Inside of me (СИ) - "Kellerr" - Страница 24

Аллен не был готов к подобной откровенности — он никогда ни перед кем не отчитывался о своих успехах. Даже Тики последние полгода оставался в неведении о том, что с ним происходило.

— Это сложно объяснить.

— Так объясни просто, — Канда пожал плечами и выжидающе посмотрел на него.

— Ну… Я для Четырнадцатого — носитель. Он живёт за счёт меня. Точнее, во мне — как паразит. Когда я бодрствую, он беспомощен, но когда я засыпаю, сны становятся его личной реальностью.

Закончив, Аллен тоже сел и взглянул на Канду, с волнением прикусив губу. Он не услышал и не увидел даже удивления — казалось, Канда за прошедшие дни свыкся с мыслью, что Четырнадцатый не просто плод больного воображения бывшего пациента психбольницы.

— Так было всегда?

— Нет, — возразил Аллен, — после его смерти. Я ведь уже говорил, что он — реальный человек.

— Говорил, — теперь спокойно согласился Канда и повторил свой недавний вопрос: — Ты хоть знаешь, кто он?

Аллен прищурился.

— Ты не договариваешь. Копал информацию? Я думал, социальным работникам должны давать общие сведения о… подопечных.

— Половина той информации — бред, я полагаю. Там ничего не сказано о твоей особенности.

Аллен подавил желание расхохотаться.

— Четырнадцатый — не моя особенность.

— Но ведь он был братом твоего приёмного отца, значит, связан и с тобой.

— Чувство такта у тебя отсутствует, — окончательно убедился Аллен.

Встав с кровати, он застегнул сумку, из которой недавно доставал зубную щётку и пасту, закинул её на плечо и двинулся к небольшому коврику около двери, на котором стояла обувь.

— Мне нужно уходить. Если хочешь, можешь остаться — ключ от номера на тумбочке.

В ответ на заявление Канда молча поднялся, на минуту исчез в маленькой ванной комнате, а когда вышел с расчёсанными и собранными в хвост волосами, подхватил ключ и выскользнул в коридор вслед за Алленом.

Ранняя весна ознаменовалась вновь выпавшим снегом. На улице крупные хлопья медленно опадали на уже очистившуюся землю, тут же тая.

— Почти как в том сне, — рассеянно пробормотал Канда, выставляя ладонь.

На его лице читалась отрешённость и смиренность. Когда Аллен видел такое выражение у людей, его сковывала грусть. Становилось страшно и невыносимо грустно. В такие моменты Аллен отчётливо осознавал, что не смог ничего сделать. Уже поздно. Он хотел сам стать жертвой — заключить себя вместе с Неа в клетке, подальше от других людей. Но Канда ворвался вихрем в маленький созданный мирок, в одно мгновение разрушив всю решительность Аллена.

Когда Канда только появился на пороге, Аллен не знал, что нужно делать. Канда не был просто прохожим — и Неа понимал это вместе с ним, с Алленом. Это было подобно смертному приговору.

Пусть прошло достаточно времени с того момента, как Неа в последний раз погубил человеческую жизнь, Аллен всё ещё боялся. Боялся и сомневался в том, что решение удержать Канду около себя правильнее, чем оттолкнуть его. Четырнадцатому нужна непосредственная связь носителя с предполагаемой жертвой. Эмоциональная. Она служит нитью, по которой можно воздействовать на другого человека. И Канда уже ощутил это в полной мере, пусть Аллен и продолжал сдерживать Неа как только мог.

Но сегодня он одержал маленькую победу. Аллен улыбался, видя, что синяки под глазами Канды исчезли, а сам он уже не выглядел таким уставшим.

— Что? — прищурился Канда, ответив на его взгляд.

— А что?

— Ты улыбаешься как полный придурок.

Аллен только пожал плечами и, без особых раздумий уже привычно взяв его за руку, потащил за собой.

— Я хочу есть.

