Квотербек в мешке (ЛП) - Холл С. Э. - Страница 5

Я натягиваю одежду – возможно задом на перед, возможно наизнанку – и заказываю такси на Uber. Хватаю оставшиеся вещи и спешу в вестибюль.

Когда я открываю дверь в лобби и выхожу, подъезжает такси.

– Ты Ава? – спрашивает парень, опуская стекло.

– Да, – я сажусь в машину и повторяю адрес, чтобы убедиться, что водитель его знает, и умоляю его поторопиться. – Я заплачу любые штрафы за превышение скорости, просто поторопись!

Возможность здраво размышлять удивляет меня, может на подсознательном уровне. Пытаясь отвлечься, я набираю Марси сообщение:

«Пришлось уйти, дедушке нехорошо. Увидимся».

Не ожидая ответа, я убираю телефон и сосредотачиваюсь на дороге. Мы почти приехали.

– Остановите здесь, – кричу я водителю и бросаю ему стодолларовую купюру, выскакивая из машины. – Спасибо, – бросила через плечо и побежала к входной двери дома, не оглядываясь назад.

Безнадёжное выражение лица Хелен, когда она открывает дверь, на кусочки режет моё сердце.

– Как он? – она вздыхает и качает головой.

– Просто иди к нему, Ава.

Мои ноги стали ватными. Кажется, прошла вечность, прежде чем я стояла у входа в его спальню, глядя, как доктор Уайтхолл делает всё возможное, чтобы моему деду было комфортно.

– Что случилось? – мне кажется, что мой голос пропал и остался только шёпот.

Голова доктора поворачивается, и он с сочувствием смотрит на меня.

– Его жизненные показатели постоянно снижаются, Ава, но ему не больно. Боюсь, это не займёт много времени.

– Малышка, – серьёзный тон дедушки подрывает меня, и вот я уже сижу на стуле у его кровати.

– Я здесь, дедушка, – беру его холодную хрупкую руку в свою. – Сожалею, что ушла, но сейчас я здесь. Я так сильно тебя люблю. Ты ведь это знаешь, да? Ты мой самый любимый человек во всем мире. Пожалуйста, не оставляй меня одну с нашей ужасной семьёй.

Я шучу, надеясь поднять ему хоть немного настроение... но его смех сменяется кашлем.

– Помогите ему, – обращаюсь к доктору, который медленно качает головой.

– Ты знаешь, что я не могу, Ава. Это не столько халатно с моей стороны, сколько неуважительно. Это был его выбор, и он его сделал.

Я смотрю на своего дедушку, собираясь умолять его подумать еще раз, но кашель, очевидно, истощил его, потому что глаза теперь закрыты. Поэтому, чтобы он немного успокоился, я сжимаю его руку и кладу голову на кровать рядом с ним.

– Малышка, – хриплый, слабый шёпот, который я едва ли узнаю, прерывает мои внутренние крики.

Я поднимаю голову, чтобы встретить его стекловидные, почти пустые глаза. Быстрый взгляд на монитор позади, сообщает мне, что дедушка делает только семь вдохов в минуту... и он использует их, чтобы поговорить со мной.

– Я здесь, – уверяю его, поглаживая большим пальцем кожу руки.

– Только... один... стоит... чёрт, – хрипит он. – Мой ребёнок. Заботиться... мой... другой... один. Люблю... тебя.

Ранним утром, в 4:21, мой дедушка покинул этот мир.

Глава 3

Раш

Шла уже последняя четверть игры, и я на всякий случай скрестил пальцы. Быть резервным защитником для «Tennessee Thunder» – это то, чем я очень горжусь, но также это очень тяжело. Потому что приходится стоять и в стороне, смотреть на игру и понимать, что не можешь помочь своей команде. Это просто убивает меня.

Мечтой всей моей жизни было попасть в НФЛ, и я буду продолжать делать всё возможное, чтобы это произошло. Я слишком много работал над собой, чтобы достичь поставленной цели, и клянусь, блядь, почти достиг её.

