Девиант (Полёт ночного мотылька) (СИ) - "Kellerr" - Страница 29

Мама была в тюрьме.

========== Глава шестнадцатая. ==========

— Алина решила, что мы встречаемся.

Я ожидал увидеть больше удивления на лице Кая, но он словно ожидал то, что я только что сказал. Он лишь посмотрел на меня с хитринкой в глазах, потом отвернулся, опёршись руками на подоконник, врезавшийся ему в спину.

Первый день после каникул ознаменовался вовсе не радостными встречами друзей. По коридору на перемене изредка бродили школьники, с трудом передвигая ноги и откровенно зевая, не прикрывая рта рукой. Кое-кто, правда, не выглядел сонным и пытался растормошить всех остальных. Таких людей было мало, но они попадались.

Мы с Каем стояли чуть левее от середины коридора третьего этажа. Уже никто не обращал на нас внимания. Люди привыкли вечно видеть нас рядом и уже не бросали в нашу сторону подозрительных взглядов и не тыкали пальцами, перешёптываясь. Странно, но и от Кая теперь никто не шарахался. Он словно слился с толпой, стал одним из многих и больше ничем не выделялся.

— И что ты ответил ей? — Кай запрокинул голову, прикрыв глаза, и потянулся, разминая руки и плечи.

— Ответил, что она ошиблась.

— Тебя это беспокоит?

— Не то чтобы очень, но… — я вздохнул, замолкнув на секунду, чтобы мимо прошли две девочки классом младше. Проводив их взглядом, я продолжил: — ты говорил, что был изгоем.

Кай, помедлив, кивнул.

— Но ты не сказал, из-за чего.

— Из-за неприметного существования.

— И только?

Кончики его губ чуть-чуть приподнялись.

— Нет.

И снова молчание. Из Кая теперь слова нужно вытаскивать щипцами. Выжидающе посмотрев на него, я понял, что ответа в ближайшем будущем не дождусь.

— Ладно, — сдался я. — Тогда скажи, почему Алина так злилась, когда узнала, что ты только припугнул Иосифа Кирилловича?

— Вы ведь разговаривали об этом.

— Разговаривали, — я пожал плечами. — Спрошу так: почему ты не показал запись, скажем, директору? Другим учителям? Неужели на самом деле из-за меня?

Я впервые увидел, чтобы Кай потерял над собой контроль. Обычно эмоции отражались только в его глазах, а теперь все мышцы лица были напряжены, показывая, насколько он был… рассержен?

— На самом деле хочешь знать? — спросил Кай, встав вплотную передо мной.

Холодный голос. Но дрожащий.

— Не хотел бы — не спрашивал.

— Тогда пошли.

Идти пришлось недалеко — всего лишь до ближайшего туалета. Предварительно проверив кабинки и убедившись, что там никого нет, Кай закрыл на щеколду главную дверь.

— Знаешь, почему Алина решила, что мы встречаемся?

Я отрицательно помотал головой. Откуда мне знать такие подробности, для которых знакомства с человеком в месяц недостаточно?

— Я встречался с её братом, когда он ещё учился здесь. Если только времяпрепровождение вместе без прикосновений и всего пару поцелуев можно так охарактеризовать. Из-за меня он мучился, поэтому Алина считает, что я ей должен.

Кай сказал это настолько легко, словно речь не касалась его личной жизни. Он не смотрел мне в глаза, когда говорил, да и я поспешил отвести взгляд, чтобы хоть как-то смягчить момент.

Брат Алины, который учился здесь. Брат Алины, который стал целью Иосифа Кирилловича после того, как Кай ушёл из школы. Тот парень, которого я видел на перроне… Пшеничные растрёпанные волосы. Пшеничные? Ну конечно же!.. Фотография в шкафу!

Значит, правда.

Прозвенел звонок. Шум в коридоре стих.

— Нужно идти на урок, а то слухи пойдут, если пропадём вместе, — заметил Кай, потянувшись к щеколде.

— Но ты так ничего и не рассказал! — запротестовал я, кинувшись к двери и закрыв собой путь к щеколде.

— А тебе хочется и дальше обсуждать это? Я только что сказал, что встречался с парнем, а тебе хочется остаться здесь, со мной, и вести разговоры?

Я разозлился.

