Голос, зовущий в ночи - Полякова Татьяна Васильевна - Страница 2

– По-твоему, лучше оставить все как есть?

– По-моему, человек – кузнец своего счастья. Такой ответ тебя устроит? Можешь удочерить девчонку и еще десяток ей подобных. Свою жизнь гарантированно испоганишь, а их вряд ли спасешь. И давай закроем эту тему, – вздохнул он, устраиваясь за рулем.

– Извини, – покаянно сказала я, сообразив, что это наша первая ссора с того момента, как мы вместе.

– Вот на хрена было день портить, – досадливо покачал он головой, но тут же обнял меня и поцеловал. По-настоящему.

И девчонка была забыта. Хотя нет, время от времени непрошено являлись воспоминания, и я, не отдавая себе в том отчета, высматривала ее на улицах.

И вот теперь она лежала передо мной в гробу. Смерть сделала ее лицо спокойным, почти умиротворенным. Кожа из-за умело нанесенного макияжа казалась фарфоровой, точно прозрачной. Теперь было видно, она совсем ребенок, мало похожий на ту девчонку, обвешанную железом, которую я помнила. И все-таки это была она. На фиолетовых волосах веночек из белых цветов. Вряд ли ей вздумалось бы надеть такой.

Возле гроба стояли ее родители. Мать, худую, будто высохшую женщину, поддерживал под локоть высокий мужчина. Костюм на нем, казалось, вот-вот лопнет по швам, оттого я решила, что он с чужого плеча или очень давно пылился в шкафу. Мужчина то и дело растерянно оглядывался, точно не понимая, что происходит. Народу собралось немало. Родственники, соседи и случайные любопытные. Вроде меня. Сюда я пришла вместе с Тамарой, она работает в баре неподалеку от нашей конторы. Крикливая толстуха с доброй душой, обладательница огромного бюста, с которым могло бы соперничать лишь ее безграничное любопытство.

Владан с утра уехал по делам, о которых не пожелал мне рассказать. Если честно, подобные отлучки меня пугали. Не так много я знала о той части жизни моего возлюбленного, которую он предпочитал не афишировать, но и того, что знала, для беспокойства хватало с лихвой. После вот таких отлучек он запросто мог исчезнуть на несколько дней, а то и недель. Где его носит, оставалось лишь гадать, одно несомненно: там точно слишком опасно. Таким, как он, легких заданий не поручают. Отец Марича из боснийских сербов. Мать русская, и до подросткового возраста он жил в нашем городе. Как раз в этом самом районе. А потом вместе с родителями оказался в Боснии. Как пишут в романах – в самый разгар событий. Родители его погибли, а он… в общем, хватил лиха через край, оттого голова его давным-давно седая, хотя до преклонных лет ему еще далеко. Ходили упорные слухи о его связях с нашими спецслужбами, а я смогла убедиться: возникали они не на пустом месте. Оттого и боялась.

В общем, в то утро Владан уехал, я довольно скоро начала беспокоиться, не выдержала и позвонила ему на мобильный. Механический голос равнодушно произнес: «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети». Я едва не заревела с досады. Беспокойство росло с каждой минутой, я начала грызть ногти, что уж вовсе никуда не годилось. Владан терпеть не мог, когда я лезла в его дела. На звонки он не ответит, и на мои вопросы, когда вернется, тоже. Следовало успокоиться и терпеливо ждать.

Вот я и отправилась к Тамаре в бар напротив. Послушать новости и отвлечься от своих мыслей. Тамара, опершись на стойку, смотрела телевизор. На экране толстенькая дурнушка на глазах телезрителей стремительно превращалась в красавицу.

– Мне, что ли, на какую-нибудь передачу податься? – произнесла Тамара, заметив меня. – Глядишь, обрету свое женское счастье.

– Если вы имеете в виду свою внешность, лучше не надо, вы и без того выглядите роскошно, – подхалимски заявила я.

– Так-то оно так, – кивнула Тамара, поправляя выдающийся бюст. – Но с личной жизнью полная жопа. Катастрофа, я хотела сказать. Зато у тебя, как я понимаю, она бьет ключом. Матрас новый купили. А старый что, не выдержал?

Я закатила глаза, предпочитая не отвечать, а Тамара вдруг заявила:

– Смотри у меня, – и сердито погрозила пальцем.

– Куда? – опешила я.

