Игры Боэтии (СИ) - Старк Джерри - Страница 12

Эту краткую и ёмкую речь почти теми же словами босмер повторил перед ярлом города Рифтена, стоя в полутемном внутреннем дворе крепости Миствейл.

Ярл Лайла по прозвищу Рука Закона — невысокая, коренастая женщина-нордка средних лет с чуть подернутыми сединой рыжими волосами, затянутая в кожаный плетеный доспех – молча слушала, хмуро взирая на двух пленников в фургоне. За спиной ярла каменной глыбой громоздился телохранитель-хускарл, здоровенный и мускулистый, с украшенной татуировками мрачной физиономией, гребнем торчащих поперек лысого черепа жестких бурых волос и облаченный в редкостную диковину – золотистого оттенка броню эльфийской работы. Дополняли картину четверо солдат, двое из которых держали фонари, сгущающийся вечер и робко высунувшая серебряный краешек из-за зубчатой стены Секунда.

Рингилл лежал без сознания — босмер откинул с его головы холстину, дабы госпожа Лайла собственными глазами сравнила изображение на розыскном листе и лицо альтмера. Тони сидел, привалившись спиной к мешкам. Ему очень хотелось заорать, взвывая к справедливости и закону, или проклясть Фендала в три загиба. Босмер предусмотрел все: перед въездом в город повернулся к человеку, вздохнул, вытащил из-за пазухи свернутый трубочкой пергамент и резким движением разодрал его пополам. Тони хотел спросить, с какой целью он это сделал, открыл рот – и не сумел издать ни звука. Беспомощно зашлепал губами, ощущая себя рыбой на берегу. Голос не возвращался. Фендал и заклятие временной немоты позаботились, чтобы ничьи истошные вопли не прерывали деловую беседу.

— С альтмером ясно. Кто второй? – наконец спросила Лайла. Голос у ярла был хрипловатый и низкий, больше подходивший мужчине, чем женщине.

— Должник господина Лотара, — откликнулся босмер. – Хозяин хотел потолковать с ним.

— А чего он молчит, словно язык проглотил?

— Сказать нечего, вот и помалкивает, — пожал плечами Фендал. – Знает, что нашкодил.

— А-а, — Лайла размашисто кивнула. Босмер переступил с ноги на ногу, искательно глядя на рыжеволосую женщину в доспехах и с топором на поясе:

— Так на чем сойдемся, госпожа ярл?

— Розыскной лист подлинный. Этот альтмер и впрямь как две капли воды смахивает на Последнего Мстителя, — согласилась Лайла Рука Закона. – Только в городской казне Рифтена даже в лучшие дни города было не наскрести двухсот тысяч дрейков…

— Знаю, знаю, — отмахнулся Фендал. – Меня вполне устроят и десять тысяч для начала. С вашим своеручным письмом о том, что именно я схватил Павшую Звезду и мне причитается вознаграждение. Доберусь до Имперского города, а в тамошнем казначействе получу остальное. Идет? – улыбка на его простоватом лице выглядела косо прорезанным шрамом, длинные уши под встрепанными волосами тесно прижались к черепу. – Госпожа ярл?

Лайла потянула себя за мочку уха. Тони отчаянно пытался поймать ее взгляд, чтобы хоть гримасами привлечь внимание к своей персоне. Альтмеру крышка, но он-то, он не имеет к этому никакого отношения! Он просто случайный свидетель и жертва босмерских интриг!

— Видишь ли… как тебя, Фендал? Наверное, как представитель закона, я должна поблагодарить тебя, — в задумчивости протянула ярл. — Ты совершил достойный поступок, Империя тебя не забудет и все такое. Но есть некоторые обстоятельства…

— Десятая часть на нужды города и лично вам за участие, — быстро и горячо прошептал босмер.

— Имперский наместник в последнее время открыто намекает, что я не слишком-то хорошо справляюсь со своими обязанностями, — продолжала рассуждать Лайла, словно не услышав щедрого предложения Фендала. – Обидно признавать, что в кои веки он прав. Моя семья несколько поколений правила этим городом, а теперь старая Мавен и ее злобные детки полагают Рифтен своей личной кормушкой. Серая гильдия утратила последние крохи уважения к закону, торговля идет из рук вон плохо… Да еще Игрища приближаются, будь они неладны. Наш холд обязан выставить своих представителей. Добровольцев в этом году не сыскалось, с заключенными тоже дела плохи – либо старики, либо юнцы, от которых никакого проку. А хорошие бойцы нужны позарез.

