Дарующий звезды - Мойес Джоджо - Страница 20

Когда девушки возвращались в свою штаб-квартиру в бывшем коровнике Фредерика Гислера, то уже не доставали книги, расставленные в строгом порядке на самодельных полках, а поднимали их с пола, а в поисках нужного названия приходилось рыться в грудах литературы. При этом библиотекарши даже орали друг на друга, когда кто-нибудь из них нацеливался на искомую книгу.

– Похоже, мы пали жертвой собственного успеха, – заявила Марджери, обводя взглядом кипы книг на полу.

– Может, попробуем их рассортировать? – Бет затянулась сигаретой.

Отец наверняка выпорол бы ее, если бы увидел, а Марджери делала вид, будто ничего не замечает.

– Бесполезно. Сегодня утром мы даже не успеем к ним прикоснуться, а когда вернемся, воз будет и ныне там. Нет, по-моему, нам нужен кто-то еще на полный рабочий день, чтобы рассортировать книги.

Бет посмотрела на Иззи:

– Ты ведь хотела остаться здесь. Так? Да и вообще, ты у нас не самый лучший наездник.

Иззи тотчас же ощетинилась:

– Вот еще! Бет, спасибо тебе большое. Мои семьи меня уже знают. И вряд ли обрадуются, если кто-то другой будет возить им книги.

Она была права. Несмотря на каверзные подколки Бет, Иззи Брейди всего за шесть недель стала опытной наездницей, можно сказать замечательной. Она научилась уравновешивать правильной посадкой более короткую ногу, а в новых начищенных красновато-коричневых сапогах эта разница практически не ощущалась. Иззи взяла за привычку приторачивать к задней части седла свою трость, которая была ей необходима для последних нескольких шагов до дома. И вообще, трость оказалась удобным подручным средством, чтобы отодвигать ветви деревьев, отгонять злобных собак и убивать случайно попавшихся на дороге змей. Большинство семей в Бейливилле трепетали перед миссис Брейди, и Иззи достаточно было представиться, чтобы ее встретили теплой улыбкой.

– Ну а кроме того, Бет, – добавила Иззи, коварно вынимая из рукава козырную карту, – если я останусь здесь, моя мама начнет суетиться и лезть во все наши дела. Сейчас она не появляется в библиотеке исключительно потому, что думает, будто я целый день в разъездах.

– Ой, мне бы очень этого не хотелось, – поймав на себе взгляд Марджери, поспешно сказала Элис. – Мои семьи тоже очень довольны. На прошлой неделе старшая дочка Джима Хорнера целиком прочла журнал «Зе американ герл». Отец так ею гордился, что даже забыл наорать на меня.

– Значит, остается только Бет, – заявила Иззи.

Бет бросила окурок на деревянный пол, затушив его каблуком сапога:

– И нечего на меня так смотреть! Ненавижу уборку! Я только и делаю, что убираюсь за своими чертовыми братьями!

– Тебе что, обязательно нужно чертыхаться? – фыркнула Иззи.

– Это не просто уборка. – Марджери подняла экземпляр «Записок Пиквикского клуба», откуда веером выпали страницы. – Поначалу страницы были только слегка погрызены, а сейчас вообще выпадают. Нам нужен кто-то, кто сумел бы сшить переплеты и собрать из поврежденных книг то, что еще можно использовать. Такое уже делают в Хиндмане, причем весьма успешно. Там и рецепты, и рассказы, и прочее.

– Лично я шью просто отвратительно, – поспешила сообщить Элис, и остальные в один голос заявили о неумении держать иголку с ниткой в руках.

Марджери нахмурилась:

– Ну, я тоже не собираюсь этого делать. У меня руки-крюки. – Она на секунду задумалась. – Хотя есть идея. – Она встала из-за стола и потянулась за шляпой.

– Какая? – поинтересовалась Элис.

– А куда ты собралась? – спросила Бет.

– В Хоффман. Бет, можешь взять на себя пару моих ездок? Увидимся позже.

Зловещий шум, производимый шахтой Хоффман, можно было услышать уже на подъезде: грохот вагонеток с углем, бабах далеких взрывов, заставляющих вибрировать землю под ногами, звон шахтерского колокола. Для Марджери шахта являлась олицетворением ада: ее проходы врезались в израненные, изъеденные горные склоны вокруг Бейливилла, покрыв их гигантскими рубцами; мужчины с белыми на фоне черных лиц глазами возникали прямо из чрева земли, а тихий голос природы был безжалостно задушен. Воздух вокруг шахты пропитался угольной пылью, взрывы – эти вечные предвестники беды – накрывали долину серым фильтром. Даже Чарли заартачился, отказываясь сюда ехать. Кем же надо быть, чтобы, глядя на эту созданную Господом Богом землю, видеть не небесную красоту и чудеса природы, а лишь долларовые знаки?! – думала Марджери.

