Мэй vs Хорн (СИ) - Хитч Джулиан - Страница 2

— Папа, прекрати! Не дави на Ло, — сладко говорит Пат, и отец тает словно сахар в чае, даже не накидываясь на меня с монологом о том, когда же уже я выйду замуж и дам спокойно жить своей младшей сестре и им тоже, освободив жилплощадь — нет, ну если гадить, то по-крупному.

Что я могу сказать? Дурацкая традиция, параноидальная я бы даже сказала. Но и сестра, и родители верят в то, что замуж обязательно должна выйти сначала старшая сестра, а только потом младшая, в противном случае — на обеих ложится родовое проклятье. Не видать нам счастья до конца жизни — неудачи будут преследовать тут и там. Сколько бы я ни думала об этом, всё равно не удаётся поверить в эти бредни.

Я люблю свою сестру. Уверена, что она меня даже сильнее. Мы с ней всегда прекрасно ладили, и я не замечала такой яркой разницы между нами, что бы ни говорили люди вокруг. Их разговоры не имели смысла, пока родители не посадили меня в четырнадцать лет на диван, а сестру в десять, и не объяснили, что надо следовать традициям — это наша возможность достичь счастья в жизни. Тогда, в отличие от Пат, я засмеялась, даже пошутила, что, к несчастью, она не выйдет замуж или наложит на нас чары злой колдуньи. Только ей вот было не до смеха — Патрисия поверила во все рассказанные случаи неудач членов нашей семьи в разрезе столетий. У родителей даже была толстенькая папка на этот случай.

Патрисия всегда мечтала о пышной свадьбе с принцем. Белое платье, диадема, карета (в двадцать первом-то веке!), кольца бы держали на подушке с привязанными воздушными шарами, и другая лабуда, от которой возникали только рвотные позывы. Родители обещали малышке, что у меня это пройдёт — не прошло.

Мне двадцать семь лет, а я так и не замужем. По меркам общественности, это даже могло быть нормальным, если бы не тот факт, что у меня и парня-то никогда не было. Они никогда не бегали за мной, а я уж подавно. Тот раз на выпускном и пара случаев в общежитии колледжа в темноте и под одеялом, стесняясь обнажиться и боясь разбудить соседку, не произвели впечатления, которым делились одногруппницы друг с другом. В конце концов, я чувствую себя героиней из «Амели»[2], понимая, что не одинока в этих мыслях, да и мне достаточно лучшего друга-идиота, чтобы чувствовать себя более-менее комфортно.

Ладно, вру! Три года назад выпила лишнего и потехи ради установила Тinder, написав рандомному незнакомцу, у которого на аватарке не стоял член, и сам он был похож на американца, хотя бы на первый взгляд. Но из этого ничего хорошего не вышло, мягко говоря, и после этого нет желания вообще пробовать, если и так отличненько живётся с ящерицей Кэнди и распланированным графиком выхода фильмов, сериалов и книг.

— Что-то мне нехорошо, пойду в комнату.

Вылезаю из объятий Пат и, пока никто не успел очнуться от радости, исчезаю в коридоре, взбегая по лестнице, стараясь не смотреть на стену сбоку, где развешаны фотографии нашей семьи — я уверена, на них бы были осуждающие взгляды. Блокирую дверь на случай вторжения «инопланетян», кидаюсь на кровать с одной лишь целью — погрузиться в музыку. Натягиваю наушники и врубаю до упора. Одна песня сменяет другую, становится чуть легче — помогает растерять себя в мелодиях и словах, которые проникают в каждую клеточку, блокируя другие мысли. На The Humbling River у меня непроизвольно текут слёзы. Я не из слабых, но что-то в этом вечере ломает меня, и всхлипываю так громко, как получается, не стесняясь, что из домашних кто-то услышит. Так и засыпаю: с распухшим лицом, в одежде и наушниках.

Если меня кто и хотел добудиться, то у них это не получилось. Или настолько снова всех расстроила, что решили игнорировать моё существование? Каждое движение отзывается болью в теле, всему виной неудобная поза, но как хорошо, что сегодня выходной и не надо бежать на работу в магазин — точно бы ничего не вышло.

Может, уволиться и свалить на все четыре стороны? Чтобы никто не нашёл следов и не пришлось бы до скончания веков слушать, какая я плохая и безответственная — не даю строить жизнь ни себе, ни людям вокруг. Плевать, пошло оно всё!

