Приключения суперсыщика Калле Блумквиста - Линдгрен Астрид - Страница 3

Ева Лотта гордо вскинула голову. Она не могла поверить, что когда-нибудь была такой маленькой.

– Сколько же лет тебе сейчас? – спросил незнакомец.

– Тринадцать, – ответила Ева Лотта.

– Тринадцать лет! И уже два кавалера! Один блондин, другой брюнет! Тебе явно по душе разнообразие, – с легкой дразнящей улыбкой произнес незнакомец.

Ева Лотта еще раз вскинула голову. Незачем стоять тут и выслушивать оскорбления от какого-то типа, которого она знать не знает.

– А вы кто такой, дяденька? – поинтересовалась она, подумав про себя, что кто бы он ни был, но и он небось плевался, лежа в колыбели. Да-да, и он тоже!

– Кто я? Я дядюшка Эйнар, двоюродный брат твоей мамы, моя прекрасная юная дама!

Он дернул Еву Лотту за белокурый локон.

– А вообще-то как зовут твоих кавалеров?

Ева Лотта представила Андерса и Калле; темная и светлая головы склонились в безупречном поклоне.

– Славные ребята, – одобрительно сказал дядя Эйнар. – Но замуж за них не выходи! Выходи лучше за меня, – продолжал он, громко смеясь. – Я построю тебе замок, в котором ты сможешь целыми днями бегать и играть.

– Вы, дядюшка, для меня слишком старый, – дерзко ответила Ева Лотта.

Андерс и Калле почувствовали себя несколько лишними. Что еще за долговязый хмырь свалился на их головы?!

«Приметы, надо запомнить его приметы!» – сказал самому себе Калле.

Он взял себе за правило запоминать приметы всех незнакомых личностей, какие только встречались на его пути. Кто знает, многие ли из них на самом деле порядочные?

«Приметы: каштановые, зачесанные кверху волосы, глаза – карие, брови срослись, нос прямой, слегка выступающая вперед челюсть, могучий подбородок, серый костюм, коричневые ботинки, непокрытая голова, коричневая же дорожная сумка, называет себя дядюшкой Эйнаром. Пожалуй, все. А, совсем забыл: на правой щеке маленький красный шрам».

Калле постарался запомнить все приметы дядюшки Эйнара.

«Ехидина!» – добавил он про себя.

– Скажи, моя маленькая соплюшка, твоя мама дома? – спросил дядя Эйнар.

– Да, вот она идет!

Ева Лотта показала рукой на даму, идущую по дорожке сада. Когда та подошла ближе, оказалось, что глаза у нее – такие же голубые и веселые, а волосы – такие же светлые, как у Евы Лотты.

– Надеюсь, меня узнали! Имею честь! – Дядя Эйнар учтиво поклонился.

– Боже мой, это ты, Эйнар! Сколько лет, сколько зим! Давненько мы тебя не видели! Откуда ты свалился как снег на голову?

Глаза фру Лисандер стали совершенно круглыми от удивления.

– С луны! – ответил дядя Эйнар. – Чтобы чуточку взбодрить вас в вашей занудной глухомани.

– И вовсе он не с луны, – с досадой сказала Ева Лотта. – Он приехал семичасовым поездом.

– Все те же старые шуточки, – усмехнулась фру Лисандер. – Почему же ты не написал, что собираешься приехать?

– Ну уж нет, моя милая девочка. Мое жизненное кредо – никогда не пиши о том, что можешь изложить лично. Ты ведь знаешь, я из тех, кто делает все, что им в голову взбредет. А как раз недавно я подумал, как славно было бы устроить себе небольшой отпуск; и вспомнил вдруг, что у меня есть необычайно славная кузина, которая живет в необычайно славном маленьком городке. Примешь гостя?

Фру Лисандер долго не раздумывала. Хотя не так-то легко с бухты-барахты принимать гостей… Ну да ладно, пусть живет в мансарде.

– И у тебя невероятно славная дочка, – добавил дядя Эйнар, ущипнув за щечку Еву Лотту.

– Ай, отстаньте! – воскликнула Ева Лотта. – Мне же больно!

– Этого я и добивался, – объявил дядя Эйнар.

– Само собой, добро пожаловать, – сказала фру Лисандер. – Сколько времени продлится твой отпуск?

– Ну, это еще не известно. Откровенно говоря, я хочу порвать с фирмой, где работаю. И подумываю, не податься ли мне за границу. В этой стране у людей нет будущего. Все топчется на одном и том же месте.

