В паутине чужих заклинаний - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 22

— Библиотека… — Дитрих заинтересовался совсем не возможной лабораторией на чердаке. — И большая у нее была библиотека?

— Не слишком. Но зато какая… — Я мечтательно вздохнула. — Вы не представляете, какие там были редкости.

— Дорогие? — деловито уточнил Дитрих.

— Студентам точно не по карману, — вздохнула я. — Инора Вернер оставляла в букинистических магазинах и на аукционах большую часть своей зарплаты. Но зато у нее была такая подборка книг по алхимии, что я бы там часами сидела, если бы наставница позволяла.

Но Дитрих моего восторга не разделил.

— То есть дорогие, но не такие, ради которых можно пойти на столь затратное преступление, — резюмировал он. — Или у нее было нечто, стоящее как пол-Гарма? Хотя… вряд ли оно стояло просто так на полках, даже с такой хорошей защитой, как у Вернер.

— У нее был сейф, — немного уязвленно сказала я, — где находились особо ценные книги.

— Только книги?

— Не знаю. При мне она сейф ни разу не открывала.

— А значит, там вполне могло быть что-то, что и бабахнуло, — сказал Дитрих с явным разочарованием.

— Зачем бы ей было хранить такое дома, если она даже использовать его там не могла?

— Попросил троюродный брат?

Я невольно рассмеялась, уж очень забавный вид был у Дитриха, когда он это сказал.

— Почему вы так стремитесь приписать все Штефану?

— Потому что он мне не нравится, — не задумываясь, ответил Дитрих. — Этакий скользкий тип, да еще и претендующий на мою секретаршу. Лучше ему быть подальше от Гаэрры, а Гармские Каменоломни — самое подходящее для этого место.

— Дитрих, но ведь он может быть и ни при чем, — возмущенно сказала я. — А вы исключительно из личной неприязни пытаетесь его посадить!

— Я? — теперь возмутился уже он. — Если я его засажу за решетку, то лишь потому, что он виновен, а не чтобы он не мог ухаживать за моей де… секретаршей.

Оговорка его была весьма занимательна. Но я сделала вид, что не обратила на нее внимания.

— Вот уволюсь от вас, и чем вы будете тогда оправдываться? — пригрозила я.

— Не уволитесь, — нахально ответил он. — Я вас буду шантажировать фикусом. Надеюсь, судьба фикуса вам небезразлична?

— О, какие ужасные угрозы. Неужели вы настолько жестокий инор? Никогда бы не подумала.

Я с трудом сдерживала смех.

— А зря. — Дитрих сохранял серьезное лицо. — Не в ваших интересах оставлять заложника.

— Я заберу его с собой, и у вас не будет возможности мне угрожать.

Почему-то захотелось показать ему язык и заявить: «Что, съел?» Но солидному дипломированному алхимику это не к лицу, поэтому я пыталась держать себя в руках. Из последних сил пыталась.

— А я вам его не отдам.

— Как это вы можете мне не отдать мою собственность?

— Честно украденную в соседском кафе? — ехидно спросил он. — О, придумал. Я же еще могу вас шантажировать тем, что донесу на вас в Сыск. Знаете, какой срок за такое серьезное преступление против Гарма? Вот то-то же. Лучше не доводите меня до крайности.

Он принял необычайно серьезный вид. Даже поправил несуществующий галстук.

— И что теперь? — жалобно спросила я. — Мне всю жизнь придется у вас работать?

— Конечно, — ответил он.

— У меня недостаточно высокая квалификация, — напомнила я. — Дитрих, вы можете найти кого-нибудь получше…

— Квалификацию повысим, я ради своего персонала готов на любые жертвы. Вот прямо хоть сейчас. Помнится, у нас были проблемы с конспирацией…

Он с важным видом подошел ко мне и состроил страдальческую гримасу, словно ему предстояло нечто ужасное. Нечто такое, на что он идет исключительно ради дела. Тут я не выдержала и рассмеялась в голос.

— Дитрих, не надо таких жертв. Если вам себя не жалко, то напоминаю — рабочее время у меня уже закончилось. Так что идите-ка вы домой.

— А конспирация? — грустно сказал он. — Линда, у вас здесь так уютно, что уходить не хочется.

— Придется, — твердо ответила я. — Не будете же вы спать здесь на табуретке или на коврике в прихожей?