— Бросьте им альтмера. Пусть сожрут его во славу императора, — Фендал нервничал, от него остро тянуло мускусным запахом, и его голос стал умоляющим: – Госпожа ярл, восьмая доля! Я всего лишь хочу получить мои деньги и больше ничего!

— Я понимаю, — кивнула ярл. – Но пойми и ты меня… Унмид!

Верзила хускарл сорвался с места, облапив не успевшего пискнуть босмера железной хваткой медвежьих объятий. Перехватил и ловко вывернул руку с кинжалом. Нож выпал, жалобно зазвенев на брусчатке. Яростно шипя, Фендал рвался на свободу, пока Умнид не прогудел ему прямо в ухо:

— Не дрыгайся, остроухий, а то руку сломаю. В трех местах.

— Вы!.. Вы сволочи! – в голос истошно заорал босмер, поняв, что его планы только что рухнули. – Я же предлагал честно договориться!.. Вы не можете так поступать со мной!..

— Можем-можем, — самым дружелюбным тоном заверила его Лайла. – Двести тысяч дрейков на дороге не валяются. Они очень поддержат Рифтен в эти сложные времена, — она отвернулась от выкрикивающего бессильные угрозы Фендала, отдавая быстрые и четкие распоряжения: — Так, парни. Тащите босмера и второго парня в камеру. Альтмера – в нижний подвал. Унмид, проследи, чтобы с него глаз не спускали. Отыщи Вайландрию и дай ей хорошего пинка под тощий зад, скажи – я разрешила. Пусть спешно пороется в своих магических книжках и сплетет для эльфа заклятие покрепче, чтоб не смылся. Содержимое фургона и саму повозку мы конфискуем, — она по привычке дернула себя за ухо. – Ничего не забыла?

— Нет, — заверил ее телохранитель, с силой встряхивая босмера, чтобы тот перестал орать. – Вы молодцом, госпожа. Так с ними и надо. А то ишь чего удумал, засранец остроухий – двести тысяч ему вынь да положь.

В былые времена Скайримом правили короли и ярлы, кичливо величавшие себя Верховными королями провинции и требовавшие от ярлов присяги верности. Все сознавали, что на самом деле громкий титул давным-давно ничего не значит, а короли Скайрима – не более, чем вассалы императора, но конец затянувшейся дурной традиции пришел всего лишь с десяток лет назад.

В день, когда верные долгу и преданные Империи подданных восстали против власти Ховарда Старка, последнего из Верховных королей Севера.

Ховард, как гласил зачитанный позже во всех городах провинции имперский манифест, преступно умышлял порвать древние узы братства, пренебречь данными клятвами, учинить беззаконие и сделать Скайрим личной вотчиной, отделив его от Империи. Проведенное дознание представило неоспоримые и веские доказательства готовящегося при дворе Старка заговора, посему император Тит Мид в милости своей выражал благодарение и щедрым жестом даровал прощение всем участникам Снежной Битвы у древних стен Солитьюда.

Предводитель восставших был отмечен особой наградой, став новым правителем Скайрима.

В мудрости и предусмотрительности своей он отказался от титулов Верховного короля и Первого ярла, предпочитая именоваться просто наместником провинции. О Старках, правивших Севером на протяжении нескольких веков, старались лишний раз не вспоминать, да и не уцелело никого из их рода. Младший брат Ховарда, полководец Джонна Старк, был коварно убит альтмерами на Саммерсете задолго до заварушки в родном Скайриме. Джонна не оставил после себя потомства и до сих пор считался героем Империи, хотя и несколько сомнительным. Жена Ховарда, благородная дама имперской крови по имени Милия Валентия, погибла во время сражения за Синий замок. Его сын-подросток оказался настолько труслив, что бежал, бросив отца на произвол судьбы. Рыбаки и рабочие порта уверяли, якобы видели, как младший принц садился на пристанях в парусный баркас, хотя день был сильно ветреным и с моря шла крутая волна. Молва сходилась на том, что боги презирают трусов, и младший Старк утонул, пытаясь выйти из гавани в открытое море. Обычно рассказчики в этом месте всегда прибавляли: «Туда ему и дорога!», а слушатели согласно кивали головами и заказывали еще по одной кружке меда.