Свадьба Мари (СИ) - Ляпина Юлия Николаевна - Страница 22

— Да, леди, до весны мы охраняем эти земли, а заодно присматриваем себе удобные участки под фермы и дома. Мои парни хотят мирной жизни на своей земле, а потому будут защищать ее и беречь.

— Я очень этому рада, — Мари отважно улыбнулась полковнику, — но Макгрейди, это же совсем рядом, насколько я знаю там сейчас живет леди Элена?

— Так и есть, — полковник еще раз поклонился, — это моя матушка, она жила в поместье, пока мы с женой были молоды и меня звала служба, но теперь нам хочется свить свое гнездо.

Только сейчас Мари заметила среднего роста приятной внешности леди, стоящую за плечом полковника.

— О, лорд Макгрейди, представьте же мне вашу супругу! — попросила она.

— Коринна, иди сюда, наша любезная хозяйка хочет с тобой познакомится, — сказал полковник и подозвал жену жестом.

Женщина подошла с приветливой, но немного неуверенной улыбкой. Мари улыбнулась ей в ответ, с интересом рассматривая новое лицо. Приятная полноватая шатенка в платье сложного кроя стояла явно, волнуясь и норовила спрятаться за мужа, что для такой взрослой дамы казалось немного странным. В процессе разговора выяснилось, что она не слышит.

— Ядро разорвалось слишком близко, Кора потеряла сознание, кровь пошла из ушей, поэтому теперь она вынуждена читать по губам, — пояснил полковник, ласково беря супругу за руку. — Поэтому она немного стесняется. Надеюсь вы будете милосердны, леди, — мужчина внимательно посмотрел на вдову теплыми карими глазами, словно предупреждая, что любая обида, нанесенная его жене будет и его обидой.

Девушка еле удержала завистливый вздох, ей такой заботы от мужа не перепало.

— Мне очень жаль, что такое с вами случилось, — спокойно проговорила Мари, повернувшись к супруге полковника, стараясь четко шевелить губами, — но я рада, что это не повлияло на вашу жизнерадостность.

В ответ супруга военного расцвела и смущенно улыбнулась. Командир отряда довольно погладил ее ладонь и одобрительно кивнул Мари, благодаря за радушный прием.

Постепенно все перешли со двора в большой зал. Слуги подали обед, и в целом возвращение оказалось довольно радостным. Конечно теперь в замке приходилось кормить гораздо больше народа, но, как и прежде солдаты появились со своим припасом, так что кухонные запасы не слишком пострадали.

Леди Фицхью не смотря на свой маленький недостаток оказалась очень общительной и приятной гостьей, да еще и хорошей рукодельницей. Она сообщила Мари, что не хочет сражаться со свекровью за право жить в доме и вести хозяйство как привыкла, поэтому просо ждет, когда муж достроит «вдовий дом» для матери, а уж с весны начнет обживать заброшенное поместье.

Узнав о непростом увлечении хозяйки замка, леди страшно обрадовалась и принялась мечтать о том, каких удивительных нарядов можно будет нашить из таких великолепных тканей.

— Ах, леди, да у вас талант! Никогда не видела такого приятного глазу теплого оттенка! — восклицала она, разглядывая готовые отрезы и мотки ниток. — Чем вы протравливаете шерсть? Квасцами? Не дешево, но как же красиво!

Мари конечно не спешила раскрывать свои секреты. Дело было в том, что городские красильщики следовали королевскому указу и каждый мастер занимался лишь одним цветом, не смешивая его с другими для получения оттенков. Поэтому, например, фиолетовый получали, протравливая ткань синего цвета дорогими квасцами в смеси с дешевой золой или мочой, и по сути фиолетовый был оттенком синего. А Мари в своей маленькой домашней лаборатории смело мешала цвета, как ей нравилось и в результате добивалась самых удивительных цветов и оттенков от оранжевого до салатово-зеленого.

К ужину увлеченно беседующие дамы вышли в приподнятом настроении. Мари села на кресло хозяина замка, а места возле нее предложила занять полковнику и инспектору. Мужчины с радостью приняли приглашение, и конечно рядом с офицером сидела его супруга. Во время трапезы мужчины весело общались, развлекая Мари забавными историями, а вот после еды лорд Дункан попросил позволения поговорить без свидетелей.

