Ржавый рассвет (СИ) - "Майский День" - Страница 46

Я вздохнул.

— До родителей вашего племянника я дозвониться не сумел, но не беспокойтесь, я отдам и второго малыша. Я же не чудовище.

Тереза замялась, лицо её только что озарённое светлой радостью, потускнело, резче стали черты.

— Их нет больше. Когда они так нелепо погибли, вроде бы совершенно случайно, мы и поняли, что не справимся сами. Слишком большая сила поднялась против наших семей. Я вспомнила завещание прадедушки. Джон был против, а я решилась сразу. Наверное, мне показалось, что, когда вот так доверяют врагу, это действительно надёжно и крепко.

Она быстро посмотрела на меня, потом отвела взгляд. Её Джон по-прежнему мялся сзади, но, скорее всего, потому, что полагался на её интуицию и мудрость. Не просто так появляются в семьях необычные дети, у всего в этом мире есть корни.

— Мы решили, что воспитаем маленького Эдварда, он нам не чужой, но может быть, вы захотите оставить его себе, адмирал? Я думаю, прадедушка был бы не против. Мальчик сирота, и вы его уже признали.

Она робко улыбнулась, заглядывая мне в лицо и пытаясь, как видно, понять, угадала или нет, а я вместо ответа наклонился и расцеловал её в обе щёки, вызвав мгновенный приступ паники у её Джона.

Потом мы смогли сесть и спокойно обговорить всё втроём. Я рассказал о своих планах, и они встретили горячее одобрение. Мне требовалось время, чтобы прийти в себя, и беседа замечательно отвлекала. Я держал на руках теперь уже своего ребёнка и никак не мог поверить, что чудеса ещё случаются.

Обязанности звали назад, на флагман, но шагая к своему катеру, я оставлял за спиной не только хорошо пристроенных ребят, но и две пары привычных к уходу за детьми рук. Родители Элинор охотно согласились задержаться на несколько дней и помочь девушкам из экипажа с организацией быта наших яслей.

И ещё одна мысль грела моё сознание. Вышло так, что нас с капитаном «Ржавого рассвета» связала, теперь по закону и праву, общая кровь и странным образом мы наверстали то, что упустили при жизни одного из нас — стали друзьями.

Эмоции, если это были они, я оставил за спиной довольно быстро, хотя радость — не разочарование: так легко не маскируется. Впрочем, кто же удивится, если адмирал флота, разметавшего врагов и утвердившего свою власть во всей солнечной системе, будет пребывать в хорошем расположении духа? Я вернулся на флагманский корабль и решил узнать, что там надумало население лежащего внизу мира. Пришла пора проявить здоровую любознательность.

Предварительно я связался с капитанами, выслушал краткие доклады и убедившись, что тыл у меня крепок и деятелен как никогда, открыл дорогу фронту. Проще говоря, позвонил Виктору, надеясь, что он по знакомству сообщит мне имя нового короля раньше, чем сведения эти огласят по всем каналам публично. Всегда приятно узнавать важные вещи прежде других.

Я проверил безупречность мундира, пригладил ладонями волосы и вышел на связь с планетой.

Виктор выглядел утомлённым, но и довольным, по привлекательным чертам его лица разливался светлый покой. Похоже было, что я подоспел вовремя и успею узнать новости до того, как они утратят первозданную свежесть.

— Экстренный совет заседал несколько часов! — сообщил мне Виктор и по тому, как основательно охрип его тренированный на болтовню голос, я сразу понял насколько нелёгкий стоял перед людьми выбор.

Признаться, я устыдился, что не дал себе труда изучить шансы кандидатов, вообще не сообразил узнать их имена. Приватир я всё-таки, а не достойный гражданин этой планеты. Драться дрался, а как только дело дошло до пламенных речей, так предпочёл вытирать обкаканные попки малышей, а не политиков. Хотя, кто, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, меня осудит, да и сам сделает другой выбор?

— Не томи, Вик, а то я уже весь извёлся.

Судя по скептической гримасе на физиономии старого товарища не поверил он мне ничуть и правильно сделал. К моему удивлению начал он очень издалека.

— Самая сильная твоя сторона, Джеральд… я могу называть тебя так?..

— Я хоть и на боевом посту, но беседа у нас частная, так что валяй.

