Вдребезги (СИ) - "Alive Heyly" - Страница 11

— Ты сердишься на меня? — ее вопрос застает меня врасплох.

Я вскидываю на нее глаза, и сердце мое падает. Рано или поздно нам придется поговорить о моих отношениях с Мирандой. Снова сажусь на край кровати, Корделия отодвигает поднос в сторону, с нежностью гладит меня по щеке.

— Ничего не хочешь мне рассказать? — будто с намеком спрашивает она.

Я качаю головой.

— Не желаю об этом говорить, — говорю я. — Прошу, Корделия!

— Ты можешь мне все рассказать, — голос ее хриплый, еле слышный.

Я моргаю, чтобы прогнать слезы, меня внезапно захлестывает волна эмоций.

— Когда я узнала о том, что ты приезжаешь ко мне, Миранда проболталась кое о чем…

Я цепенею от этих слов, и на миг возвращаюсь в прошлое, в тот вечер, когда Миранда узнала правду о Блейке, те грязные прикосновенИЯ отчима, весь тот кошмар и ужас, который мне пришлось пережить в Аттенсе. Со словами моей бабушки воспоминания нахлынули волной.

— Корделия… — я подавляю всхлип.

— Миранда сказала, что все неправда, что это ты придумала и делаешь все, чтобы она развелась в Блейком, ибо ты не нашла с ним общий язык.

Я иронично фыркаю, другого оправдания от Миранды не ожидала.

— Она попросила, чтобы я приглядела за тобой, пока ее она не родит, а потом она бы снова забрала тебя к себе.

Последние слова бабушки удивляют меня. Забрать к себе? Серьезно? При виде моей реакции на ее слова тревога вспыхивает на лице бабушки.

— После рождения Бетти она хотела забрать меня? — тихо спрашиваю я в замешательстве от последних новостей.

— Да, через месяц после родов она позвонила и сказала, что хочет забрать тебя к себе снова, — Корделия остановилась и тяжело перевела дыхание. — Но я отказала ей.

— Почему?

— Потому что я верю тебе, — говорит она уже чуть спокойнее.

Слезы обжигают мне глаза.

— Она мне не поверила… — шепчу я хрипло.

Она стискивает мою ладонь и обнимает. Я начинаю громко плакать и выплескиваю все, что было накоплено за все эти годы. Выплескиваю все обиды, горечи, потери и страхи.

— Милая, через что же ты прошла… — голос Корделии пронизан беспокойством и горечью.

— Ты в безопасности, — шепчет она.

Глаза мои опять наливаются слезами. Бабушка большими пальцами вытирает мне щеки, но слезы все равно текут. Я всхлипываю, закрыв лицо руками.

— Этот гад больше не посмеет больше к тебе приблизиться, — успокаивает бабушка. — По словам Миранды, этот подонок исчез. Прошел месяц как он оставил свою семью.

Корделия притягивает меня к себе и я как можно осторожнее ложусь на ее колени. На тесной больничной койке нам удается поместиться, бабушка нежно гладит меня по моим светлым волосам.

— Блейк… — начинает снова она.

— Не надо, — непроизвольно вырывается у меня.

— Что не надо?

— Говорить о нем. Не желаю больше слышать о нем.

— Милая, я сразу все поняла как только увидела тебя. Ты даже своей тени боялась, настолько была подавленной. Меня больше всего волновало твое психическое состояние.

— Миранда отказалась от меня из-за него, — мой голос предательски дрогнул.

Я услышала как всхлипнула Корделия.

— Прогнала из дома, не желая видеть как ее муж домогается меня. Миранда даже понятия не имеет, что он только не вытворяет когда ее нет дома. Она будто жила в своем грезном мире, где мы — счастливая семья, но к сожалению, все это мираж, иллюзия. А знаешь, что больнее всего?

Почувствовала как рука Корделии остановилась, всем телом она напряглась:

— Мать застала Блейка во время его домоганий, но даже это не помогло ей открыть глаза. Я просила ее оставить меня, но она отвернулась.

— Не волнуйся, дорогая, пока я жива, к тебе больше никто не смеет притрагиваться- она сжимает мою ладонь. — Слышишь… Никто.

Я вдруг почувствовала себя испуганной, потерявшейся, бабушка держала меня в своих руках и продолжала успокаивающе гладить.