В зале как раз начали убирать столы, слуги постоянно проходили рядом, явно прислушиваясь к разговору и это сбивало лорда, не давая высказать наболевшее. Посмотрев на его мучения, девушка предложила подняться на галерею в маленький солярий, расчищенный ее заботой еще весной. Здесь во время обстрела камнями вылетели все стекла, и сильно побило стены, но мусор уже убрали, а рамы еще не вставили, хотя успели побелить комнату, изгоняя запах пожара.

— Я должен вам признаться, леди, — тут Дункан пристально взглянул в глаза пленившей его женщины, — что моя жизнь не будет прежней. Я умоляю меня выслушать, и лишь потом принимать решение.

Мари кивнула, понимая, что мужчина не оставит ее в покое, пока не сумеет объяснить, что же привело его в такое взволнованное состояние.

— Когда я впервые увидел вас, я подумал, что лорду Вилларду несказанно повезло с женой. В наше время мало женщин утруждают себя заботами о доме и супруге. Потом я увидел, вашу красоту, — тут ап Марж смутился, а у Мари запунцовели щеки, — и с той поры я запрещал себе даже думать о вас, чтобы не оскорбить вашу чистоту даже в мыслях. Теперь же я прошу вас не отказываться от моей помощи.

Девушка поспешила ответить:

— Лорд Дункан, вы сделали для меня и моего дома больше, чем кто-либо другой, почему вы думаете, что я должна отклонить вашу помощь?

— Потому что завтра я уеду, а сплетники не дремлют. Вы отклонили мое предложение, но я все еще не теряю надежду завоевать ваше сердце. Поэтому, я предпочту сам рассказать вам о себе, а потом полностью предам себя в ваши руки.

Поняв, что разговор будет долгим и сложным Мари уцепилась за единственную доступную ей ниточку: вежливость.

— Тогда давайте присядем, — она указала на уцелевшую в углу скамью, и первая присела, аккуратно расправив юбки.

Ап Марж сел рядом, не отводя жадного взора от ее лица, но руки мужчина благоразумно держал при себе, так что Мари не стала отодвигаться, когда его нога оказалась совсем рядом с ее бедром.

Сначала мужчина немного запинался, но потом увлекся своим рассказом и его речь потекла плавно и ровно, словно полноводная река. Детство грозного королевского инспектора прошло довольно тихо, он был пятым ребенком в семье торговца и рано научился вести счетные книги, проверять счета и высчитывать прибыль. Мать полагала, что сын станет одним из приказчиков, женится и продолжит трудится в семейной лавке. Однако отец настаивал на хорошем образовании, поэтому отправил сына в королевскую математическую школу.

— Он думал, что меня научат знанию законов и налогообложению, и это позволит мне расширить семейное дело, но в школе готовили чиновников для королевской службы, а не купцов, — тут ап Марж хмыкнул и покачал головой. — Когда я приехал домой на первые каникулы отец меня не признал. Вместо купеческого отпрыска, готового лично таскать мешки и высчитывать медяки перед ним очутился «графенок» в черном форменном камзоле. Ему так не понравился мой внешний вид, что он сразу решил забрать меня из школы, но я уже не хотел уходить. Тогда он отказался за меня платить и мне пришлось перейти на королевскую стипендию. Это означало, что после выпуска я должен бы отработать свое обучение там, куда меня отправит корона.

Тут мужчина прикрыл глаза, вспоминая те годы, и сказал:

— Мне повезло, в школе был преподаватель, который ценил тех, кто имел собственное мнение и умел решать хитрые задачки. Однажды он подошел ко мне и объяснил, что выбирать всегда могут только лучшие, а потом подарил учебник с разными хитрыми задачками и головоломками. Благодаря этому разговору, я закончил школу в числе лучших, и меня пригласили в королевскую канцелярию.

Ап Марж замолчал, давая Мари время представить серьезного молодого человека, в новенькой чиновничьей мантии, впервые явившегося во дворец.

— А дальше было несколько лет обычной службы, и, наверное, я бы до сих пор протирал локти в канцелярии, если бы… — тут лорд потемнел лицом, но потом встряхнулся и вернулся к повествованию, — я влюбился в дочь барона. Он был, как и я простым чиновником, получал жалованье, с которого жила его семья, но страшно гордился своим родом и гербом. Он не вынес известия о том, что его дочь увлечена «бумагомарателем» и нанял парочку громил с дубинами, чтобы они отбили мне охоту волочиться за благородными девушками.