Вдребезги (СИ) - "Alive Heyly" - Страница 9

— Теперь мы в расчете? — холодно спрашиваю я.

Его темно-голубые глаза чуть прищуриваются.

— Более чем, — парень делает шаг вперед, и я понимаю — это специально, чтобы выбить меня из колеи. — Если твой папаша объявится, передай ему привет от меня и пусть благодарит тебя всю свою жизнь, ибо ты ему подарила вторую жизнь.

Хиро делает еще один шаг, и теперь мы стоим так близко друг к другу, что при каждом вдохе наши тела соприкасаются. Теплый, весенний ветерок ласкает мое тело, замечаю как он внимательно разглядывает мой пирсинг на носу. Да, надо признать, он так красив, что у меня аж пересыхает во рту. Изо всех сил стараясь сохранять невозмутимый вид, произношу:

— Мне плевать на Блейка! Пусть катится вместе своими благодарностями на все четыре стороны. Самое главное, чтобы наши дороги больше не пересекались. Мне хватило вчерашнего…

Он хрипло усмехается, а потом наклоняется так близко, что его губы оказываются всего в нескольких миллиметрах от моего уха.

— То, что произошло вчера, ничто по сравнению с тем, что я вижу чуть ли не каждый день.

— Что? — холодно восклицаю я. — Ничто говоришь?! Вчера меня чуть не застрелили вместе с твоими дружками. Ты отправил меня туда, зная, что это может произойти. Будто свинью на убойню.

Меня все распирало от гнева, он говорит, что то, что я пережила вчера это ничто. Меня чуть инфаркт не схватил, когда услышала звуки выстрелов, еще чуть-чуть и откинула бы копыта сразу же как только Алекс упал на меня. Лицо Хиро меняется мгновенно, после моих слов он становится чуть более жестче:

— Умерь свой пыл, моя дорогая.

Горячее дыхание Хиро касается моей шеи, и мне приходится использовать всю свою силу воли, чтобы не задрожать. Напугана ли я? Возбуждена? Черт его знает. Но мое тело сейчас в замешательстве. Дерьмо. И тут он разворачивается и уходит. Перед тем, как он садится в кадиллак, произношу:

— Хиро?

Он не ответил. Шагая прочь, он бросил через плечо:

— Не волнуйся на этом наши с тобой дороги расходятся.

***

С огромным облегчением выхожу из машины и, войдя в дом, замечаю, что телевизор включен, но поблизости нет Корделии. В гостиной, как обычно, было темно и тесно. Странно, бабушка никогда не оставляет телевизор включенным. Тишина казалась зловещей и пугающей. Я ускорила шаг, поднимаясь по лестнице, ощутила приступ паники. Комната бабушки располагалась в дальней части второго этажа. Распахнула дверь и ворвалась в комнату, выкрикивая во весь голос:

— Корделия! Корделия!

Из кровати раздался стон. Бросилась на звук, и, увидев Корделию, лежащую на полу, громко вскрикнула. Слава Богу, крови не было, но ей скорее нужна помощь. В карманах джинсов отыскала телефон и набрала 911. Слезы заполнили глаза и вырвались наружу.

«Прошу, лишь бы с ней ничего не случилось!»

Сердце пронзила резкая боль при мысли о Корделии. Я не вынесу мысли о том, что ее может не быть. Мы с ней жили душа в душу, она стала для меня настоящей семьей. Мы никогда не показывали свои чувства, но та забота и теплота, которую давала почувствовать она, заменяла мне все. Наш четырехкомнатный дом всегда был уютным и стильным, только благодаря ей.

Воздух сгустился, и я перестала пытаться быть сильной. Слезы заполнили глаза и вырвались наружу.

— «Умоляю, сохрани ее!» — неустанно просила я.

Мое сердце разбилось на крошечные, невосстановимые кусочки. Из палаты наконец вышла врач в белом халате, снимая маску. Когда она сжимает мою руку, я ощущаю, как в горле образуется ком.

— К сожалению, мисс Кларк, состояние вашей бабушки ухудшилось.

Мне приходится дважды сглотнуть перед тем, как ответить ей:

— Ухудшилось?

Она кивает головой:

— Вам Корделия ничего не говорила?

— О чем вы? — надломленным голосом произношу я.

— Конечно же, она ничего не рассказала, — врач сильнее сжимает мою руку, как будто бы чувствует, что я упаду. — У нее рак.

