2018: Северный ветер. Том 1 (СИ) - Ким Сергей Александрович - Страница 83

— Они друг друга по запаху чуют, зуб даю, — авторитетно заявил Хоки, чьё присутствие в первой шеренге неизменно вызывало зубовный скрежет у любых командиров. Хоть в Вольных манипулах, хоть на каторге. Он был на две головы ниже большинства северян и внешне напоминал больше гнома, нежели человека.

Второй из высоких визитёров, вернее вторая, оказалась девкой, зачем-то разряженной в добротный юшман и с саблей на поясе. Молодая, симпатичная, тёмно-рыжие волосы, забранные в простой хвост; смотрит надменно. Кто-то из амазонок имперской принцессы? Скорее всего. Хотя, по слухам, там были поголовно здоровенные бабищи, способные орудовать мечом не хуже мужиков, а это — какая-то тощая…

— И на что ей сабля? Ей бы ножик кухонный — как раз по руке был бы, — вновь вставил Хоки. Умение виртуозно ругаться и знание прорвы стихов (большая часть из которых была матерными) сделали наёмника штатным ашугом каторжан, и трепать языком было теперь его святой обязанностью.

— Ножик-херожик…Лучше член.

— Ну, если только твой — с моим-то ей и двумя руками не совладать, — скромно ответил Хоки.

Как развлечь себя наёмникам без привычных наёмничьих развлечений, типа грабежей или убийства врагов? Разве что похабно и незамысловато шутить.

Ну и третий — здоровенный амбал в великолепном латном доспехе, украшенном золотистой (а, может, даже и натурально золотой) гравировкой, с длинным мечом у пояса и коротким чёрным плащом. Тоже молод, светловолос; причёска на северный манер — бритые виски и собранные в косицу волосы, короткая борода. По виду северянин, но оружие? Но доспех? Таким не каждый рикс похвастаться может — явно имперская работа, дорогая и качественная.

— Ты смотри — ну чисто херцог, бодать меня рогом… — восхитился Хоки. — А рожа знакомая. Прям сильно.

— Кто-то с имперского пограничья? Там римлянина от уореша хрен отличишь.

— На доспех глянь, пень! На пограничье голытьба голозадая сплошняком, а этот — при деньгах. Большой прыщ.

— Может, прынц?

— Одно другому не мешает.

— Гы.

— Разговорчики! — рявкнул один из стражников. — Заткнулись, пёсьи дети!

— Сам заткнись! — неожиданно тонким голосом выкрикнул кто-то в строю. — Падла.

— Да пусть болтают, хоть какая-то радость у придурков будет, — громко пробасил громила в дорогом доспехе. — Здорово, неудачники! Как оно?

Каторжане недовольно загудели.

— Лопни мои глаза, — Хоки стукнул себя по лбу кулаком. Звук был такой, будто он ударил по дереву. — Чистюля Ханвальд из Сардиса!

— О, какое грозное прозвище, — негромко фыркнула около северянина Гонория.

— Помнят, гады, — с досадой пробормотал Ханвальд. — Трижды я первый забирался на стены при штурмах, сотню врагов на Волчьи луга отправил, командира манипулы от смерти спасал… И хоть бы кто запомнил. Но стоило только один раз по пьяни уснуть в свинарнике… — северянин возвысил голос. — Точно! Я это. А теперь, умник, готовь зубы — я тебе их сейчас пересчитаю…

— Куда, баран? — сквозь зубы прошипела Гонория, вцепляясь в уже шагнувшего для праведного мордобития северянина. — Потом подерёшься!

— Ну, можно и потом, — на удивление безмятежно ответил Ханвальд. — Эй, народ! Вам с деревяхами воевать ещё не надоело? От скуки ещё не опухли? Хорош прохлаждаться, есть вариант нормально подраться и даже подзаработать!

— А что, много платят? — выкрикнул кто-то.

— Богато. Полная амнистия для начала.

Наёмники снова заворчали — кто одобрительно, а кто недоверчиво.

— Врёшь!

— А пошёл-ка ты на хрен, — парировал Харальд. — Нравится брёвна таскать — так и говори, уореши — народ вольный, дело твоё. Хоть под хвост долбись, лишь бы мы не видели, ага. А кто под хвост не долбится, к тем у меня официальное предложение — есть вариант сдёрнуть отсюда и не быть ославленным по всей Империи мятежником и бандитом, оставшись во всех реестрах честным наёмником, хех…

— Больно складно плетёшь, Чистюля. В чём подвох?

