Вам повторить? (СИ) - "cup_of_madness" - Страница 15

— Ну, это не странно, — покачала головой Джинни. — Как ты? Справляешься?

— Я… — начала Гермиона, но мысли разбегались, будто пикси. — Честно говоря, понятия не имею. Это, наверное, прозвучит странно, но я будто действительно его знаю, понимаешь? Мне легко с ним. Возможно, конечно, это из-за возраста, потому что, Мерлин меня храни, если бы ему было два… Пеленки, подгузники…

— Да, я бы сошла с ума, если бы завтра мне на голову свалился младенец, — засмеялась подруга. — Тем более, если бы его отцом был Малфой.

— Это самая кошмарная часть, — ответила Гермиона, понизив голос. — Но, так или иначе, меня больше волнует основная причина того, почему он вдруг оказался в нашем времени. Я подумать не могла, что Волдеморт может вернуться. Это… немыслимо.

— Знаю, я постоянно думаю об этом, — вздохнула девушка, поднимаясь, чтобы помыть чашку. — Но, надеюсь, что Гарри сможет найти какую-то зацепку. Мы не позволим ему вернуться, Гермиона. Не позволим вам двоим погибнуть.

Она кивнула, сжимая вилку до белесых полос на кончиках пальцев. Гермиона привыкла, что смерть ходила вокруг да около нее, охаживая, будто галантный кавалер, так и норовя затащить к себе. Высматривала удобный момент, заглядывая в окна ее души несколько лет. Но ей удалось приучить себя, что все прошло, кануло в лету, развеялось, словно чертов туман Волдеморта, когда Гарри победил его. А теперь слушать о собственной кончине было кошмарно. От этих слов веяло флешбэками, наполненными Круцио от Беллатрисы и запахом жженых тел в огромном холле Хогвартса.

— Как Рон? Я отправляла ему сову, но не получила ответа, — Гермиона никогда не любила обсуждать личную жизнь, тем более с сестрой своего парня, но сейчас даже эта тема была более комфортной.

— Пришел вчера к нам чернее тучи, но мне не удалось с ним поговорить — я рассказывала Гарри, что произошло, — Джинни вытерла руки полотенцем. — Я могу его понять, ему тяжело осознавать, что…

— Гермиона? — заговорившись, они не услышали, как открылась входная дверь, занося запах весенних цветов и майскую духоту вместе с воздухом.

— Привет, Рон, — улыбнулась она, одновременно и рада его видеть, и испытывая неловкость.

— Я пойду проверю, как у Скорпиуса успехи в собирании вещей, — произнесла Джин и тактично удалилась, оставив их наедине.

— У тебя очень красивое платье, — произнес Рон, когда Гермиона встала.

Грейнджер улыбнулась, понимая, что он всегда так делал. Пытался сделать ей комплимент или соглашался с ее точкой зрения, когда испытывал чувство вины. Ее раздражала эта его привычка не потому что ей не нравилось внимание с его стороны, а потому что в остальные дни этого внимания не было. Она могла сменить прическу, купить новое платье, проколоть уши, но Рон был слишком погружен в собственные мысли и дела, чтобы придавать этому значение, и только лишь когда он чувствовал, что провинился, то замечал за ней какие-то детали.

— Спасибо, — кивнула Гермиона.

— Слушай, я знаю, что распсиховался вчера и слишком вспылил, просто… Это странно, понимаешь? Мне не стоило так себя вести, но и ты… — начал он, почесывая затылок.

— Послушай, Рон, я знаю, это все чересчур, и мы все в смятении, — подошла к нему Грейнджер, положив руку на плечо. — Эта новость, как снег на голову. Сейчас нужно понять, как предотвратить эту катастрофу, иначе…

— Но, честно говоря, меня больше волнует этот мальчик. Эти анализы, тесты… Ты вообще уверена, что их никто не подделал? — прервал ее Рон.

Злость вспыхнула в ней огоньком, пляшущим в глазах.

— Мерлин, Рон! Волдеморт… — она оглянулась и существенно понизила голос. — Волдеморт может вернуться. Убить Гарри, убить половину населения, убить твою семью! Вот о чем нужно думать!

У нее не укладывалось в голове, как человек, который прошел через эту дьявольскую бойню, кровавую мясорубку практически босиком, не понимает, что стоит на кону. Она могла бы понять кого-то другого, кто не стоял в первых рядах этой битвы, но не Рона.

— Это все слова восьмилетнего мальчика, Гермиона! Почему ты уверена, что это не какие-то проделки Малфоя? — прошипел он в ответ.

— Да ты себя вообще слышишь? Малфой что, украл ребенка, чтобы заставить меня поверить, что в будущем у нас будут общие дети? Ты в своем уме вообще?!

— Тогда как ты это все объяснишь? — потребовал ответов парень.

— Я не знаю! Не знаю, Рон, ладно?! — стукнула она по столу ладонью, больше не в силах сдерживать гнев.

Они молчали, громко дыша, каждый сосредоточенный на своей проблеме. Пожалуй, как и было всегда. Их интересовали совершенно разные вещи, даже в рамках одной и той же ситуации.

