётся. «Ну, что там?» — спрашивает муж. «Ухо». «Ухо? Какое ухо?» «Здоровенное. Килограмм пять». Муж заходит в палату, смотрит — лежит ухо. Подходит поближе: «Сынок…»

Доктор: «Бесполезно… Оно глухое».

Придя в квартиру Захара, они сначала несколько минут просто стояли и обнимались в прихожей. Потом Захар помог Алисе раздеться и проводил её в спальню. Видя по ней, что она очень устала, он целовал Алису с особенной нежностью и бережностью.

Наутро та подскочила ни свет ни заря, и, по-быстрому приняв душ, стала собираться. Захару она объяснила, что нужно идти в штаб и мыть там какие-то ставни. То есть, на окнах были ставни, которые опускались на ночь, и хотя бы иногда их требовалось мыть. Эта, как и бесчисленные другие, хозяйственная обязанность возлагалась на плечи штатного сотрудника штаба. Алису, судя по выражению её лица, предстоящая физическая работа ни разу не вдохновляла. Но кому-то же нужно было это делать.

Захар ощутил подспудное желание не отпускать Алису одну, пойти с ней и помочь вымыть ставни. Вдвоём даже самая муторная работа идёт веселее. Но на сегодня Захар твёрдо запланировал начать подготовку своей акции с докладом. При этом какое-то шестое, или тридцать шестое чувство ему уверенно подсказывало, что лучше идти с Алисой. Но он не решился. Долг человечеству перевесил долг человеку.