— Так вот, главный твой талант — это умение подбирать нужных людей. Я уж не знаю, видишь ты всех насквозь или гениально это дело просчитываешь, но предательство в твоей армии — зверь неведомый.

— Флоте, — поправил я, а про себя подумал, что надёжнее любой мудрости и правильнее высшей математики давать людям то, что они хотят. Кормить, но не перекармливать, а всё остальное приложится.

— Ну скажем так: руководимом сообществе.

Я удивился нелепому термину, но решил, что с усталого человека спрос невелик, вампиры и то иногда ощущают утомление, хотя больше выделываются, чтобы выглядеть романтическими героями, а не рядовыми обывателями.

— Ладно, я в курсе, что вышел в адмиралы своими трудами, так что переходи к сути главной заботы.

— Джеральд, твоя программа преобразований настолько проста, что её не пришлось объяснять даже самым тупым членам совета.

Не люблю, когда меня хвалят, обязательно вслед за славословиями примутся о чём-то просить, а я не Санта-Клаус, и своих оленей кормлю сам. Кроме того, я не помнил никакой программы. Да, в личной беседе высказал Виктору всё, что думаю о царящих на планете порядках, не слишком при этом стесняясь в выражениях, упомянул о том, что беспокоит больше всего, а что ждёт своего часа, но сотворить из этого целую декларацию не просил. Человек, похоже, разыгрывал собственные карты, хотя и мою брань пристроил к делу. Я не особенно возражал.

— Виктор, они тебя что ли выбрали? И ты норовишь заручиться содействием самого мощного в ближнем космосе войскового соединения, пока это не сделал кто-то другой? Я новому королю друг товарищ и брат, но корабли, честно захваченные мной в бою, бесплатно не отдам, даже не надейтесь. Вы знали с кем связались.

— Это верно. Из-за подобных щекотливых моментов и разгорелись основные споры, но однажды наступают времена, когда простое умение делать дело и завершать его, ввязываться в бой и добывать победу превалирует над соображениями правильного престолонаследия.

Только теперь до меня дошло. Поздно, каюсь. Предвидение помогает в математическом совершенстве боя, а против человеческого идиотизма работает не всегда.

Я набрал воздуха в грудь, выпустил его, снова набрал. Решив, что достаточно подготовился и пришла пора нырять в предложенное с головой я спросил осторожно:

— Ты меня что ли имеешь в виду?

Наверное, он радовался, что мы далеко друг от друга и не дотянутся мои кулаки до его морды. Недаром визитом не почтил: на расстоянии с иными вещами совладать проще.

— Джеральд, совет единодушно решил предложить тебе корону нашего мира.

Красиво сказал, я чуть не умилился, хотя отлично представлял, сколько соратникам Виктора пришлось выкрутить рук, выжать воплей и утереть кровавых соплей, чтобы голоса слаженно звучали в хоре.

— Вик, не мели чепухи. Я знатного рода, это да, но я вампир, не мне управлять человеческим государством!

— Оно у нас теперь общее и каждый вправе претендовать на высокое кресло, мы все граждане и уравнены в правах.

Я лихорадочно искал доводы против, но в голове звенела пустота. Боль и та ушла, хотя сейчас очень пригодилась бы — помогла разозлиться.

— Виктор, я ведь приватир, почти разбойник. Подумай, что скажут люди!

— Люди хотят хорошо жить, а этим ты их обеспечишь, пусть даже из одного упрямства. Ты всегда был лучшим, везде успевал первым.

Тут я спорить не мог.

— Да, это про меня, иначе бы другим тоже что-то оставалось, но они, большей частью, опаздывали.

— Так ты согласен? Взять на себя немалый труд, других обучить полезным навыкам.

С надеждой спросил и, кажется, без обычного для их брата двуличия. Что я мог ответить? Подставил шею под ярмо — вези весь воз.

— Куда я денусь? Вы же с меня с живого не слезете, а сдохну я не скоро.

— Джеральд, я понимаю, как трудно такому вольному существу осесть на одном месте. Никто не заставляет тебя всю вечность отбывать повинность на троне. Однажды дела пойдут сами, и ты сможешь уйти. Просто помоги нам сейчас, мы без тебя не справимся. Не хочешь называться королём, мы это моментально переиграем, сделаем тебя президентом, новый титул изобретём, если старые вышли из доверия. Всё наладится. Посвяти этому миру кусочек своей долгой жизни, ты ведь сам мечтаешь о его расцвете.