На перекрёстке располагалась небольшая пекарня. Аллен тщательно счесал длинную чёлку на глаза, опустил голову и смотрел только себе под ноги. Он вполне привык передвигаться по улице именно так. Люди для него состояли только из ног. Порой вообще приходилось забывать, что есть ещё туловище, руки и голова. Он научился различать людей по обуви и одежде ниже пояса. Лакированные туфли и тщательно выглаженные брюки — бизнесмен, офисный работник, трудоголик. Кроссовки с помятыми брюками — возможно, школьник. А вот цветные кеды и укороченные потёртые джинсы — Аллен был уверен, что если поднять голову, то он увидит худую девчушку-пацанку с короткой стрижкой и надутым пузырём жвачки. Ему вполне хватало той информации, которой не хватало Неа. Так он чувствовал, что не остался один на всём белом свете, что жизнь продолжалась, а люди занимались своими делами.

Контактировать с людьми было сложнее. Стоило только обратиться к кому-нибудь, но не смотреть в глаза, как его принимали если не за слепого, то за умалишённого. Впрочем, Аллен привык играть именно такую роль, но слышать в свою сторону весьма нелестные комментарии каждый раз было больно.

Забравшись на высокий стул около одной из стоек, располагавшихся у свободных стен пекарни, Аллен с наслаждением вдохнул приятный запах горячего кофе и принялся есть ещё тёплую булочку. Канда ограничился только кофе. Когда Аллен прикончил свой завтрак, то с наслаждением опустил скрещенные руки на стойку и положил на них голову, повернувшись в сторону Канды.

— Если не перестанешь так смотреть на меня, то я сделаю неверные выводы, — фыркнул Канда, поднося стакан ко рту.

— Просто я редко могу смотреть в глаза людям.

— Добить меня вздумал?

— Сегодня тебе снились сны?

Канда покачал головой.

— Я ведь просил разбудить меня тогда, помнишь? Я был слишком слаб, но Четырнадцатый использовал те силы, что у меня оставались. Ты слышал его? Наяву.

Если что-то похожее на сомнение и мелькнуло в глазах Канды, то лишь на секунду.

— Поверить не могу, что разговариваю с тобой о подобной ерунде.

— Это не ерунда, Канда, — серьёзно возразил Аллен. — Я зря считал, что если ты отдалишься, то Четырнадцатый отступится. Он всё равно вынудил тебя вернуться.

— Зачем?

— Он заперт в снах. Он умер, но он не мёртв, понимаешь?

— Нет.

Аллен закатил глаза.

— Мне нужно тебе кое-что показать.

***

Аллен не мог сказать, что ему здесь не нравилось. Может быть, лишь поначалу, когда шок ещё был свежим, как кровоточащие раны, которые в первые дни напоминают о себе пульсирующей болью. Комнатка была выполнена в светлых приятных тонах. Бежевые стены, аккуратная кровать около стены, прямоугольный столик у окна и даже простенькая картина с пейзажем на стене.

Да, поначалу здесь было просто отвратительно. Но потом…

Потом шок отступил, когда Аллена напичкали какими-то лекарствами. Сразу стало хорошо и приятно, светлые цвета сливались в одно большое мутное пятно, и дышать было легче. В таком состоянии Аллен проводил большинство дней, даже не зная, какое сейчас время суток, когда он в последний раз ел и кто все те люди, что порой мелькали около его постели.

В редкие минуты прозрения Аллен видел около двери какого-то мужчину в белом халате с тёмными кучерявыми волосами. Он что-то говорил другому мужчине — в тёмном костюме, со щетиной, который вечно кивал и бросал озадаченные взгляды, порой даже взволнованные. Казалось, он волновался именно за Аллена.

Наверное, прошло достаточно времени перед тем, как Аллен открыл глаза, посмотрел вверх и осознанно подумал: «Это потолок». В голове не было пустоты и разрозненных мыслей, в голове были лишь вопросы: «Сколько я проспал? Где я? Почему здесь так пахнет лекарствами?». А потом, когда он попытался повернуться, обнаружил сидящего около кровати мужчину. Того самого, со щетиной и в костюме, так резко выделявшимся на контрасте со светлым интерьером. Его глаза показались Аллену жутко знакомыми. Был в них какой-то определённый блеск, благодаря которому промелькнуло сомнение, а не встречались ли они раньше. Виски мужчины уже посеребрила седина, лицо украсили морщины, особенно выделявшиеся при улыбке.

— Здравствуй, Аллен, — поприветствовал он его.

Аллен лишь кивнул в ответ, ощущая страшную сухость во рту.

— Вот, держи, — ему протянули стакан с водой. — У препаратов есть побочный эффект, знаю. Как ты себя чувствуешь?