Делириум (СИ) - "cup_of_madness" - Страница 79

— Они… они раскаленные! — произнесла Гермиона, смотря на камни внизу, превратившиеся в огромные угли.

Годрик, что за странное помешательство на температурной магии у Лестрейндж?

— Другим путем, — сказал Малфой, обходя пещеру. — Все это место окружено щитом, как куполом. Мы выйдем с другой стороны.

Проходя, Грейнджер чувствовала, как горит тело от травм и холода. Мокрая одежда стала ледянее в десятки раз и способствовала тому, чтобы каждое дуновение ветра разносилось спазмом по мышцам. Но это были пустяки по сравнению с Гарри, который шел в футболке и легких штанах. Резанув руку о камень, слизеринец вновь разрезал щит собственной кровью, выбираясь.

— Нам придется плыть, — сказал он, когда это стало очевидным, так как они стояли на краю обрыва, о который бились волны. — Это немного, вон до того берега.

Смотря на расстояние, Грейнджер сжала зубы, думая, как набраться сил даже для недолгого плаванья.

— Тогда мы добирались обратно на лодке, но сейчас у меня не хватит сил ее наколдовать, а у Грейнджер вообще не своя палочка, — Драко говорил это все будто для себя, но вслух, чтобы не потерять рассудок, чувствуя, как кровь капельками стекает по его уху, а в голове не перестает шуметь.

— Гермиона, ты сможешь плыть? — повернулся к ней Гарри.

— Я… я справлюсь, — кивнула она, вспоминая парочку летних сезонов с родителями, которые они провели на морском побережье.

Они прыгнули одновременно, погружаясь в воду. На огромное удивление, она не была даже в половину такой холодной, как проклятый ручей, кишащий водными демонами, желающими сожрать тебя живьем, предварительно утащив на дно. Уже в воде, барахтаясь, Гермиона сняла с себя куртку, чувствуя, как та тяжелеет с каждым движением. Оставшись лишь в джинсах и гольфе, она гребла, концентрируясь только на небольшом клочке земли впереди. Пожалуйста, пусть все обойдется. Она повторила это про себя уже, наверное, миллион раз. Раненая нога болела при каждом толчке воды, но эта боль была ничем по сравнению с тем, что может приключиться, если они не выберутся отсюда вовремя. Увидев, как Гарри выбирается на берег, Гермиона коснулась кончиками ног песчаного дна и расплылась в улыбке, оборачиваясь. Карие глаза искромсали взглядом всю гладь воды и с каждой секундой паника становилась все больше.

— Драко! Драко! — кричала она, надеясь, что Малфой, как всегда, вынырнет с этой своей усмешкой на губах и скажет что-то вроде: «Не надейся, Грейнджер», но нигде не было даже отблеска платиновых волос или надменного голоса. — Мерлин, где он?!

Паника нахлынула на нее в секунду, превращая боль в слезы и, оттолкнувшись от суши, Гермиона нырнула под воду. Мелодичное переплетение аккордов звучало повсюду, будто в ее голову вмонтировали граммофон. Открыв глаза под водой, она оглядывалась, пытаясь понять галлюцинации это или происходит в действительности. Музыка лилась, словно из шкатулки с балериной: манящая и несколько жуткая. Повернув голову, Гермиона увидела девушку с красно-рыжими волосами, чье тонкое тело плавно перетекало в хвост. Она улыбалась, смотря на нее и потом медленно перевела взгляд вглубь. Проследив за этим движением, гриффиндорка открыла рот, чуть не набрав воды. Вынырнув на секунду на поверхность, она тут же нырнула обратно, чтобы не потерять их из виду. Черноволосая русалка тащила за руку Малфоя, напевая свою песню и смотря через плечо на Грейнджер.

Русалки в южных водах. Не просто русалки, а сирены. Она поверить не могла, что когда все капканы Беллатрисы и Волдеморта кончились, они наткнулись на не менее коварных существ, которые не были частью плана Реддла по защите одного из своих главных пленников.

Что она знала о русалках? Практически ничего. Книги о водяном народе никогда не входили в список любимых. Гермиона отметила, что эти — довольно красивые с изящными чертами лиц и фигурами, но вели они себя очень необычно. Ее знания подсказывали, что русалки — не самые гостеприимные создания в мире и рвутся в бой сразу же, как только увидят нежданных гостей в своем водоеме. Но эти будто и не думали нападать на нее, а просто манили. Манили. Замерев от собственного открытия, она вспомнила разговор с профессором Макгонагалл еще на четвертом курсе, как только узнала, что Гарри придется спуститься на дно озера.

— Но, профессор, разве на дне озера не обитают русалки? — произнесла Гермиона, ступая по желтой траве вдоль воды, пристально смотря на Минерву. — Это северные воды. Они самые опасные!

