Делириум (СИ) - "cup_of_madness" - Страница 34

Их движения, они были антиподами: он ― резкий и грубый, сжимающий и приказывающий, а она ― совершенно нежная, заботливая, отдающая. Зарывая пальцы в его мокрые волосы, гриффиндорка почти задохнулась. Пусть это прекратится сейчас или не прекращается никогда, потому что я без этого не смогу дальше. Любые мысли, кричащие о здравом смысле, о том, что это тот человек, который ненавидел ее, держал на шее поводок, был на стороне врагов — все они онемели под пожаром, который этот же мужчина разжег в ней. Словно кто-то наколдовал адское пламя под кожей девушки, и она горела заживо.

Гермиона была такой теплой и кроткой, прижимающейся к нему, что он терял голову. Малфой чувствовал на затылке пальцы Грейнджер, перебирающие волосы, и ладонь, лежащую на его животе, и больше не было мыслей. Были только ощущение безумия и желание переместить руки девушки пониже, намерения забрать ее всю. Плотная ткань черных колготок не позволяла ощущать, насколько мягка кожа Гермионы, как она покрывается мурашками, когда медленно гладишь девушку там. Разорвав поцелуй, Драко поднял ее за талию и, поддев край, спустил колготки до колен. Он дотянулся рукой до своей рубашки, в которой пришел на тренировку, и бросил на подоконник. Словив удивленный взгляд гриффиндорки, Малфой закатил глаза:

― Здесь холодно, Грейнджер, ― нетерпеливо объяснил ей он, усаживая ее обратно, поверх ткани.

― Я не… ― залепетала Гермиона, не зная, зачем Малфой продолжает это сумасшествие. Им стоило остановиться.

― Ты помолчишь, ― приказал он, чертя линию носом от скул девушки к мочке уха и прикусывая ее.

Услышав, как она шумно вдохнула воздух, Малфой едва сдержался. Если бы это была Пэнси, ее одежда давно бы лежала порванной кучей в углу. Но это была не она. И он так явно это ощущал, наверное, впервые. Вновь повернув голову к Грейнджер за поцелуем, Малфой тут же ощутил ее губы. Она тянулась к нему сама, проводя своим языком вдоль его, опять пропуская сквозь него электричество. Блять, Грейнджер, мы будем гореть в аду.

Повинуясь порыву, он распахнул ее блузку, еще одно движение пальцев, и бежевый лиф расстегнут. Малфой почувствовал, как она напряглась, а кожа на животе покрылась мурашками. Тебе страшно, Грейнджер, но даже сейчас ты не перестаешь меня целовать. Эти мысли пускали теплое помешательство по его венам. Надеясь, что руки уже успели согреться, он сжал ее грудь, чуть сбавляя натиск губ.

Ощутив, как все внутри нее повинуется его касаниям, она застонала, не успев себя остановить. Ей не было страшно. Все его прикосновения были уверенными, так, будто все, что происходит, действительно правильно. В них не было сомнений и неловкости. Гермиона опять подняла глаза, всматриваясь в него. Темные мазки крови на плечах, мышцах пресса и скулах, которые она оставила, трогая его. Затуманенный желанием взгляд. Боже, сейчас он настоящий. Она подвинулась, наклонившись к нему и провела языком по его ключице, целуя впадинку на шее. Он среагировал мгновенно, прижимая ее к себе, поощряя. Если это заставляет его хотеть быть к ней ближе, то она готова была не останавливаться вообще никогда.

Раздвинув ее ноги шире и подтянув их к краю, Малфой сжал бедра девушки и прижался к ней. Гермиона застыла в ступоре, но он не хотел останавливаться. Зная, какие звуки она умеет издавать, Малфой толкнулся вперед. И еще. Гермиона получала удовольствие, он понял это по тому, как сильно сжались ее руки у него на плечах, но, слишком зажатая, она не могла расслабиться.

Просунув руку между их тел, Малфой коснулся кружевной ткани белья девушки и тут же почувствовал, как гриффиндорка сжала колени. Драко отодвинулся, чтобы посмотреть ей в глаза. Янтарные блюдца наполнились опасением. И тут он понял. Не то, чтобы Малфой до этого не подозревал, но все-таки было впервые, когда эта мысль так ясно посетила его рассудок. Она девственница. Ну конечно, это же Грейнджер. Он не любил спать с девственницами. Это всегда было не так круто, как с опытными девушками, и к тому же сопровождалось десятком проблем. Ему следовало бы сейчас уйти. Но Драко смотрел в ее глаза, и что-то его не отпускало, не давало ступить назад, оставить Гермиону здесь.

