Девиант (Полёт ночного мотылька) (СИ) - "Kellerr" - Страница 13

Я выбрал вместо многих одного-единственного человека. С ним я в первый же день стоял около доски и поражался, насколько просто читать людей по глазам и выражениям лиц. Они сразу не приняли Кая, отгородившись от него и от меня после того, как я сел рядом с ним. В тот момент я боялся остаться в новом мире, которого совершенно не знал. И я рад, что мне потребовалось совсем мало времени, чтобы понять: если со мной будет такой же человек, как я сам, то вдвоём мы будем не одни. Пусть и без всех остальных.

Перемена закончилась быстро. Я и глазом моргнуть не успел, как нужно было идти обратно на второй урок алгебры. Кай выглядел ошеломлённым после того, как выбрал его. Да я и сам был удивлён своим выбором.

— Честно говоря, не думал, что ты не пойдёшь на попятную, — признался он, когда мы шли по второму этажу к лестнице.

— Понятия не имею, что остановило меня.

— Ты ведь ничего обо мне не знаешь. Прекрасно видишь отношение людей ко мне. Самое время сбежать и смешаться с остальными.

— Ты тоже ничего обо мне не знаешь, — напомнил я, чувствуя себя равным Каю.

Кай усмехнулся.

— Я знаю, что ты не рубишь в компьютерах, но зато прекрасно понимаешь математику.

— Всего-то, — парочка фактов весьма меня позабавили.

— Но это не ничего.

Потом мы шли в молчании. Всего один лестничный пролёт, но его оказалось слишком много.

— В понедельник тебя искали одиннадцатиклассники, — сказал я и остановился. — Мне казалось, что врать бессмысленно, поэтому я даже показал им расписание, чтобы они увидели номер кабинета. Меня потом совесть заела.

Кай стоял на несколько ступенек выше.

— Они в любом случае стали бы искать меня. И пока что не нашли. Вернее, видели меня, но затеряться в школьном коридоре во время перемены гораздо легче, чем можно себе представить. Не забивай себе голову, — он помахал рукой перед лицом и поднялся ещё на одну ступень.

— А та учительница? — не успокаивался я. — Кто она?

— Просто учительница. Её зовут Алина.

— Она… твоя сестра?

— Нет.

— Тогда… девушка? — предположение казалось мне абсурдным, но вполне реальным.

Оно рассмешило Кая.

— Нет. Подруга.

— Но ведь она учительница! — ужаснулся я.

— Ей всего двадцать три года. Окончила педагогический университет и теперь работает здесь. Первый месяц. В детстве мы жили в соседних подъездах. Не вижу ничего страшного, если у людей есть разница в возрасте. Это естественно, — он пожал плечами. — Вот тебе и ответ.

— Но…

— Не слишком ли много вопросов для того, кто пару дней назад даже советов моих слушать не хотел?

Каю удалось меня смутить. Самое страшное, что смущаться я не умел. Кто-то мило краснел и отводил глаза, а я становился нервным, начинал шумно пыхтеть и сразу сбегал. В общем, делал всё, чтобы не стоять на месте.

— Не хочешь говорить — не надо, — голос получился обиженным, но я старался выглядеть как можно более равнодушным. И получилось весьма убедительно. Кай отвернулся и пошёл дальше, а я последовал за ним. Всё-таки нам ведь в один кабинет нужно, а звонок был уже пять минут назад.

Оставшиеся уроки, включая алгебру, прошли спокойно. Иосиф Кириллович меня не трогал, и задержать меня на перемене ему снова не удалось. Кай не отступал ни на шаг, чем буквально распугивал всех вокруг, за что я искренне был ему благодарен.

Но самое главное — мне было и дальше позволено сидеть у окна.

========== Глава седьмая. ==========

Я очень любил свою бабушку. Хотя бы потому, что она заменила мне нормальную семью. Она была для меня и отцом, и матерью одновременно. Я редко что скрывал от неё — только те вещи, которые с взрослыми обсуждать не принято. Например, когда я впервые влюбился — лет пять назад, — то долго-долго мучился и не знал, что делать. Девочка классом старше, переехавшая к нам на время из столицы, сразу привлекла моё внимание. Она была другой. Вокруг неё витала атмосфера большого города.