— Вы не правы, мисс Грейнджер. Воинственные — да, но не самые опасные. Самые опасные охотятся за чем-то более ценным, чем просто охрана своих территорий, — сказала Макгонагалл, любуясь пока еще едва заметным закатом.

— Что может быть более ценно для русалок? — нахмурилась гриффиндорка в неверии, мысленно сдувая пыль из всех прочитанных книг по данному вопросу.

— Любовь, — улыбнулась профессор, смотря на сконфуженность Гермионы. — Разновидность русалок в южных течениях — сирены. Их часто недооценивают путники, хотя именно они являются самыми опасными из всех. В отличие от остальных они не нападают сразу. Даже делают это выборочно, именно поэтому вводят в заблуждение многих магов об их безопасности.

— И чем они руководствуются, выбирая жертву?

— Чувствами, мисс Грейнджер. Русалки — девушки, к тому же, достаточно тонкие натуры, если, конечно, не брать во внимание их кровожадность, — невесело засмеялась Макгонагалл. — Сирены неровно дышат к юношам, в которых влюблены их спутницы. Именно так они и получают своих жертв — заманивая музыкой, в отличие от остальных видов, которые предпочитают просто нападать. Если на пути сирен встречается пара, то она будет слышать их зов.

— Звучит жестоко, — сказала Гермиона, поежившись. — Но вы сказали, что они менее воинственны, поэтому…

— О, не обманывайтесь на их счет. Как только они видят, что путники настроены драться, будьте уверены — сирены дадут отпор.

— То есть, в таком случае, выхода нет? — осторожно спросила девушка. — Только попытаться мгновенно разлюбить человека, чтобы они потеряли интерес?

Профессор засмеялась, слушая рассуждения своей ученицы.

— Ну, полагаю, что какими бы схемами не обладал ваш разум, вряд ли даже самой умной волшебнице своих времен это удастся сделать за столь короткий срок, — объяснила она, поправляя шарф. — Но все же есть один способ. Сиренам, все же, в каком-то роде, не чужды слабости обычных девушек. Они очень падки на украшения, поэтому если путникам повезет, они согласятся на обмен.

Гермиона кивнула, вспоминая похожие легенды в маггловском мире, которые, правда, чаще всего были связаны с лесными мавками.

— А насчет Поттера не переживайте. Уверяю вас, профессор Дамблдор не даст ни одному русалочьему хвосту причинить вред своим ученикам. Даже если это Турнир Трех Волшебников.

Набрав скорость и чувствуя, как ногу сводит от боли, Гермиона подплыла к Драко, касаясь его руки, и тут же была отброшена назад. Вилы, усыпанные камнями и водорослями мгновенно были приставлены к ее горлу, мешая двигаться. Кислорода в легких оставалось все меньше, поэтому девушка медленно замахала руками, боясь спровоцировать агрессию. У нее с собой не было ничего. Ни одного браслета, ни одной безделушки, которые Джинни тоннами дарила ей в дополнение к подаркам на все праздники и которым она всего лишь несколько раз дала шанс прогуляться в свет. Он здесь из-за нее. Из-за ее глупого сердца. Сирены почувствовали ее влюбленность, именно поэтому он сейчас болтается без сознания, ведомый морским отродьем.

Потянувшись к шее, она достала медальон. Аккуратная серебряная цепочка, две фотографии на небольшом замочке. Справа мама с папой в день их свадьбы, а вторая сделана совсем недавно, в Австрии, когда они там были последний раз. Мать подарила ей это украшение вечером перед тем, как навсегда забыла, кто она такая.

Подняв глаза на русалку, Гермиона подняла перед ее взором кулон и показала пальцем на Драко. Существо прищурилось, подплывая ближе к побрякушке. Мерлин, пожалуйста, ведь это самое дорогое, что у меня есть. Только отпусти его обратно. Присмотревшись, русалка отбросила смоляные волосы, протягивая ладонь, между пальцами которой виднелись перегородки. Покачав головой, Грейнджер вновь показала на парня. Доверять подводным существам у нее не было ни единой причины. Недовольно скривившись, русалка прекратила петь, бросая Малфоя к ней и силой выдирая затейливое переплетение серебра, подаренное матерью. Тут же схватив слизеринца за руку, Гермиона начала плыть вверх так быстро, как только могла, но давление на виски было невыносимым и в груди жгло от недостатка кислорода. Она ощущала, как щупальца боли распространяются от ее ноги ко всему телу, напрочь лишая ее сил. Давай, еще рывок. Но в глазах темнело, и девушка больше не чувствовала рук, которые теперь ощущались как миллион иголок в коже, будто они затекли в одно мгновение. Вода затекала в рот, лишая ее сил бороться. Она сильнее сжала его руку, пытаясь почувствовать. Ведь это то, что ему всегда удавалось, верно? Заставить чувствовать. Заставить ощущать все по-настоящему. Возможно, это действительно не самая страшная смерть?