Вам повторить? (СИ) - "cup_of_madness" - Страница 34

Вдохнув глубже, чтобы понять, неужели в зале действительно стало жарче из-за танцевавших тел или это просто ее лихорадит, она вновь ощутила приятный запах мужского парфюма, который смешивался со свежим и, кажется, был глотком воздуха в этом помещении. Гермиона понимала, что они стоят слишком близко, но стены предательски плясали в зрачках, не давая ей отодвинуться.

Она почувствовала, как его рука поднялась, и затем ощутила, что кончик заколки оцарапал ее шею, когда он отбросил ее на стул. Когда Гермиона подняла на него удивленный взгляд, парень совершенно не выглядел смущенным.

— Тебе Скорпиус разве не говорил, что тебе лучше с распущенными волосами?

Гермиона нахмурилась, вспоминая что-то подобное, но вряд ли там был Малфой.

— И как часто вы вдвоем меня обсуждаете? — хмыкнула она, пытаясь звучать буднично, пока жар постепенно распространялся по ее щекам. Включите кто-нибудь кондиционер, ради всего святого.

— Мне кажется, что не слишком правильно врать в глаза ребенку, поэтому я всячески избегаю тем, касающихся тебя, — ответил Драко, удовлетворившись ее реакцией.

— Ты такой благородный, Малфой, — гриффиндорка сузила глаза, чувствуя, что закипает, но мелодия, играющая еще секунду назад плавно и медленно, немного ускорилась, добавились басы, и музыка стала более походить на клубную, ту, которую она слышала в небольшом первом зале, пусть и не такую раздражающую.

Драко лишил ее шанса ответить ему, притянув ближе, и тут же отстраняя, кажется, практически не делая усилий, но совершенно изменяя характер танца. Этот уже не был похож на медленный и вычурный, которому он, несомненно, был обучен. Это было что-то более маггловское и… довольно развязное.

— Где ты научился танцевать эти танцы? — спросила Гермиона, когда слизеринец вновь легким движением повернул ее спиной к себе, и она делала все возможное, лишь бы не концентрироваться на его ладонях, на которых хотелось концентрироваться слишком сильно. Чертов «Красный октябрь»!

— В спальне, — ответил парень, и она почувствовала улыбку в его словах, даже не видя его лица. — Что, Грейнджер, разве никогда не замечала, насколько схожи движения? У меня была большая практика.

Ее рот приоткрылся, девушка поняла, что это уже слишком.

— Разве что в спальне тебе не скажут, насколько ты напыщенный индюк, — сказала она, чувствуя на своем лице его дыхание, и это все делало ситуацию куда тяжелее.

— Ты права, в спальне мне обычно говорят другие вещи, — самодовольно усмехнулся Малфой и отпустил ее, когда песня сменилась слишком быстрой, чтобы под нее можно было бы танцевать вдвоем.

Гермиона оперлась о барную стойку, садясь обратно, и была благодарна, что она была холодной от напитков со льдом, потому что все эти касания вперемешку с разговорами действовали на нее каким-то неправильным образом. Ей нужно домой. Домой. Эта мысль билась где-то в самой дальней каморке ее головы, задвинутая туда музыкой, терпким вкусом гренадина и кристально-серыми глазами.

— На самом деле, знаешь, ты не умеешь пить текилу, — сказал Драко, когда с легкой руки бармена возле них вновь материализовались две стопки. — Это нужно делать правильно.

Он говорил медленно и сидел так близко, что если бы она хотела, то могла сместить ногу всего на несколько сантиметров и поставить ее на подножку его стула. Малфой потянулся рукой, и, взяв дольку лайма, подвинулся ближе. Драко убрал с ее левого плеча волосы, падающие на лицо и, практически издеваясь, опустил тонкую бретельку вниз, пока она пыталась понять, происходит ли это на самом деле.

— Что ты…? — попыталась проговорить Гермиона, но голос звучал так тихо, что едва ли он расслышал, и девушка прервала предложение.

— Боишься, Грейнджер? — усмехнулся Малфой. — Чтобы вкус текилы не был таким резким, сначала нужно окунуть язык в соль, а после заесть лаймом. Тогда это будет терпимо.

Внезапно она почувствовала, как холодный сок цитруса полился в район ее шеи, вызывая мурашки.

— Малфой, — произнесла Гермиона предупредительно.