До меня доносится, как Лу – координатор наступления – комментирует всю игру, не поднимая взгляда от планшета, закрывающего его лицо, и качает головой, когда Леви опять лажает во время паса. Леви Хейни является нашим квотербеком и огромной болью в заднице. Он идеальный пример худшего в своём роде профессионального спортсмена. В его теле нет ни единой скромной, щедрой косточки, ни уважения к самой игре или лояльности к фанатам, есть только денежный интерес. Не говоря уже о том, что у него довольно серьёзная травма, хоть сам он и не понимает всю опасность этого повреждения. Его чрезмерная уверенность, глупость и эгоизм не помогают ни его травмированному плечу, ни команде, которая теряет шансы на победу снова и снова.

Мяч сорвался с места, и я могу мгновенно сказать, что для Леви дела обстоят... не очень. Боль отняла много жизненно важных секунд; он больше не достаточно быстр, чтобы увернуться и избежать столкновения с тем, кто надвигается прямо на него. Наши соперники не зря называют своего самого крупного и подлого нападающего «Бульдозером».

Такое ощущение, что кто-то включил замедленную съёмку, потому что я в мелочах могу рассмотреть, как Бульдозер откидывает в сторону Ривза, словно тряпичную куклу, а Леви заваливает на землю в задней части поля. Когда Бульдозер отталкиваясь от Леви встает и стучит кулаком по собственной груди в знак победы – Леви остаётся лежать. А точнее перевернулся на спину и схватился за плечо, которое явно разрывалось от боли.

Судьи назначают тайм-аут, и медицинский персонал выбегает на поле, чтобы оценить состояние Леви. В конце концов, они помогают ему подняться и уйти, после чего тренер поворачивается ко мне.

– Раш, ты в деле. Не облажайтесь, – делая последнее наставление, тренер снимает шляпу, чтобы просто откинуть её в сторону с явным недовольством.

Знаю, что не являюсь первым выбранным им игроком, но это мой шанс показать, на что я способен. Я был рождён для этого.

Пройдя через толпу, я увидел кучу разозлённых игроков.

– Что ж, блядь, ты как раз вовремя решил включиться в игру, – приветствует меня Тайлер, сильно хлопнув по спине. Он всегда первым делает это, и за многие годы – это стало нашим своеобразным ритуалом. Комментарий друга быстро помогает успокоиться, и представить, словно это обычный день в колледже, как раньше.

Раздаётся громкий сигнал в динамике моего шлема, и я сообщаю о нём остальным, делая последние наставления уверенным голосом:

– Наклон вправо, двойной специальный с упором на один.

Я более чем готов к игре, на самом деле даже ждал её. Мне просто нужно «поставить эту грёбаную пьесу», напомнив своей команде и тренерам, почему я здесь.

– Ривз, – я хватаю его за шлем и рычу. – Мне всё равно, что ты будешь делать: упадёшь, споткнёшься об него или потанцуешь с этим большим уёбком, но дай мне немного времени, хорошо? Давай, блядь, сделаем это!

– Чёрт возьми, да, – он качает головой. – У меня есть ты. Хватит быть его сучкой.

– Чертовски верно.

Я снова натягиваю шлем на голову Ривза, немного грубее, чтобы он взбесился, а потом перерыв заканчивается.

Тайлер и Макнамара заняли свои позиции, и тут же сорвались с места, отлично начав игру. Как и было обещано, Ривз меня прикрыл, и я толкаю Тайлера прямо в номер на его теле. Он взлетает, как будто его задница горит, и так вплоть до конца зоны, сужая разрыв в счете.

– О, чёрт возьми, да, как вам это!

Я смеюсь, энтузиазм Тайлера окутывает меня. Что-что, а игру он любит так же, как и я. Это одна из главных причин, почему мне нравилось играть вместе с этим парнем все эти годы. Мы – сила, с которой нужно считаться, и я рад, что у меня наконец-то есть шанс сыграть на том же профессиональном уровне, что и друг. Если всё будет идти также как в колледже, и я продолжу полностью выкладываться... Мы будем неплохо «трахать» некоторые другие команды.

– Риггинс, сюда.

Я подлетаю к очень счастливому тренеру и принимаю все положительные отзывы, зная, что ход игры может измениться за минуту. Таков футбол, когда он идёт отлично – это замечательно. Но когда всё идёт дерьмово – это уже хреново. Особенно когда ты квотербек. Ты можешь буквально за одну игру пройти путь от «героя» к «нулю», а то и ниже. К счастью, этот напор, оказываемый на меня, я могу использовать в качестве стимула, чтобы быть ещё лучше.