— Мне тоже кажется, что он слишком короткий…

Дитрих с надеждой на меня посмотрел, отклика не дождался, вздохнул и начал прощаться.

Стук в дверь раздался почти сразу после его ухода. Я было решила, что он что-то у меня забыл, но нет, на пороге возник мрачный Штефан. Он сделал попытку пройти, но я его не впустила — на сегодня лимит иноров в моей квартире был исчерпан, и лишние мне были не нужны.

— Штефан, я очень устала, мне не до разговоров, — твердо сказала я.

— Линда, не можешь же ты перечеркнуть в одночасье все, что между нами было? — умоляюще сказал он. — Ты сейчас совершаешь ошибку, поверь. Этого Хартмана не просто так выгнали из Сыска…

Он сделал паузу, ожидая от меня какой-то реакции, но я молчала.

— Я понимаю, ты ему благодарна, что он в такой сложной для тебя ситуации взял на работу. Но, Линда, ничего хорошего тебя с ним не ждет.

— Возможно, — ответила я. — Но с тобой, Штефан, меня тоже ничего больше не ждет — ни хорошего, ни плохого. Спокойной ночи.

Дверь я закрыла сразу, хоть он и пытался мне сказать что-то еще. Нет, Штефан, ничего тебе не изменить. Я не знаю, будет ли у меня что-то с Дитрихом, но с тобой уже точно — нет.

Утром меня разбудил посыльный из цветочного магазина. Обижать мальчика я не стала и взяла корзину, хотя она была от Штефана, который не забыл вложить не только карточку, но и письмо. Такое красивое письмо, что я зачиталась. Наполненное глубокими чувствами, заверениями в вечной любви и просьбами о прощении. Хорошо, что короткое, а то бы я от восхищения эпистолярными талантами бывшего жениха могла и на работу опоздать. А так посмеялась, позавтракала да и убежала из дома. Штефану я вчера сказала все, что думаю, и никаким письмам это не изменить. Не знаю, прав ли Дитрих, когда говорил, что Штефан меня привораживал, но если даже и так — приворот прошел, а от нового меня защищает выданный на работе артефакт.

Дитриха уже не было, но у меня на столе лежала бумажка, гордо озаглавленная «Отчет для инора Кремера», которую я с интересом изучила и из которой я не поняла ровным счетом ничего, кроме одного-единственного факта — наблюдение проводится и все встречи бедной Магдалены Кремер записываются. И делает это скорее всего не сам Дитрих, а кто-то им нанятый. Про полынь, которую мне пытались вручить для анализа, в отчете не было ни слова. Впрочем, она могла и не иметь никакого отношения к делу инора Кремера. Чем еще занимался мой работодатель, я не знала, что было вполне понятно — я же для него просто секретарша, а не напарник. Я задумалась, не хотелось бы мне стать его напарником, но решила, что нет. Сыск меня не привлекал, я и сейчас с большим удовольствием попробовала бы устроиться на одно из тех предприятий, что прислали вчера письма. Если бы не… фикус. Да, конечно, я не могу оставить беззащитное растение на растерзание бессердечному шантажисту, фикусовый лист чувствовал себя прекрасно, бугорки, которые вчера были лишь намеком на корешки, сегодня вытянулись и выглядели крепкими беленькими отростками, вызвавшими мое законное восхищение. Полюбовавшись немного на уворованный лист, я достала из ящика стола очередной учебник и погрузилась в мир алхимии. Если не получается улучшать рабочие навыки, будем поднимать теорию. Хотя теоретическая алхимия — это совершенно неправильно, но практики у меня пока не предвидится, разве что Дитрих все же настоит на анализе полыни. Теперь я даже жалела, что отказалась. Вдруг бы там обнаружилось что-то неожиданное? И потом, Эмми утверждала, что когда я вожусь с зельями в лаборатории, вид у меня вдохновенный и это меня очень красит. Да и сидеть без дела тоскливо. Читать намного интереснее, если знаешь, что все это сможешь применить…

Долго скучать мне не дали. Инор Кремер решил не дожидаться обеда, а прийти пораньше. Или обед начинался у него не как у всех остальных людей? Этого я тоже исключить не могла, поскольку после его прошлого визита стала сомневаться в его нормальности. Но сегодня этот инор был опять добродушен и вежлив.