Выбери любимый жанр

Под пологом пьяного леса - Даррелл Джеральд - Страница 3


Изменить размер шрифта:

3

— Что ты делаешь? — сурово спросил я.

— Пью утреннее мате, — ответил он и снова забулькал трубкой. — Хочешь попробовать?

— Это парагвайский чай?

— Да. Здесь это такой же обычный напиток, как чай в Англии. Попробуй, может быть, понравится, — предложил Ян и протянул мне маленький серебряный горшочек и трубочку.

Я недоверчиво понюхал темную коричневую жидкость с плававшей на поверхности зеленью. Запах был терпкий, приятный и напоминал запах скошенной травы в жаркий солнечный день. Взяв трубку губами, я сделал глоток, в трубке забулькало, и струя горячей жидкости обожгла мне рот и язык. Вытерев слезящиеся глаза, я вернул горшочек Яну.

— Благодарю, — сказал я. — Не сомневаюсь, что у вас принято пить чай таким горячим, но боюсь, что это не для меня.

— Можно немного остудить его, — не очень уверенно ответил Ян, — но мне кажется, тогда он утратит свой аромат.

Позднее я пробовал пить мате при более умеренной температуре, и мне даже начал нравиться запах свежескошенной травы и слегка горьковатый, вяжущий привкус этого освежающего напитка. Однако я так и не мог научиться пить его при температуре расплавленного металла, что является, вероятно, основным требованием настоящего ценителя мате.

После превосходного завтрака мы отправились осматривать окрестности. Не успели мы отойти от эвкалиптов, гигантской изгородью окружавших усадьбу, как увидели в высокой траве пень, на котором построил свое гнездо печник. Рассмотрев его внимательно, я поразился тому, что маленькая птичка могла создать такое большое и сложное сооружение. Это был круглый шар раза в два больше футбольного мяча, слепленный из грязи и скрепленный корнями и волокнами, — своего рода железобетонная конструкция мира пернатых. Спереди гнездо имело входное отверстие в виде арки, и все сооружение напоминало уменьшенную модель старинной печи для выпечки хлеба.

Меня очень интересовало внутреннее строение гнезда, и так как Ян заверил меня в том, что оно давно покинуто своими обитателями, я снял его с пня и осторожно срезал острым ножом куполообразную верхушку. Внутри гнездо напоминало раковину улитки. От входного отверстия влево уходил проход длиной около шести дюймов, повторяя изгиб наружной стены. Не доходя до входа с противоположной стороны, он загибался и вел к просторному шарообразному помещению, дно которого было аккуратно выстлано травой и перьями. В отличие от шершавой, неровной наружной поверхности гнезда внутренние стенки прохода и комнатки были гладкими, словно полированными. Чем дольше я рассматривал гнездо, тем больше удивлялся, каким образом при помощи одного только клюва птица могла создать это чудо строительной техники. Вполне понятно, почему жители Аргентины с такой симпатией относятся к этой жизнерадостной птичке, гордо прогуливающейся в парках и садах и оглашающей воздух веселыми, звонкими руладами. Гудсон[3] рассказывает трогательную историю о паре печников, построивших гнездо на крыше одного дома. Однажды самка попала в мышеловку, и ей перебило лапы. Вырвавшись на свободу, она с трудом долетела до гнезда и там умерла. Самец в течение нескольких дней кружился около гнезда, оплакивая свою подругу, а затем исчез. Через два дня он появился снова в сопровождении другой самки. Они сразу же принялись за работу и замуровали вход в старое гнездо, где лежали останки погибшей птицы. На этом саркофаге они построили новое гнездо, в котором благополучно вывели потомство.

И в самом деле, печники обладают каким-то удивительным обаянием, оказывающим воздействие даже на самых закоренелых циников. Во время нашего пребывания в поместье один пожилой пеон[4] , не отличавшийся особой сентиментальностью и, вероятно, способный без угрызений совести убить кого угодно, от человека до насекомого, торжественно заявил мне, что он никогда не обидит hornero[5] . Однажды, путешествуя верхом по пампе, он увидел на пне гнездо печника. Оно было почти закончено, стенки были еще сырыми. На одной из стенок барахтался создатель этого гнезда, попавший лапкой в петлю, образованную длинным стеблем травы, которую он использовал в качестве арматуры. Птица, вероятно, давно уже пыталась вырваться и была совершенно обессилена. Повинуясь внезапному порыву, пеон подъехал к пню, вытащил нож, осторожно отрезал травинку и бережно посадил выбившуюся из сил птичку на верхушку гнезда. И тогда произошло неожиданное.