— Боже, Рон, я не знаю, что тебе сказать, — всхлипнула Гермиона, кажется, переполнив чашу своих сил. Стресса было слишком много. Чересчур много для одной девушки в последние несколько суток. — Но я пытаюсь делать то, что правильно. Неважно, чей он ребенок, но он ребенок, и очевидно, что ему нужна защита. В конце концов, ему нужна мать, его родители. Я не знаю, как могло так произойти, что у меня с Малфоем родился ребенок, но я знаю, что не это сейчас важно, господи…

Она чувствовала, как горячие слезы текут по ее щекам, а тушь на ресницах становится мокрой, щипая глаза. Рон вздохнул и обнял ее, ненавидя видеть ее слезы. Она обхватила его плечи руками, намочив футболку парня.

— Я просто хочу, чтобы этого никогда не повторилось, понимаешь? И я…

— Ладно, наверное, я был не прав, — вздохнул Рон, устав от пререканий. — Просто это все слишком сложно для меня.

Расскажи мне о сложностях, Рон.

— Пожалуйста, будь немного терпеливее. Мне сейчас как никогда нужна твоя поддержка, — сказала Гермиона, отстранившись и взяв бумажную салфетку со стола, чтобы промокнуть ею глаза.

— Давай проведем время вместе? Сходим куда-то, — предложил он.

— Сегодня я не могу, мне нужно купить вещи Скорпиусу. Но мы можем завтра.

Она добавила последнее предложение, проигнорировав закатанные глаза Уизли.

— Ладно, окей, — кивнул он, оборачиваясь назад, так как услышал шаги.

— Мам, я готов! — сказал Скорпиус, зайдя на кухню.

— Отлично, давай воспользуемся камином тети Джинни, чтобы попасть в Косой переулок, — преувеличенно бодро произнесла Гермиона, надеясь, что на ее лице не осталось следов от недавних слез.

Сердце щемило от холодности Рона, но она устала чувствовать вину за то, в чем была совершенно невиновна. Что за чертова презумпция виновности, когда Грейнджер еще даже ничего не успела сделать?

Выйдя из Дырявого котла, она обернулась на малого.

— Ну что, Косой переулок выглядит так же?

— Примерно, — прищурился он, смотря на пеструю витрину «Всевозможных Вредилок». — Только у «Совы» другой фасад и лавка Оливандера шире.

Они зашли в ателье мадам Малкин и, к счастью Гермионы, сегодня было полно клиентов, поэтому никто не донимал ее расспросами. Две помощницы быстро сняли мерки у Скорпиуса и предоставили ему подходящие по размеру мантии. Мальчик выбрал несколько черных, одну насыщенно бордовую и одну изумрудную. Такой выбор цветов показался Грейнджер довольно занятным, особенно учитывая его противоречивость. Еще пара рубашек, брюк и несколько мелочей, которые попали им на глаза, и они вышли под жаркое солнце, которое к вечеру уже успело раскалить небольшие магазинчики до такого состояния, что без охлаждающих чар внутри было невозможно находиться.

— Нужно забежать в «Волшебный зверинец» и купить Живоглоту корма, — проговорила Гермиона, пытаясь протолкнуться через толпу, держа сына за руку. — Вы с ним ладите там, в другом мире?

— Да, вы рассказывали, что когда я был маленьким, то часто таскал его за хвост, но Живоглот ни разу меня не поцарапал, — вдруг мальчик нахмурился. — Мне его очень не хватало.

— Не хватало? Он что же…?

— Да, когда тебя не стало, Живоглот не смог этого пережить.

Гермиона вздохнула, но обрадовалась, когда внимание Скорпи переместилось на всевозможных зверюшек, как только они зашли в огромный магазин, где можно было найти самые разные виды магических существ. Купив полтора фунта любимого лакомства для кота, она повернулась и, прислонившись к одному из стеллажей, наблюдала за Скорпиусом, который завороженно смотрел на феникса, что был во всей своей красе: молодой и сильный, перебирал броское оперение на радость наблюдателям. Мальчик был таким ярким и… живым. Такой живости не хватало им всем. Она давно забыла, как можно так заразительно смеяться, как искренне делал это он, когда птица, играючи, пыталась укусить его за палец. Ей давно позабылось, как может быть совершенно и абсолютно легко на душе. Гермиона едва ли пережила первый год после окончания войны — постоянные кошмары, крики по ночам, простыни, мокрые от пота, похороны. Количество панихид на которых она побывала, измерялось десятками, и то, потому что она не осилила видеть лица всех тех, кто пал в бою. Потом Хогвартс отстроили, дела немного пошли на лад, магическое сообщество вновь стало жить в привычном русле. Она не могла вечно сидеть в небольшом доме, который сняла, лишь бы родители не слышали ее криков по ночам. Ей действительно нравилась работа в Министерстве. Иногда это было слишком мелочно или скучно, но каждый раз, добиваясь новых улучшений законов в сторону магических существ, она понимала, чего именно хочет — сделать этот мир лучше. И как бы самодовольно это не звучало, у нее получалось. Но вряд ли у Гермионы была та живость, которая текла в Скорпиусе, несмотря на то, что он уже успел пережить. Словно плохой рок, уже которое поколение страдает от этой несправедливости. И этому все же должен прийти конец.