— Надо будет повоевать.

— Да это-то понятно, на хрен мы ещё для чего нужны — не репу же садить… Подвох-то в чём?

— Повоевать придётся за Империю.

— Да запросто! — послышался ржач.

— Уточняю: воевать придётся честно, со старанием и за спасибо.

— О, а вот и подвох.

— Короче, народ, — Ханвальд положил руку на эфес меча. — Вас тут много, а меня тут мало — надоело что-то глотку драть. Если интересно — выбирайте ходоков и айда говорить, как большие люди, неинтересно — дуйте работать, а я кого другого для дела найду.

…Спустя полчаса троица визитёров сидела в палатке стражников.

Федерал так и не проронил ни слова, лишь время от времени что-то записывал в своём блокноте да посматривал на Ханвальда с Гонорией.

— К чему такие сложности? — проворчала девушка. — Разве одного только помилования недостаточно?

— Нет, конечно, — слегка удивлённо ответил северянин. — Вооружить и отпустить на свободу две тысячи головорезов — ты себя вообще слышишь, не? Даже если они не станут резвиться на имперских землях (почему-то), кто тебе сказал, что они станут сражаться за Империю в Гефаре?

— Они наёмники.

— Вот-вот. А наёмникам платят. Но в этот раз я что-то о плате ничего не слышал.

— Свобода — чем не плата? — усмехнулась Флавес.

— Маловато будет, — в свою очередь усмехнулся Ханвальд. — Нееет, красавица, здесь нужно что-то весомое. Что-то, ради чего будут готовы…

— …убивать? — иронично сказала Гонория.

— Умирать, красавица. Чтобы убивать много ума не надо, мы, наёмники, знаешь ли, делаем это с большой охотой и с большим умением… А вот цель, ради которой и самому не жалко умереть — штука куда сложнее.

— О, посвяти же меня, грязный варвар, чем же ты собрался сманить других грязных варваров за собой, — гнусаво произнесла Гонория. — Если ты не слышал — не очень-то и богатая Гефара сейчас и вовсе разорена. А дальше намечается поход на север — к Стене, в Серые степи. Какая там добыча может быть, а? Оленьи рога, медвежьи шкуры, слоновье дерьмо?

— Узко мыслишь, красавица, узко мыслишь, — снисходительно цыкнул Ханвальд. — Как говорите вы, ромеи — мер-кан-тиль-но. Есть вещи, ради которых стоит жить и стоит умереть. Их немного. И не каждый их может дать или хотя бы указать. Но они есть.

— О боги, — закатила глаза Флавес. — Как я вообще докатилась до того, чтобы выслушивать доморощенную философию от какого-то варвара?

— Смотри и учись, — северянин щёлкнул пальцами, услышав шаги снаружи палатки.

Стражники завели внутрь троих человек. Тот, что явно был главой ходоков от северян, стоял по центру — громила лет сорока, с кучей мелких шрамов на лице, коротко стриженный, высокий, широкоплечий, грузный, но двигающийся на удивление ловко. Второй — тоже высокий, но худой, жилистый. Чем-то похож на первого, но черты лица острее и… неприятнее, что ли. Третий — старик лет шестидесяти с лишним, невысокий, худой, с длинными седыми волосами и белесым левым глазом, через который шёл давний шрам.

— Только трое? Маловато.

— Достаточно, — лаконично ответил громила. — Говори, мы слушаем.

— Садитесь, — махнул рукой Ханвальд. — В двух словах, возможно, не уговоримся.

Каторжане присели на массивную деревянную скамью.

— Я — Дахан, сын Хагана из клана Снуршаз, — представил громила. — Мой брат — Керуш, сын Хагана из клана Снуршаз. А это — Ятъем.

Седоволосый коротко кивнул.

— Просто Ятъем? — прищурился Ханвальд.

— Просто Ятъем, — проскрипел старик. — Мне хватает одного имени.

Учитывая северные традиции, одним именем обычно обходились либо шаманы, либо жрецы… Что зачастую означало одно и то же.

— Пусть так. Я — Ханвальд, сын Астьяга, из клана Ширван, — в свою очередь представился северянин. — Это — сира Гонория Флавес из Империи и капитан Никита Силаев из Федерации.

— Девка ничё так, я б ей вставил, — щербато ухмыльнулся Керуш, используя не всеобщий, а уорг.

— Девка тебя понимает, урод, — презрительно бросила Гонория тоже на уорге, слегка выдвигая кинжал из ножен на поясе. — И тоже может тебе вставить. Кое-что.