***

После душа чувствую себя свежее и бодрее, как только доктор Смит пришел на осмотр Корделии, меня отправили домой, чтобы я смогла выспаться и принять душ, а то, после четырех дней проведенных с бабушкой, от меня начало вонять. Завернувшись в большое полотенце, я осторожно сушу волосы. Вытирая волосы, до меня доносится звонок сотового. Оставив разбросанные вещи на полу ванны, я прошла в комнату и отыскала сотку. Но не успев ответить, я снова набрала Корделию, глубоко вздохнула, услышав долгие гудки. После второго бабушка взяла трубку.

— Алло, — ее бархатный голос не изменился с последнего моего визита.

— Ты звонила? — мягко спрашиваю я.

— Да, хотела узнать дошла ли ты до дома.

— Бабушка, мне не десять лет!

— Все равно, хотела сказать, чтобы ты принесла кое-какие вещи.

— Хорошо, скинь смс мне список, завтра утром я занесу.

— Ага, — коротко отвечает она.

Я повесила трубку, в одном полотенце спускаюсь вниз, чтобы заварить кофе. Высокая входная дверь заскрипела, когда дошла до последней ступеньки. Этот звук меня напугал, ибо в доме кроме меня никого не было. Дойдя до маленькой гостиной, заметила как на дальнем углу сидит в кресле Хиро, наблюдая за мной, его голубые глаза светятся ярким огнем.

И тут земля вдруг задрожала у меня под ногами, и по телу пошли вибрации. Испугавшись, я буквально подпрыгнула на месте.

— Ты, — выдавила я, но не смогла договорить, ибо была до жути напугана.

Кресло сдвинуто и на нем сидел Хиро. На нем черная кожаная куртка, его левая рука лежит на спинке кресла, нога закинута за ногу. Правый локоть — на подлокотнике, с бесстрастным лицом он сидел на этом чертовом кресле. Сердце колотится, и кровь громко стучит в ушах. По спине пробежали мурашки, инстинктивно затягиваю потуже полотенце. Я замираю. Он дома. Но как?.. Что он здесь делает? Хиро смотрит на меня молча, без всякого выражения. Заметила как его взгляд остановился на моей татуировке на ключице. Давно ли он здесь сидит?

— Долго тебя ждал, — говорит наконец негромко Хиро.

— Долго? — наконец хрипло выдавливаю я. — Ты вообще то у меня дома, и как ты смеешь сюда входить без разрешения?

Одновременно на меня накатывает волна страха и злости. Не спуская с него глаз, подтягиваю снова полотенце, молясь, чтобы оно не упало. Видя мою неуверенность Хиро, издает хриплый смешок.

— Что смешного? — гневно спрашиваю я.

— Ты скоро себе поток кислорода перекроешь. Еще раз подправишь это чертово полотенце, мне придется его стянуть с тебя.

— Только попробуй, — угрожающе произношу я.

Он лишь одаривает меня одной из своих глупых улыбок.

— И давно ты здесь сидишь?

— Довольно давно.

— Что надо?

— Собирайся, сегодня твой первый рабочий день.

Сердце подпрыгивает.

— Сегодня… Уже сейчас?

Он лишь кивает.

— Так и будешь стоять в ступоре? Или мне помочь тебе одеться?

Я отрицательно замотала головой.

— Что будем делать? — спрашиваю, набравшись смелости.

— Цветы в саду будем собирать, — язвительно подколол меня Хиро.

Готова также его подколоть, но я сдерживаюсь. С ним шутки плохи, так что лучше я прикушу язык.

— Дай мне десять минут, — сказала я и убежала в свою комнату. Как и обещала, я уже была готова через десять минут, мокрые и не высушенные волосы я собрала в небрежный пучок и сверху надела капюшон толстовки. Сжимая в руке огромный черный рюкзак от Adidas, в который помещалось все на свете, вышла на крыльцо. На дороге стояло несколько незнакомых машин, а изнутри доносились звуки музыки. Среди них был припаркован черный кадиллак Хиро. Когда села на пассажирское сидение, Хиро уже ждал меня, между нами пролегает, все расширяясь, молчание. Целую дорогу словно застываю, не в состоянии пошевелиться. Руки дрожат, а сердце колотится в груди как отбойный молоток. Я сделала глубокий вдох и почти выплюнула следующие слова:

— Долго нам ехать?

— Задай вопрос по легче.

— Куда мы едем?

Хиро смотрел на дорогу, крепко сжимая руль и прищуриваясь, а потом хмуро воззрился на меня.