– Не куда, а просто. Вот только посмей ему в душу плюнуть.

– Что это вы выдумали? Плевать кому-то в душу вообще не в моих правилах. А Владана я люблю… – Тут я махнула рукой. – Это вы не хуже меня знаете.

– Знаю, но все равно переживаю. Потому что такие, как ты, для мужиков – чистое наказание.

– Да почему?

Но ответа на свой вопрос я не получила, у Тамары зазвонил мобильный.

– На проводе, – буркнула она, послушала звонившего и спросила: – Сегодня? Прямо сейчас? Что ж ты раньше молчала? Бегу. – Она сунула мобильный в карман и сказала мне: – Пошли.

– Куда?

– Девчонку хоронят на соседней улице.

– Девчонку? – зачем-то переспросила я, едва успевая за Тамарой, которая, покинув бар, теперь запирала на ключ входную дверь.

– Да не помню я ее фамилию. Отец грузчиком на рынке работает. И мать там, у Симы Якута в продавцах. Девчонку не раз видела, зовут ее Джульетта, оттого имя и запомнила.

– Да уж, такое имя грех не запомнить, – согласилась я.

Тамара, несмотря на свой вес, бойко устремилась к соседней улице, мне пришлось ускориться, чтобы от нее не отстать.

– Мать у нее из тех краев, где такие имена в чести.

– Из Италии, что ли? – не особо поверила я.

– При чем тут Италия? То ли из Башкирии, то ли из Бурятии. У меня тетка из Уфы, угадай, как зовут?

– Дездемона? – съязвила я.

– Я что, тебе уже рассказывала? – удивилась Тамара, но шаг не сбавляла.

– Правда Дездемона?

– Чего мне врать-то?

– Интересно. А мальчиков Отелло называют или везет только девочкам?

– Про мальчиков не скажу. Дядька мой из Актюбинска, слышала про такой город?

– Конечно, – кивнула я.

– Вот… там с Дездемонами негусто.

Тут мы свернули на соседнюю улицу, и я увидела внушительную толпу возле ветхого домишки в три окна с покосившимся невысоким забором. Рядом стояли автобус и катафалк, прозрачно намекая на то, по какому случаю собрались люди. Церемония прощания, судя по всему, заканчивалась, Тамара шествовала сквозь толпу, и я трусила за ней, не очень понимая, зачем это делаю. Излишним любопытством я, конечно, страдаю, но похороны его уж точно никогда не вызывали.

Через пару минут мы оказались возле самого гроба, я взглянула на лицо покойницы… Меня словно в грудь ударили. Вот тогда и припомнилась наша встреча. Я смотрела на девочку, не в силах пошевелиться. Заиграла музыка, мать Джульетты испуганно вскрикнула, вцепившись в руку мужа. Двое мужчин, подхватив крышку, накрыли гроб под громкие крики матери. Тамара оттащила меня в сторону, чтобы дать дорогу мужчинам, которые несли гроб к катафалку.

– Надо бы на кладбище проводить, – вздохнула она, – да бар надолго не оставишь.

Родственники загрузились в автобус, вслед за катафалком он тронулся с места, народ начал расходиться. Тамара болтала со знакомыми, я в растерянности топталась рядом.

– Пошли, – позвала она меня, когда на улице остались лишь несколько старушек. Возвращались мы не торопясь. Тамара горестно вздыхала. – Пятнадцать лет… матери какое горе… она и так вся больная… Хорошо хоть, еще ребенок есть, мальчишка лет восьми. За бабку держался, видела? Живи теперь и бойся, а ну как и его не убережешь?!

– От чего девочка умерла? – с трудом сглотнув ком в горле, спросила я.

– От чего здесь молодые умирают? То ли передоз, то ли дрянь какую-то подсунули. По мне, вся наркота – отрава, но и среди тех, кто ее толкает, народ разный. Иные ничем не брезгуют, лишь бы денег побольше сорвать.

В баре мы выпили чаю, больше о девочке не заговаривая. Появились посетители, и я отправилась в офис, где, устроившись за столом, разглядывала стенку напротив в ожидании Владана. Наконец он появился. Вошел, поцеловал меня в макушку и сел напротив.

– Чего вид кислый?

– Девочка умерла, – вздохнула я. – Та самая, что мы встретили. Представляешь, ее звали Джульеттой.

На лице Марича читалось недовольство, он поспешно отвернулся.