На телефон приходит сообщение от Пат: «Лор, у меня для тебя сюрприз! Приходи в кафе «Дыра комиксов» в 18:00. Отказы не принимаются, хохохо». Мы до сих пор живём в соседних комнатах, но она время от времени пропадает с Кеннетом то тут, то там, а я занимаю площадь в доме родителей на постоянной основе, создавая себе буфер в виде еды, крова над головой и постоянного нудения насчет свадьбы. А ведь родители уже пару месяцев не нарушали покой предложением познакомиться с очередным сыном друзей.

Непроизвольно улыбаюсь, представляя Патрисию. Да, я самая ужасная сестра на свете, но Патрисия всегда меня балует: то коробкой комиксов, то книгами, то дисками на blu-ray c полной антологией любимого сериала. Вот бы нам поменяться местами, и никаких проблем. Она бы не страдала, а я жила бы себе спокойно в роли младшей дочери.

На часах только 11:34. Могу проваляться полдня в кровати и посмотреть серии, которые вчера пропустила из-за того, что была размазнёй. Пульт от телевизора сразу попадается на глаза, спасая меня от лишних размышлений. Теперь только я и он.

Время пролетает незаметно, даже приходится собираться впопыхах: надеваю растянутые лосины и толстовку с историческими пятнами, которая может рассказать чуть ли не больше обо мне, чем я сама. Слава богу, Пат наплевать, как я выгляжу, а то бы снова пришлось выслушивать нотации о моём внешнем виде.

Бросаю в рюкзак телефон и кошелёк на фразе: «To be continued», и вылетаю из комнаты, пробегая через пустой дом. Лечу как Флеш до остановки в паре домов от нашего без зонта под проливным дождём. Лишний раз вспоминаю, что так и не получила права из-за своей амаксофобии — ну не могу я управлять транспортным средством, хотя с ролью пассажира справляюсь на «отлично». Такси тоже не вариант — платить приличную сумму за несколько кварталов выше моих сил. И сегодня, как назло, автобус закрывает двери прямо перед носом.

— Урод! — вылетает изо рта ругательство, и меня мгновенно обливает машина, пролетающая следом, с ног до головы из чёрной лужи с примесью окурков. — Вот ты…

От дальнейших обзывательств спасает мысль, что в кафе Пат подарит нечто особенное. Хотя, казалось бы, сейчас я последняя, кто это заслуживает.

Приходится идти пешком минут десять, прикрывая голову рюкзаком, хотя это не имеет смысла — я уже насквозь сырая. Надеюсь, что кожа сумки спасёт ценные вещи внутри от дождя.

Когда я захожу в кафе, обувь хлюпает, а с одежды течёт чуть ли не ручьём. Не оборачиваются на меня только если слепые. Даже не знаю, насколько плохо выгляжу, однако взгляды окружающих красноречивее любого зеркала. Если меня не приняли за бездомную, то уж за полоумную точно.

Хозяин по-дружески кивает, уже совсем не удивляясь тому, в каком виде я могу прийти в кафе. Уж он-то успел увидеть меня всякую: и после многочасовых рыданий над финалами кинокартин, и после бессонных ночей, и после Хэллоуина без снятого грима. Для него я стала чуть ли не таким же экспонатом и фигуркой, что стоят на полках кафе и под витринами с различными персонажами из киновселенных и культовых фильмов.

Кеннета замечаю раньше Пат, потому что он встаёт со своего места, а в его взгляде читается… Отвращение? Что ж, тоже удивил!

 Неспешно подхожу ко столу, стоит встать и подо мной образуется приличная лужица с одежды и, вероятно, вытекая из кроссовок.

— Милая! Что с тобой случилось?

Протягиваю руку. Сестра не боится вляпаться в грязь и сжимает моё запястье. Кеннет отходит, и я уже хочу мысленно его обругать, но он услужливо возвращается с несколькими полотенцами, которые достал для меня Арни — хозяин ресторана.

— Не стоило… — смущение почти отражается на лице.

— Перестань, Лорин — мы семья, — Кеннет улыбается так, словно это я его избранница.

— Так о чём ты хотела поговорить, Пат? — перевожу тему в поисках «спасательного круга». Голова раскалывается от одной только мысли о свадьбе. Разревусь сейчас ещё перед ними, чего доброго.