Помню, когда одноклассники случайно узнали о моей симпатии, то долго смеялись, говоря, что у меня нет шансов. У меня их не было. Кто я, и кто она. Разница чувствовалась сразу. Но ведь чувства так просто отключить нельзя. Нет такой кнопки, нажав на которую можно всё забыть и в следующую минуту продолжать жить дальше.

С бабушкой я советоваться не хотел. Хоть тогда я ещё смутно понимал, что такое любовь и с чем её едят, но осознание того, что обсуждать такую тему с бабушкой будет как-то неловко, всё же присутствовало. Поэтому я пришёл в школьную библиотеку, попросил разрешения походить между стеллажами, после чего нашёл старую книгу с не менее странным названием «Для мальчиков». В общем-то, как раз в книге не было ничего странного. Обычные советы для подростков.

Я не прогадал, когда принялся искать в ней раздел о любви. Собственно, о самой любви там было написано мало. Больше всего страниц было посвящено сексу. В то время я отдалённо слышал о таком непривычном детскому уху слове, но подробности его расшифровки не знал. А когда узнал, то жутко испугался. Испугался последствий. Шансы травмировать как себя, так и партнёршу по неопытности, возможность беременности, проблемы семей, созданных под влиянием обстоятельств.

После этой книжки мою влюблённость как ветром сдуло. Вечером я прибежал к бабушке и чуть не со слезами на глазах заявил, что никогда не буду любить и никогда не займусь сексом. На вопрос «почему?» я выпалил, что это плохое чувство, из-за которого люди травмируются и делают детей.

Знаете, что случилось потом? Бабушка долго смеялась. Я тогда искренне не понимал, что в этом смешного, поэтому даже обиделся. А когда бабушка спросила, кто мне такое сказал, то я честно ответил, что это из книги, найденной в библиотеке.

Мне потребовалось много времени, чтобы осознать, что жизненные советы лучше брать у других людей, а не пытаться искать их в книгах. Книга — это книга, она выдаёт тебе определённую информацию в определённых рамках. Задать дополнительный вопрос книге нельзя: она не ответит.

Тот детский страх сохранился до сих пор. Хоть я уже знал, что если придерживаться нужных правил безопасности, то ничего плохого не произойдёт, но всё равно не мог преодолеть подсознательную боязнь сближаться с человеком до такой степени. Детский разум намертво усвоил, что любовь — это не только бабочки в животе. Это ещё и последствия, решения для которых мы принимаем в затуманенном состоянии.

***

Елена Анатольевна провела урок как-то монотонно, словно читала материал по книге. Никакой книги в руках у неё не было, точно так же как и тетради с конспектом урока. Она рассказывала нам о Татьяне из «Евгения Онегина», а к следующему уроку задала прочитать отрывок, приведённый в учебнике, к которому нужно было написать небольшое эссе-рассуждение на один-два тетрадных листа.

Нужного учебника литературы у меня всё ещё не было. Он входил в состав тех учебников, которые необходимо было покупать самостоятельно. Успокаивало только одно: в воскресенье этот злосчастный учебник будет у меня, а уж прочтение отрывка и написание эссе — плёвое дело.

Весь урок я откровенно зевал, хотя литературу любил, но голос Елены Анатольевны оказался настолько монотонным, что даже я был не в силах вникать в её рассказ. После звонка она угрюмо посмотрела в мою сторону, и я уже было решил, что сейчас меня ожидает длинная воспитательная речь касательно поведения на уроке. Но, к моему удивлению, в учительскую она вызвала не меня, а Кая.

— Твой внешний вид не подобает школе, — объяснила она свою позицию.

Да, Кай проигнорировал прошлое замечание, продолжая приходить в джинсах. По-моему, весьма глупое правило. В моей старой школе на внешний вид не обращали никакого внимания. Школьники ходили в ярких футболках и светлых джинсах, и никто не делал им таких замечаний. Кай же в основном одевался в однотонной цветовой гамме, но постоянно получал замечания от Елены Анатольевны. Да ещё и вызов в учительскую.

Я успел только шепнуть ему, что буду ждать в следующем кабинете. Они ушли, а я лениво поплёлся за одноклассниками, притормозив в коридоре и оглянувшись. Конечно, спину Кая я увидел. Но ещё я увидел то, что хотел видеть меньше всего на свете. Вернее, кого. Иосифа Кирилловича. Он бодрой походкой направлялся из учительской прямиком ко мне и гаденько улыбался.