Eden (ЛП) - "obsessmuch" - Страница 58

С трудом сглатываю. Его ухмылка становится шире.

Направив палочку на краны ванной, он включает воду.

Я смотрю на него, как кролик на удава, и его ухмылка превращается в хищный оскал, когда он замечает страх в моих глазах.

— Что вы делаете? — Спрашиваю я, проклиная себя за надломленный голос.

Он заклинанием выключает воду. С волнением отмечаю, как быстро ванна наполнилась водой.

— Тебе нужно помыться.

Вдох. Выдох. Сохраняй спокойствие.

— Хорошо, — стараюсь держать голос ровным, — я выйду, как только закончу…

— Не смеши меня, — обрывает он. — Я должен убедиться, что ты все сделаешь надлежащим образом. Ты обязана сегодня выглядеть безукоризненно. К сожалению, я видел, что магглы подразумевают под словом «чистый».

Обнимаю себя руками и закрываю глаза, чувствуя, как слезы подступают к глазам, и пытаясь сдержать их.

Меня уже даже не волнует, зачем он приказывает мне вымыться. Знаю, он жаждет, чтобы я задала ему этот вопрос, но, если честно, мне по барабану.

Я не собираюсь мыться в его присутствии. Не буду! После вчерашнего у меня в голове не укладывается, как у него хватает наглости просить меня об этом?

Он уже видел тебя голой…

Но… это было давно! И у меня не было выбора. Тем более, сейчас все по-другому. Он и я… наши отношения изменились настолько, что я даже не знаю, на что они стали походить, и когда все это началось…

Отношения Это слово какое-то… неподходящее. Оно неприменимо к нам и к тому, что между нами.

Я уже совсем не помню, какой была моя жизнь до похищения. И я уже не помню, когда он успел стать неотъемлемой частью моей жизни. Он стал центром моего существования, и мысль об этом невыносима.

Люциус окидывает меня высокомерным взглядом.

— Хватит тянуть резину, — бросает он. — Ты ведь не можешь всерьез бояться моих намерений? Пора бы уже понять, что я не заинтересован в этом, — беспощадная ухмылка. — Жаль разочаровывать тебя, но так оно и есть.

Замолчите! Я срываюсь. Я ненавижу его. Я так ненавижу его! Зачем он так? Ведь еще прошлой ночью я думала, что он может… я не знаю.

Думала, он пожалеет тебя? Что ж, в таком случае, ты полная идиотка!

Он скалится, и меня прошибает холодный пот.

— Ну же, не глупи, — лениво тянет он. — И перестать впустую тратить мое время. Раздевайся.

— Нет, — мой голос дрожит. — Пока вы не уйдете.

Он невесело усмехается и поднимает палочку.

— Империо!

Это прекрасно. Я сделаю все, чтобы остаться здесь навечно, вы же знаете…

— Снимай рубашку.

Как скажете. Я сделаю это ради вас. Вы можете просить о чем угодно.

Расстегиваю пуговички: одна, вторая, третья…

Но… нет. Что-то здесь не так. Это неправильно!

— Сними рубашку.

Делаю, как он говорит, как он хочет. Всё ради него, потому что только он может унять мою боль…

— Брось ее на пол.

С улыбкой на губах выпускаю ткань из рук. Так тепло, так спокойно…

Холодно.

Нет, мне тепло. Я купаюсь в тепле. Оно везде, окутывает меня, убаюкивая в своих объятьях. Да кому вообще нужна одежда? Ничто больше не имеет значения, кроме ощущения безграничного счастья и его вкрадчивого низкого шепота…

Поворачиваюсь. Он может смотреть… на всё…

— Не задавай вопросов.

Как скажете.

— Залезай в ванну.

Сажусь на борт ванны и опускаю ноги в воду, постепенно погружаясь глубже. Тепло. Пожалуйста, прошу, не оставляйте меня, не останавливайтесь…

Ощущение тепла и счастья покидают меня.

Слишком поздно приходит осознание, что отныне я чувствую лишь тепло воды, сомкнувшейся у моей талии.

Вскидываю руки, прикрывая выставленную напоказ грудь, и благодарю Бога, что вода скрывает нижнюю часть моего тела. Едва удерживаю навернувшиеся слезы.

Со скучающим выражением лица он смотрит на меня так, как будто пытается проникнуть сквозь щит, что я воздвигла вокруг себя и вытащить наружу всю боль и унижение, скрывающиеся внутри.