— Мне плевать, — прошипел я, чувствуя, как дрожат руки. — Плевать, слышишь? Какая разница, с кем ты встречался? Мы ведь с тобой не встречаемся! Мы друзья… или сообщники, так? Я хочу с тобой говорить. О чём угодно. Во время каникул я узнал, что моя мама сидит в тюрьме, а я считал, что она просто бросила семью, когда сильно поругалась с папой. Я надеялся, что всё же найду её, переехав сюда: здесь больше возможностей, больше связей. Но она сидит в тюрьме, и бабушка это знала, но не рассказывала. Посчитала, что так мне будет легче. И ты так считаешь, уходя от разговора?

Кай пристально смотрел на меня, не перебивая. Он перестал тянуться к щеколде и теперь просто стоял, слушая каждое моё слово, произнесённое на эмоциях.

— Я ведь не дурак и не слабак. Я пойму.

— Не поймёшь, — перебил меня Кай, описав рукой большой круг. — Ты на него похож, ясно? Лицом, внешностью… поведением. Хотел бы я послать тебя куда подальше в первый же день, но… — он поспешно облизнул губы, недоговорив. — Просто из-за того, что ты напомнил о нём, я подпустил тебя к себе и позволил ввязаться в чёрное дело. Не нужно было так делать. А сейчас пора на урок.

Я отошёл от двери. Кай выскользнул в коридор, бросив напоследок:

— Знаешь, что? Извини за то, что втянул тебя во всё это. И спасибо, без тебя ничего бы не получилось. Но сейчас лучше тебе сделать вид, что мы поругались. На время. Выйдешь через пять минут.

И я остался один на один со стеной, на которой облупилась краска. Может, зря я решил, что на мозаику лучше любоваться в собранном виде, чем в незавершённом? Когда несколько деталей отсутствуют, остаётся тайна. Не знаешь, что должно быть в той части, где рисунок обрывается.

Кай только что отдал мне недостающие детали. Теперь оставалось присоединить их, но… уже не хотелось. Я затронул ту тему, затрагивать которую не следовало.

***

На каникулах я планировал, что как только начнётся новая четверть, то пересяду обратно за парту к Каю. Но после того, что случилось в первый же день, пересаживаться обратно я передумал. Не потому, что боялся или обиделся, а потому, что было стыдно. Я безжалостно воткнул нож в незажившую рану. И обижаться здесь нужно не мне, а Каю.

Впрочем, так он и поступал. Не подходил ко мне, не разговаривал и даже не смотрел в мою сторону. Наверное, так и выражается обида?

С каждым днём я чувствовал себя всё паршивее и паршивее. Острыми коготками больно заскребла совесть, заставляя обдумывать произошедшее по кругу. Я виноват. А кто же ещё? Никто.

Один раз, идя по коридору второго этажа и вихляя между бегающими младшеклассниками, я увидел Алину, разговаривающую с другой учительницей начальных классов. Раньше я почти всегда ходил с Каем, а теперь — один. Увидев меня, она переменилась в лице. А я ведь повёлся, когда она заставила меня почувствовать себя виноватым. Я повлиял на выполнение плана, нужного ей для мести чужими руками.

Они с Каем были друзьями. И почему мне теперь не верится в это? Друзья так не поступают. По крайней мере, так говорят книги.

Иосиф Кириллович заметно изменился. Он стал дёрганым и нервным. А ещё он старательно пытался не замечать как моё присутствие, так и присутствие Кая. Однако никаких сведений о том, что Иосиф Кириллович увольняется, не было. Он так и продолжал здесь работать, вёл уроки, так же как и раньше, но никуда не уходил. Если честно, я и не предполагал, что он на самом деле так испугается угроз. Любую угрозу можно обойти. Не бывает только одной дороги. Однако Иосиф Кириллович оказался на удивление скучным и неизобретательным человеком, и это даже разочаровывало.

А потом случилось нечто странное. Завуч объявил нам, что Иосиф Кириллович был вынужден временно покинуть школу по состоянию здоровья. На его уроки поставили замену — учительницу, которая преподавала те же предметы у класса «А». Никто не знал, то именно случилось с Иосифом Кирилловичем, но наш класс на переменках несколько дней подряд обсуждал, что же это могло быть.

Мне же было откровенно плевать на его исчезновение. Потеряв связь с последним человеком, который хоть как-то общался со мной, я впал в апатию. Ничего не хотелось делать. Мысли о маме постепенно улетучились — обсуждать её с бабушкой я пока что не хотел. Я попросил время на обдумывание, и она согласилась.