— Клянусь вам, что это правда, сеньор, — рассказывал мой собеседник. — Я стоял в двух шагах от птицы, не больше, но она меня не боялась. Хоть она и была слаба, она все же встала на ноги, подняла голову и запела. Минуты две она пела для меня чудесную песню, а я слушал, сидя верхом на лошади. Потом она снялась с места и полетела над травой. Эта птица благодарила меня за то, что я спас ей жизнь. Птица, которая способна таким образом выражать свою благодарность, достойна того, чтобы ее уважали.

Джеки, стоявшая примерно в ста ярдах справа от меня, начала издавать какие-то тихие, нечленораздельные звуки, энергичными жестами подзывая меня к себе. Подойдя ближе, я увидел, что она пристально смотрит на вход в небольшую нору, наполовину закрытый травой. Около входа сидела маленькая сова; она была неподвижна, как часовой, и смотрела на нас круглыми глазами. Неожиданно она два-три раза быстро поклонилась, а затем снова застыла в прежнем положении. Это выглядело так забавно, что мы прыснули со смеху; окинув нас уничтожающим взглядом, сова неслышно поднялась в воздух и медленно заскользила над колыхавшейся на ветру травой.

— Нам нужно поймать несколько таких птичек, — сказала Джеки, — они мне очень нравятся.

Я согласился, так как всегда питал слабость к совам любых видов, и у меня не было коллекции, в которую не входили бы эти симпатичные птицы. Я повернулся в ту сторону, где Ян вышагивал по траве, словно одинокий, загрустивший журавль.

— Ян! — крикнул я. — Подойди сюда. Кажется, мы нашли гнездо земляной совы.

Ян подбежал к нам, и втроем мы принялись осматривать вход в нору, у которого только что сидела сова. Heбольшой участок утоптанной земли, вынутой, очевидно, при постройке норы, был густо усеян блестящими панцирями различных жуков и круглыми катышками, состоявшими из крохотных косточек, пуха и перьев. Было совершенно очевидно, что нора использовалась не только для ночевок. Ян смотрел на нору, задумчиво морща нос.

— Как по-твоему, есть там кто-нибудь? — спросил я.

—Трудно сказать. Время, конечно, подходящее— птенцы, должно быть, уже совсем оперились. Беда в том, что эти совы обычно строят несколько нор, а высиживают птенцов только в одной. Пеоны утверждают, что самцы используют остальные гнезда как холостяцкие квартиры, но я в этом не уверен. Боюсь, нам придется раскопать несколько таких нор, прежде чем мы найдем то, что нужно. Если вас не пугает такая перспектива, можно попробовать.

— Я готов к любым разочарованиям, если только в конце концов мы добудем нескольких совят, — ответил я.

— Хорошо. Нам нужны лопаты и палка для того, чтобы определять направление подземных ходов.

Мы вернулись в поместье, где господин Бут, приятно удивленный тем, что мы так скоро приступили к делу, предложил нам превосходный набор садовых инструментов и дал указание одному пеону по первому нашему требованию бросать работу и оказывать нам необходимую помощь. Когда мы проходили садом, напоминая артель могильщиков, мы наткнулись на «Соню», мирно дремавшую на коврике. При нашем приближении она проснулась и сонным голосом спросила, куда мы идем. Узнав, что мы идем ловить земляных сов, она широко раскрыла голубые глаза и вызвалась отвезти нас на машине к совиному гнезду.

— Но нельзя же ехать на машине по пампе, у вас ведь не джип, — возразил я.

— А ваш отец только что поставил новые рессоры, — со своей стороны напомнил Ян.

Лицо девушки расплылось в восторженной улыбке.

вернуться

3

Генри Гудсон (1841-1922) — английский биолог, уроженец Аргентины, описывавший природу Южной Америки.

вернуться

4

Пеон — крестьянин-батрак в странах Южной Америки.

вернуться

5

Испанское название печника.

3
Перейти на страницу:
Мир литературы