— Рак, — я с шоком посмотрела на доктора. Сердце больно заколотилось у меня в груди. Я подавилась рыданием, когда доктор начала рассказывать, что Корделия знала о своей болезни уже давно и боролась ним. Оказывается до моего приезда она перенесла операцию, а после прошла химиотерапию. Болезнь начала было отступать, но через несколько месяцев рак снова продолжил отравлять ее.

— Мы можем попытаться ей помочь, но… — долгое молчание.

— Продолжайте, пожалуйста — хрипло просила я.

— Для операции нужны деньги. У нас есть фонд, который помогает семьям, конечно же, мы отправим заявку, чтобы вам помогли в финансовом плане. Но это может затянутся на месяцы, а вашей бабушке нужна операция сейчас, пока болезнь не прогрессировала.

Мои легкие сжались.

— С ней ведь ничего не случится?

— Трудно ответить на этот вопрос, мисс Кларк. Первая операция ей не помогла, остается молиться, чтобы вторая операция хоть как-то облегчила ее состояние.

Я закрываю рот рукой, но я не могу подавить всхлип. Не в силах сдерживаться, чувствую как слезы текут по щекам.

***

Проснулась от движении Корделии. Я сидела с ней всю ночь, ожидая, как она очнется. Не отходила от нее ни на шаг. Доктор предупредила меня, что могут пройти часы, перед тем, как она проснется. Замечаю, как медленно ее веки приподнимаются.

— Что случилось? — слабо выговаривает она.

— В больнице, — говорю я, и сажусь на край койки.

Она смотрит на меня стеклянными ото сна глазами, Корделия все еще не могла прийти в себя. Брови Корделии хмурятся:

— Ты уже знаешь?

Я заметила, как она отвела взгляд в сторону, чтобы не встречаться со мной глазами.

— Почему ты не рассказала мне? — спрашиваю я, безуспешно пытаясь скрыть свои эмоции.

— Как ты это представляешь? — тихо говорит она. — «Знаешь, Кайя, я больна неизлечимой болезнью?»

— Неужели ты думала, что я брошу тебя? — говорю я, протягиваясь к ее руке. — Мы сможем победить эту болезнь. Вместе!

— Как? На какие деньги, Кайя? — Корделия смотрит на меня, и я улавливаю в ее словах нотки грусти. — Уже долгое время сражаюсь с этой болезнью, но все без толку. Последние деньги были потрачены на неудачную операцию. Болезнь не лечится, Кайя. Хотела последние дни прожить в спокойствии… с тобой… — добавляет Корделия, полным муки голосом.

Когда до меня доходит смысл ее слов, слезы начинают щипать глаза, но сейчас мне нужно быть сильной для нее.

— Говори что хочешь, но мы победим! — подбодрила ее я. — Никому и никогда, слышишь, бабушка? Я не дам тебя в обиду.

После моих слов слезы текут по щекам Корделии, не в силах сдерживаться, плачу вместе с ней, Корделия открывает мне свои объятия. Переполненная эмоциями, я обнимаю ее.

— Теперь пришла моя очередь о тебе позаботиться. — Бабушка поднимает взгляд. Ее глаза опухли и слезы стекают по ее щекам. — Не переживай ни о чем, я все решу, обещаю.

— Прости меня, — медленно выговаривает она. — Прости за то, что не рассказала тебе правду сразу.

— Нет, не надо, — пытаюсь успокоить ее. — Все в порядке. Мы справимся!

Наш разговор прерывает стук в дверь, в палату входит медсестра, она обходит кровать и забирает капельницу:

— К вам зайдет доктор на осмотр, — медсестра переводит свой взгляд на меня. — Вам пора освободить палату.

Я киваю. Корделия смотрит на меня и вздыхает.

— Ты ночью, наверно, не спала. Отправляйся домой, отдохни, прими душ, — мягко говорит она.

— Вечером буду с тобой, хорошо?

Корделия мягко улыбается и соглашается.

***

Стою под холодным душем, и перед тем, как включить душ на полную громкость, поставила песни группы One Direction. Не закрывая воду и, не вытираясь, убавляю звук. Наконец-то закончив с душем, беру маленькое полотенце и вытираю волосы. Быстро замотавшись в полотенце, беру телефон. Нахожу входящее сообщение от Хиро, которое он отправил мне вчера. На дисплее высвечивается неизвестный номер. Для операции нам нужны деньги, и я знаю, кто мне может их дать. Конечно, не за бесплатно, а за работу, которую буду выполнять. Знаю, я совершаю ошибку связавшись с ним снова, но у меня нет выбора, для себя уже все решила. Целый день не могу решиться отправить или позвонить по тому номеру. Мне нужно связаться с ним, найти его. С соткой в руках, сажусь на крышку унитаза.