Хоффман был городом со своими правилами. Наличие стабильной зарплаты и крыши над головой давалось шахтерам дорогой ценой. Это и ползучий долг в магазине при шахте, и вечный страх ошибки в расчете динамита или потери конечности от вагонетки, и, что еще хуже, печальный конец их бренного существования там, глубоко под землей, без малейшего шанса для родных и близких их оплакать.

Ну а год назад ко всем этим негативным явлениям добавилась атмосфера недоверия, когда штрейкбрехеры прибыли на шахту, чтобы прижать к ногтю всех, кто имел смелость бороться за улучшение условий труда. Руководство шахты не любило перемен, а потому заменило убеждение и голосование бандитскими разборками, со стрельбой, взрывами и в итоге со скорбящими семьями.

– Это ты, Марджери О’Хара? – Охранник сделал два шага вперед, заслонив рукой глаза от солнца.

– Да, это я, Боб.

– А ты знаешь такого Густавссона?

– Что-то случилось? – Марджери почувствовала знакомый металлический привкус во рту, появлявшийся всякий раз, когда называли имя Свена.

– Нет, насколько мне известно. Думаю, они решили перекусить перед сменой. Последний раз я видел их у блока Б.

Марджери спешилась, привязала мула и прошла через ворота, не обращая внимания на любопытные взгляды закончивших смену шахтеров. Она стремительно миновала магазин, в витринах которого рекламировались различные распродажи и скидки, которые, как все знали, были лишь видимостью. Магазин стоял на склоне на том же уровне, что и огромное надшахтное сооружение. А еще выше располагались шикарные ухоженные дома с аккуратными двориками начальства шахты и бригадиров. Именно здесь и должно было жить семейство Ван Клив, если бы Долорес не отказалась покидать свой фамильный дом в Бейливилле. Хоффман не был самым большим шахтерским городом вроде Линча, насчитывавшего десять тысяч домов. Нет, здесь вдоль дорог растянулись двести крытых толем шахтерских хижин, которые за добрых сорок лет своего существования ни разу не перестраивались. Несколько босоногих детишек играли в грязи возле рывшейся там же свиньи. У входных дверей были выставлены ведра и запчасти для машин, между ними бесцельно бродили уличные собаки. Марджери повернула направо, в сторону от жилых домов, и размашистым шагом перешла небольшой мостик, ведущий на шахты.

Она сразу увидела его спину. Он сидел на перевернутом ящике, положив шлем между ног, и жевал краюшку хлеба. «Я узнала бы его везде», – подумала Марджери. Его сильную шею, переходящую в широкую спину, эту его манеру при разговоре слегка наклонять голову влево. Рубашка Свена была запачкана сажей, а на спине сидевшей чуть косо жилетки было написано «ПОЖАР».

– Эй!

Обернувшись на звук ее голоса, Свен встал и поднял руки, а его напарники приветствовали Марджери тихими свистками, словно дули на пламя.

– Мардж! Что ты здесь делаешь? – Свен взял ее за руку и под улюлюканье парней отвел за угол.

Она посмотрела на почерневшие ладони Свена:

– Все в порядке?

– На этот раз. – Свен слегка поднял брови и посмотрел на административное здание, и этот взгляд сказал Марджери все, что она хотела знать.

Она пальцем вытерла сажу у него со щеки. Он остановил Марджери и прижал ее руку к губам. У Марджери внутри, как всегда, что-то екнуло, хотя ее лицо оставалось невозмутимым.

– Значит, ты скучала по мне?

– Нет.

– Врунишка!

Они ухмыльнулись друг другу.

– Я ищу Уильяма Кенворта. Мне нужно поговорить с его сестрой.

– Цветного Уильяма? Мардж, его здесь больше нет. Он уволился по инвалидности шесть или девять месяцев назад. – (Марджери была явно ошарашена.) – Мне казалось, я тебе говорил. Рабочий-подрывник перепутал провода, и он как раз был внизу, когда взорвали проход. Кенворту глыбой оторвало ногу.