Лицо заливает краска, потому что — о, Боже! — я голая, а он стоит и смотрит на меня!

И я не могу укрыться от его взгляда.

Это невыносимо!

Он ухмыляется.

— Ну, это ведь было не сложно?

Чертов…

Наконец, я нахожусь, что ответить…

— Скотина! — Шепчу я. — Как вы посмели заставить меня..? И это после того, что случилось вчера!

Поднадоевшая ухмылка вмиг слетает с его лица.

— Ты же сказала, что ничего не было.

— А ничего и не было, — быстро говорю я. — Ничего серьезного…

— Тогда прекрати жаловаться! — Он в раздражении возводит глаза к потолку.

— Перестать жаловаться? — С недоверием переспрашиваю его, сильнее обхватывая себя руками. Вот козел! — Да я от страха всю ночь глаз не сомкнула! Он домогался меня, а вы просто говорите, что я должна прекратить жаловаться?!

Его лицо потемнело от гнева, и когда он заговорил, то сделал вид, что не слышал моей тирады.

— Ты собираешься мыться, или я вновь должен применить Империо?

Но… как я могу сделать это под его пристальным взглядом?

Он опять ухмыляется.

— Можешь отвернуться, если хочешь, — произносит он. — Меня это устроит.

Резко отворачиваюсь, чтобы не дать ему увидеть блестящие от слез глаза.

Не слушай. Это просто слова. Пустые, бессмысленные звуки.

Тогда почему так больно? Почему каждое его слово причиняет боль?

Окунувшись в воду, намыливаю себя, спиной чувствуя его взгляд. Что за игру он затеял? Зачем ему смотреть, как я моюсь?

Неважно. Ты должна пройти через это. Сегодня ты должна выжить. Сфокусируйся на этой мысли.

До завтра, потому что завтра ты тоже должна будешь остаться в живых…

И послезавтра…

Растираю мыло по телу и волосам, а потом ополаскиваюсь водой, смывая пену. Выныриваю из теплой воды, мокрые волосы тяжелым полотном ложатся на спину, и слегка поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него.

Ничто не выдает его мыслей.

— Отлично, — кивает он. — Вытирайся и проходи в комнату, — развернувшись, он выходит из ванной, оставив дверь открытой.

Выскакиваю из ванны и срываю полотенце, висящее на крючке, быстро вытираюсь им и выжимаю мокрые волосы, а потом оборачиваю вокруг себя, стараясь прикрыться насколько возможно. Осторожно выхожу из ванной комнаты. Он там. Стоит, прислонившись к стене. Он направляет палочку на меня, и я вздрагиваю, но он лишь заклинанием высушивает мои волосы.

— Зачем все это? — Тихо спрашиваю я. — К чему вы меня готовите?

Молча, он делает еще один взмах палочкой, и в воздухе появляется белая материя. Он ловит ее на лету и протягивает мне.

— Надень это, — отрывисто бросает он.

Расправляю материал, который оказывается длинным белым льняным платьем.

— Пожалуйста, — начинаю я дрожащим голосом.

— Нет, — обрывает меня Люциус. — Ты не можешь уединиться. Пора бы уже повзрослеть и вести себя соответственно.

Резко поворачиваюсь к нему спиной, закусив губу. Полотенце падает на пол, и я по мере возможности быстро натягиваю платье через голову. Оно сидит так же хорошо, как и то, зеленое, но это — иного покроя. Идеально белое с длинными рукавами и подолом, достающим до пола. Кажется, что-то похожее носили в средние века.

Поворачиваюсь к нему лицом. Он удовлетворенно улыбается, оглядывая меня с ног до головы.

— Идеально, — шепчет он. — Ты выглядишь прекрасно. Как мученица. Невинная, маленькая мученица.

Недоуменно моргаю.

Мученица?

Так, спокойно, без паники. Они не могут… Без паники!

— Что вы собираетесь со мной сделать? — Сил едва хватает на тихий шепот.

Усмехнувшись, он берет гребень с моего ночного столика.

— Причешись, — он протягивает его мне. — С этой твоей гривой ты выглядела, как страшилище, и в лучшие времена, не говоря уже о сегодняшнем положении дел. Когда ты в последний раз причесывалась?

Я с громким стуком кладу гребень обратно на столик.

— Нет, до тех пор, пока вы не скажете мне, что происходит! — Я с вызовом смотрю в его холодные серые глаза.