― Тебе будет приятно, Грейнджер, ― в его голосе не было ни капли уговоров, просто констатация факта, но он прозвучал слишком… нежно, чтобы принадлежать ему.

Еще секунда и руки на его плечах заметно расслабились. Он поднял руку в неконтролируемом желании дотронуться до нее, но, увидев, как она замерла, смотря на участок кожи слизеринца, тут же ее одернул.

Черт, левое предплечье. Гермиона смотрела на черную метку, которую никогда не видела в живую так близко. Она знала, что он Пожиратель. И Малфой должен был гордиться своим званием, но когда увидел, куда гриффиндорка смотрела, в его глазах не было ни капли гордости. Он практически спрятал руку за спиной, но она схватила ее раньше. Черное пятно казалось инородным на его теле, чужим. Или ей так того хотелось. Гермиона подняла голову и точно видела что-то настоящее в нем, неподдельное. Не маску, которую он таскал за собой, боясь, что кто-то увидит нефальшивую его часть. И в той части Драко точно не хотел быть одним из них. Потянувшись к Малфою, она оставила легкий, практически целомудренный поцелуй у него на губах. Давай, Драко, не закрывайся от меня, я прошу тебя. И кажется, он услышал ее мысли. Через мгновение парень облегченно выдохнул, возвращая ей поцелуй, хоть и в грубой, бесцеремонной, свойственной ему манере. Парочка влажных касаний, и минутное затишье было разрушено: она чувствовала желание, которое распространялось от живота до кончиков пальцев.

Дотронувшись до кружевных полосок, Малфой стянул лоскуток ткани, бросив его вниз. Медленно прочертив полоску от ее колена до внутренней стороны бедра, он коснулся девушки, толкая палец внутрь. Гермиона вздохнула, теряясь в новых ощущениях. Пара поступательных движений, и она сжала зубы на его плече сбоку, потому что едва себя контролировала. Он не дергался и не отходил, наблюдая за ней, пытаясь запомнить ее такой беззащитной. Ему перестало хватать воздуха в холодном проветриваемом помещении. Черт, она такая красивая. Эти мысли рухнули на него потоком, сбивая с ног. Не осталось никаких раздумий по поводу того, чья она подруга, насколько грязная ее кровь и какое задание ему поручено. Не осталось ничего, кроме опухших губ девушки, окровавленных пальцев, которыми Гермиона так тщательно пыталась избавить его от боли. Дурочка, даже не понимала, что сейчас он что-то чувствовал впервые за все это время.

Не осталось ничего, кроме желания. Звякнув пряжкой ремня, он подвинул ее ближе к себе. Боже, Грейнджер, ты ведь будешь потом об этом жалеть. И будь я благородным принцем, отпустил бы тебя сейчас, но это не та сказка. Он и сам будет потом жалеть. Но это будет потом. А сейчас был только резкий толчок, чтобы не растягивать неприятные ощущения. Гермиона чуть слышно всхлипнула и тут же почувствовала мягкий, горячий поцелуй на щеке, на скуле, в уголок рта.

― Сейчас пройдет, ― хрипло сказал Драко, пытаясь расслабить ее.

Мерлин, ему ведь действительно не хотелось, чтобы ей было больно. Куда катился этот мир? Это ведь была такая мелочь по сравнению с часовыми Круцио, о которых она знала не понаслышке.

― Пожалуйста, ― еле слышно прохныкала Грейнджер, опаляя дыханием его грудь.

Она сама не знала, о чем просила, ей просто нужно было, чтобы он не отодвигался, не останавливался, не бросал ее.

Несколько его толчков и, о боже, этой комнаты больше не существовало. Сомнительно существование даже этого мира. Войны, вражеских сторон и ненависти. Существовали только фейерверки внутри и его грязные, болезненные касания. Забываясь, он вталкивался в нее резко, грубо, приятно до хриплых стонов. Малфой потянул ее за волосы, заставляя выгнуться дугой в его руках и открыть доступ к шее, груди, хрупким плечам — всему, на чем оставлял след, яростно кусая нежную кожу, зацеловывая отметины.

― Драко… ― прохрипела Гермиона, когда толчки стали просто безумными. Она боялась, что рехнется здесь.