Три билета до Эдвенчер - Даррелл Джеральд - Страница 22
- Предыдущая
- 22/40
- Следующая
– Почему ты так думаешь? – спросил Боб. – Похоже, ты не очень-то им обрадовался. Ты их не любишь?
– Имею печальный опыт знакомства с ними еще по Джорджтауну, – объяснил я. – И с тех пор настроен против всей их семейки.
Это было в Джорджтауне. Мы со Смитом жили в пансионе на городских задворках, подыскивая место для нашей основной базы. Хозяйка пансиона милостиво разрешила нам держать в своем палисаднике зверей, которых мы будем приобретать, и мы злостно воспользовались ее любезностью. Бедная женщина просто не могла себе представить, к каким последствиям это может привести, и, лишь когда ее крохотный садик стало буквально распирать от обезьян и прочего зверья, а мы все еще никак не могли подыскать подходящее место для основной базы, она начала проявлять признаки беспокойства. Впрочем, мы и сами понимали, что садик становится несколько переуплотнен: постояльцам пансиона приходилось с величайшей осторожностью прокладывать себе путь к дому, ибо кому захочется, чтобы тебя хватали за ноги любознательные обезьяны. С появлением же капибары положение стало критическим.
Гигантского грызуна к нам привели на веревке поздно вечером. Это было еще не вполне взрослое, очень смирное животное. С царственно-отчужденным видом оно сидело в сторонке, пока мы торговались с его владельцем. Торг затягивался: владелец заметил, как разгорелись наши глаза, когда мы увидели капибару, но в конце концов она стала нашей. Мы посадили ее в большой, похожий на гроб упаковочный ящик, затянутый проволочной сеткой, способной выдержать все наскоки зверька, навалили ему отборных плодов и травы, которые он принял с царственной величавостью, и поздравили себя с приобретением милого животного. Словно зачарованные, следили мы за тем, как оно поедает принесенные ему дары, потом с нежностью просунули ему сквозь сетку еще несколько плодов манго и отправились спать. Некоторое время мы лежали в темноте, разговаривая о чудесном новом обитателе нашего зверинца, затем постепенно стали засыпать. И вот около полуночи началось.
Меня разбудил весьма своеобразный шум, исходивший из садика под окном: будто кто-то наигрывал на варгане под бессвязный аккомпанемент ударника, колотившего по жестяной банке. Я лежал, прислушиваясь и гадая, что бы это могло быть, и тут меня осенило: "Капибара!" С криком "Капибара сбежала!" я выскочил из постели и босой, в одной пижаме бросился вниз по лестнице. Мой заспанный компаньон не отставал от меня ни на шаг. Когда мы спустились в палисадник, все было тихо. Капибара сидела на своих окороках, с надменным видом глядя перед собой в пол. Между нами разгорелся спор, кто шумел: капибара или не капибара. Я доказывал, что капибара, Смит доказывал, что не капибара. "У нее слишком спокойный, невинный вид", – говорил он, а я отвечал, что как раз это-то и доказывает ее виновность. Капибара сидела в залитой лунным светом клетке и невидящим взором смотрела сквозь нас. Шум не возобновлялся, и мы отправились обратно, продолжая ожесточенно спорить шепотом между собой. Только мы улеглись, как шум послышался вновь, да еще громче прежнего. Я встал с постели и выглянул в окно. Клетка капибары тихонько подрагивала в свете луны.
– Это она, проклятущая, – торжествующе сказал я.
– Что она делает? – спросил Смит.
– Шут ее знает. Только лучше пойти и прекратить это безобразие, не то она подымет на ноги весь дом.
Мы тихонько сошли по лестнице и стали в тени кустов. Капибара с величественным видом восседала перед сеткой. Время от времени она наклонялась вперед, подцепляла изогнутым зубом проволоку, оттягивала и отпускала, так что вся клетка начинала звенеть, словно арфа. Капибара прислушивалась к звуку, пока он не замирал, затем приподымала свое грузное тело и со всей силой хлопала задними лапами по жестяной поилке. Должно быть, она аплодировала самой себе.
– По-твоему, она хочет удрать? – спросил Смит.
– Нет, ей это просто нравится. Капибара исполнила еще один наигрыш.
– Этому надо положить конец, не то она всех перебудит.
– А что тут поделаешь?
– Уберем жестянку, – со свойственным ему практицизмом заметил Смит.
– Да, но клавикорды-то останутся.
– Завесим чем-нибудь клетку, – сказал Смит. Итак, мы убрали жестянку и завесили клетку мешками, полагая, что исключительно лунный свет располагает капибару к музицированию. Только мы убрались, как она снова принялась за свое.