— Но какой толк в попойке, если это не щекочет нервы? — уголок его рта приподнялся, образуя кривую ухмылку и в следующий момент, она могла поставить все свои сбережения на то, что просто перепила, и сейчас, видимо, лежит у себя дома и ей снится сон. Ночной кошмар.

Высыпав немного соли ей на кожу, которая тут же впитала сок лайма и застыла, он неспешно наклонился к ней, и через секунду Гермиона почувствовала, как теплый язык коснулся ее шеи. Кажется, Малфой словно задел какой-то переключатель или она просто действительно не верила, что слизеринец реально посмел так сделать. Он двигался вверх, слизывая соль, но больше нигде не касаясь ее никак, даже случайно. Только язык, пропитанный алкоголем и безумием. Гермиона закрыла глаза, растворяясь в моменте, но, словно почувствовав, что ей это начинает нравиться слишком сильно, он отодвинулся и вмиг выпил прозрачную жидкость, откусил небольшой кусок лайма и поднял на нее взгляд, полный пляшущих чертят. Всмотревшись в его лицо, которое светилось весельем, она поняла — Малфой потешается над ней. Опять. Словно это его смысл жизни — пытаться толкнуть ее в пучину неловкости. Но черта с два, Малфой.

Гермиона смело взяла стопку и повторила движения слизеринца: смазала соком тыльную сторону своей руки и, посыпав на нее соль, быстро слизала эту смесь, думая, что только дураку мог прийти в голову такой способ пить. Или же гению, который, видимо, не один вечер провел, катаясь от хохота по полу и наблюдая, как люд ест чистую соль, благодаря его изобретению. Плевать, что текила была ледяной, а язык соленым — лучше не становилось. Глотнув и решив не ждать, пока голос разума достучится до ее сознания, Гермиона привстала со своего стула и, наверное, сошла с ума. Приблизившись к Малфою так быстро, что он вряд ли понял ее намерения, она коснулась его рта и забрала кусочек лайма, который парень только что взял, чтобы доесть. На секунду, прежде чем «украсть» цитрус и сесть обратно, Гермиона ощутила касание его губ, и его можно было бы сравнить в догонялки с медведем гризли — слишком большая смесь адреналина и глупости.

Когда она вновь открыла глаза, пережевывая лайм и пытаясь не поморщиться, Малфой прищурился, а потом наградил ее этой самой полуулыбкой, которая, кажется, добавляла градуса текиле.

— Один-один, Грейнджер, — улыбнулся он, произнося эту фразу заговорщическим тоном.

Это очень нехорошо. Она сжала пустой стакан, чувствуя, как прохладная вода, стекает по ее пальцам и поняла, что нужно сбегать. Нужно было сбежать еще час назад. Нужно было сбежать, только когда Забини предложил это. Потому что Гермиона начала чувствовать то, что было строго запрещено. Желание, влечение, интерес. И если с двумя первыми можно было справиться — это просто влияние спирта, который, судя по состоянию девушки, теперь бежал по ее венам вместо крови, то интерес к Малфою — штука настолько безопасная, как пожар в сухом лесу. Это все фальшь, Гермиона, глупая игра. Потому что он — абсолютный игрок. Все в нем будто специально создано, чтобы привлекать девушек, даже таких безнадежных, как Мэри. Но это не ее история.

Вдруг Малфой посмотрел выше головы Гермионы и поднялся.

— Как по мне, то этот бар уж слишком популярен у волшебников, — произнес он, обходя ее стул.

Грейнджер обернулась и увидела, как он здоровается за руку с каким-то парнем. Она смутно вспомнила, что как-то видела его лицо в квиддичном обзоре одной из спортивных газет.

— Могу я вам еще что-нибудь предложить? — улыбнулся бармен, забирая пустые рюмки.

— Честно говоря… — Гермиона легко обмахнула себя рукой, перебрасывая волосы на одну сторону, и начала искать глазами меню.

— У нас есть бесподобный яблочный коктейль. Там джин, яблочный сок и тоник.

— Пусть будет, — пожала плечами она, еще раз оборачиваясь и надеясь, что эта смесь ее освежит.

Девушка с идеально прямыми красными волосами стояла возле Малфоя, фривольно положив локоть ему на плечо, и разговаривала с парнями. Гермиона закатила глаза и тут же почувствовала, как это полностью выбило устойчивость картинки мира.