– И вовсе нет, – горячо возразила Ева Лотта. – Наша страна – самая лучшая на свете!

Склонив голову набок, дядя Эйнар посмотрел на Еву Лотту.

– Как ты выросла, малютка Ева Лотта, – сказал он и тут же снова разразился своим напоминающим конское ржание смехом, который Ева Лотта уже возненавидела от всего сердца.

– Мальчики помогут тебе с вещами, – распорядилась фру Лисандер, кивнув в сторону дорожной сумки.

– Ну уж нет! Лучше я сам, – сказал дядя Эйнар.

В ту ночь Калле проснулся оттого, что комар укусил его в лоб. И раз уж он все равно не спал, мальчик счел, что, пожалуй, не мешает поглядеть, как некоторые негодяи и бандиты играют поблизости в свои преступные игры. Сначала он посмотрел в окно на Стургатан. Там было безлюдно и пустынно. Затем Калле, скрытый шторой, глянул украдкой в другое окно, выходящее в сад пекаря. Там, окруженный яблоневыми деревьями, стоял дом, погруженный в темноту и сон. Лишь в окошке мансарды горел свет. А на фоне шторы виднелась темная тень…

«Дядюшка Эйнар, какой же он дурак и как странно ведет себя», – подумал Калле.

Темная тень непрерывно двигалась по комнате: взад-вперед, взад-вперед. Должно быть, беспокойная натура – этот дядюшка Эйнар.

«И чего он там мечется?» – снова подумал Калле, тут же прыгнув в свою уютную постель.

Уже в восемь часов утра в понедельник услыхал он лихой посвист Андерса под окном. У них троих – у Андерса, у него и у Евы Лотты – был один общий условный сигнал.

Калле быстро оделся. Его ожидал новый, прекрасный, увлекательный день – без забот, без хождения в школу и без всяких других обязанностей, кроме как поливать клубнику и следить, нет ли по соседству каких-нибудь тайных преступников. Но все это не требовало особенных усилий.

Стояла великолепная погода. Калле выпил стакан молока, съел бутерброд и рванул к двери, прежде чем мама успела изложить хотя бы половину всех заманчивых предложений, которые хотела преподнести ему вместе с завтраком.

Теперь осталось лишь выудить из дому Еву Лотту. По каким-то причинам Калле и Андерс считали не совсем приличным пойти и просто-напросто вызвать ее. Строго говоря, водиться с девчонкой было неприлично. Но тут уж ничего не поделаешь! Ева Лотта вносила веселье и радость. Она была не из тех, кто отступает, когда речь идет о какой-либо проказе. Она была такой же дерзкой, быстрой и ловкой, как любой мальчишка. А когда перестраивали водонапорную башню, она залезала на деревянные леса так же высоко, как Андерс и Калле. Когда же полицейский Бьёрк увидел их и велел, безопасности ради, немедленно убираться с крыши, она совершенно спокойно уселась на самый конец доски, где у кого угодно закружилась бы голова, и, смеясь, крикнула:

– Поднимайся наверх и забери нас отсюда!

Она, вероятно, и не подозревала, что полицейский Бьёрк поймает ее на слове! Однако Бьёрк был лучшим гимнастом в добровольном спортивном обществе города. И ему понадобилось всего лишь несколько секунд, чтобы забраться наверх к Еве Лотте.

– Попроси папу купить тебе лучше трапецию, – посоветовал он девочке. – Потому что, если ты сверзишься с трапеции, у тебя, по крайней мере, останется какой-то шанс не сломать себе шею!

Затем, крепко обхватив Еву Лотту за талию, он спустился с ней вниз. Андерс и Калле тут же с видимой поспешностью слезли сами. С тех пор им очень нравился полицейский Бьёрк. И как уже говорилось, им нравилась также Ева Лотта, совершенно независимо от того, что оба они собирались жениться на ней.

– Храбрая, – одобрил девочку Андерс, – сказать такое полицейскому! Не многие девчонки способны на это. Да и не многие мальчишки тоже!

Ну, а в тот темный осенний вечер, когда они устроили «кошачий концерт» этому зловредному бухгалтеру, который так жестоко обращался со своей собакой… Ева Лотта, стоя под окнами, водила канифолью по нитке, продетой в иголку, до тех пор, пока бухгалтер не выскочил из дома и чуть не схватил ее на месте преступления. Но Ева Лотта быстро перепрыгнула через забор и исчезла в переулке Ботмансгренден, где ее ждали Андерс и Калле.