– Как же быть? – в отчаянии спросил Смит.
– Давай ляжем и сделаем вид, будто мы ничего не слышим, – предложил я.
Мы улеглись. Треньканье продолжалось. Где-то в доме хлопнула дверь, в коридоре послышались шаркающие шаги, к нам постучали.
– Кто там? – откликнулся я.
– Мистер Даррел, – раздалось за дверью. – Мне кажется, у вас кто-то убегает. Кто-то сильно шумит в палисаднике.
– Правда? – удивленно спросил я, повышая голос, чтобы перекрыть треньканье. – Большое спасибо, что сказали. Сейчас сходим посмотрим.
– Будьте любезны. Там у вас непорядок, вы слышите?
– Да, да, теперь слышу. Прошу прощения за беспокойство, – учтиво ответил я.
Шаги удалились, мы со Смитом молча переглянулись. Я вылез из постели и подошел к окну.
– Заткнись! – прошипел я. Капибара продолжала солировать.
– Идея! – вдруг сказал Смит. – Отнесем ее к Музею, там сторож присмотрит за ней до утра.
Ничего разумнее нельзя было придумать, и мы начали одеваться. Тем временем еще двое постояльцев пришли любезно предупредить нас, что у нас кто-то убегает. Мы были явно не одиноки в своем стремлении убрать капибару куда подальше. И вот мы спустились в палисадник, обмотали ящик еще несколькими мешками и двинулись вдоль по дороге. Недовольная тем, что ее потревожили, капибара забегала взад-вперед по клетке, раскачивая ее, словно качели.
Хотя до Музея было каких-нибудь полмили, мы трижды останавливались передохнуть, и капибара трижды наигрывала нам свои мелодии. Наконец мы обогнули последний угол, вот уж и ворота Музея показались – и тут мы наткнулись на полисмена.
Мы все трое остановились и с подозрением воззрились друг на друга. Полисмен явно недоумевал, с чего бы это двум расхристанным джентльменам волочить по улицам гроб в такой час, когда им полагается быть в постели. Он отметил про себя выглядывающие из-под верхней одежды пижамы, отметил загнанное выражение наших лиц и особенно отметил гроб, который мы несли. В этот момент из гроба донесся удушаемый всхрап, и у полисмена глаза полезли на лоб; не иначе как эти вурдалаки собираются заживо похоронить какого-то несчастного! Похоже, он вовремя подоспел. Он кашлянул и неуверенно произнес:
– Добрый вечер. Чем могу быть вам полезен? Тут только до меня дошло, до чего трудно сколько-нибудь убедительно объяснить полисмену, зачем нам загорелось в час ночи проносить по улицам капибару в гробу. Я беспомощно взглянул на Смита, Смит беспомощно взглянул на меня. Собравшись с духом, я чарующе улыбнулся блюстителю порядка.
– Вечер добрый, констебль. Мы несем капибару в Музей, – сообщил я и тут же сообразил, как нелепо звучит такое объяснение. Полисмен был того же мнения.
– Простите, сэр, что вы несете? – спросил он.
– Капибару.
– А что это такое?
– Вид грызунов, – выпалил Смит, почему-то считавший само собой разумеющимся, что все люди обязаны обладать хоть малейшими познаниями в зоологии.
– Это такое животное, – поспешно пояснил я.
– Ага! – сказал полисмен с деланным интересом. – Животное, говорите? И можно взглянуть на него, сэр?
Мы опустили клетку на землю и стали разворачивать многочисленные мешки. Полисмен посветил в клетку карманным фонариком.
– Ой! – воскликнул он с удивлением, на этот раз неподдельным. – Водяная крыса!
– Совершенно верно, – с облегчением подтвердил я. – Мы несем ее к Музею. Она слишком шумит возле пансиона, где мы живем, и не дает нам спать.
Таким образом все разъяснилось, а капибара к тому же музыкально позвенькала, как бы подтверждая этим правдивость наших слов, после чего полисмен стал необычайно любезен. Он даже помог нам тащить клетку на последних остающихся до Музея ярдах, и мы все вместе стали кликать ночного сторожа. Однако Музей безмолвствовал, и скоро стало ясно, что сторожа тут нет. Капибара продолжала свой концерт, а мы, стоя вокруг клетки, в повышенных тонах, чтобы перекрыть музыку, принялись обсуждать, как быть. Выход подсказал полисмен.
- Предыдущая
- 22/40
- Следующая
