Хроники Эдена. Светоч (СИ) - "Write_by_Art" - Страница 26

Дорожка из гравия подошла к концу и Велма осталась у порога. Она сглотнула. Осмотрела дверь. Деревянная. Она не видела такого никогда. Ей это показалось забавным. Она поднесла руку к двери, сжимая её в кулак. Впервые в жизни, она стучала по двери из дерева. Интересное ощущение. Ответа не последовало. Велма сглотнула ком в горле. Нежели, Кальвия была права, и людей сюда не пускают? Она постояла ещё немного. Нет, он всегда дома, определенно, он, просто, не хочет её видеть. Велма выдохнула. Неужели, это было зря? Опрометчивый поступок. Она так и знала. Осмотрев дом ещё раз, она развернулась, устремившись обратно, как вдруг, неожиданно дверь распахнулась. Девушка обернулась, дабы посмотреть на хозяина, да только в двери никого не было. Велма, внимательно осмотрела дом. Она не могла свернуть, как бы страшно это не было. Она выдохнула. Холодок пробежал по спине. Естественно, то, что она могла услышать — могло ей не понравится, но, она пришла сюда за информацией, пусть даже за любой.

Сжав ладони в кулаки, Велма направилась к двери.

Внутри было темновато. Войдя в дом, Велма почувствовала запах. Странный запах, который, нынче, не был ей известен. Именно так пахло в старых домах. Запах не был плохим, но был специфическим. Она вошла, заперев дверь. Прихожая была не большая и узкая, что вела в комнату. Велма оглянулась и обнаружила, под своими ногами розовые тапки. Немного подумав, она разулась и вступила в тапочки. В доме было тихо, лишь солнечные блики отскакивали от стен. Велма сделал шаг и услышала страшный звук, от которого сердце застучало. Она опустила взгляд. Деревянный пол скрипел под ней. Она, вопросительно, посмотрела на пол. Может, так было нужно? — Подумала девушка. Стараясь не обращать на это внимания, она продвинулась в комнату и оказалась в огромной комнате с купольной крышей. Сама комната была обставлена полками, на которых стояли настоящие книги. Так же, было множество столов, на которых стояли макеты планет и солнечных систем. Кучи плакатов на космическую тематику и созвездий. У Велмы разбегались глаза. Она, впервые, за очень долгое время видела бумагу и деревянную мебель. Описать такое просто было невозможно. Она шагнула в сторону книжных полок, огибая спиральную лестницу, ведущую на второй этаж. Все это завораживало. Она стала бегать глазами по книгам, по макетам. Девушка, впервые, видела макеты других планет. Казалось бы, они недосягаемы, но нет, вот они, стоят перед ней на столе. А на другом — другие макеты каких-то изобретений, которые были придуманы самыми великими умами вселенной. Велма поправила очки, и двинулась дальше. На одном из столов, она обнаружила листы бумаги, которые лежали в аккуратной стопке. Она обратила на них внимание. На них что-то было написано, она не могла поверить, чернилами. Это, просто, захватывало дух. Дрожащими руками, она взяла верхний лист, забывая о том, с какой целью она сюда пришла, так как хозяин дома отсутствовал. В руках зашелестела шершавая бумага, а в нос ударил дивный запах. Запах той бумаги, которой Велма никогда не держала в руках. Этот почерк. Он завораживал. Каждая буква была написана вручную, давно вымершими чернилами. Они были так причудливо и интересно закручены, с трудом и любовью написаны. Велма испытывала гастрономический оргазм от места, в котором она находилась.

Её глаза побежали по строкам, написанным вручную:

«Клянусь, фразы «миллиарды и миллиарды» я не говорил! Мог сказать, например, «100 миллиардов галактик и 10 миллиардов триллионов звезд». Невозможно описывать космос, не прибегая к большим числам. Я неоднократно произносил слово «миллиард» в программах телевизионного цикла «Космос», которые смотрело великое множество зрителей. Но «миллиарды и миллиарды» — ни разу. Хотя бы потому, что это слишком неопределенно. «Миллиарды и миллиарды» — это сколько? Два-три миллиарда? Двадцать? Сто? Разброс слишком велик. При подготовке новой редакции цикла телепередач я все внимательно пересмотрел и убедился, что ничего подобного не говорил. Эту фразу сказал Джонатан Карсон, гостем которого в «Вечернем шоу» я успел побывать уже не менее трех десятков раз. Он обряжается в вельветовый пиджак и водолазку, взлохмачивает волосы и, пародируя меня, эдакий двойник, запускает что-нибудь вроде «миллиардов и миллиардов» в вечерний телеэфир. И мне начинает надоедать, что эта пародия живет собственной жизнью, изрекая сентенции, которыми друзья и коллеги ошарашивают меня на следующее утро. (В остальном признаю, что серьезный астроном-любитель Карсон чаще всего говорит на строгом научном языке.)

Увы, «миллиарды и миллиарды» прижились. Людям нравится, как это звучит. Меня то и дело окликают на улице, в самолете, на вечеринке и с легким смущением просят оказать любезность и произнести: «Миллиарды и миллиарды».

— Видите ли, это не мои слова, — объясняю я.

— Ну и ладно, — отвечают мне. — Все равно скажите.

Оказывается, Шерлок Холмс никогда не говорил «элементарно, Ватсон» (по крайней мере в книгах Артура Конана Дойла), Джимми Кэгни не изрекал «ты грязная крыса», а герой Хамфри Богарта не произносил «сыграй это ещё раз, Сэм». Но эти фразы настолько прочно укоренились в популярной культуре, что воспринимаются как действительно сказанные.

Вот и не слишком удачное выражение про миллиарды по-прежнему приписывают мне в компьютерных журналах («Карл Саган сказал бы, что для этого нужны миллиарды и миллиарды байтов»), в экономических обзорах на страницах газет, в рассказах о гонорарах спортивных звезд и т. д.

В былое время я бы ни за что не повторил такого ни устно, ни письменно — из вредности. Но теперь я это перерос. И если так надо для истории, пожалуйста:

— Миллиарды и миллиарды!

Почему эта фраза стала настолько популярной? Когда-то символом больших чисел выступал «миллион». Супербогатеи были миллионерами. Население Земли во времена Иисуса составляло около 250 млн человек. Конвент 1787 г. дал Конституцию четырем миллионам американцев; к началу Второй мировой войны нас было уже 132 млн. От Земли до Солнца 150 млн км. В Первую мировую погибли около 40 млн человек, во Вторую — 60 млн. В году 31,7 млн секунд (можете проверить). Совокупной мощи ядерных арсеналов, накопленных к концу 1980-х гг., хватило бы, чтобы уничтожить миллион Хиросим. Долгое время в большинстве случаев слово «миллион», в сущности, означало «неимоверно много».

Но времена изменились. Ныне в мире есть прослойка миллиардеров, и вовсе не потому, что деньги обесценились. Возраст Земли, по общему признанию, составляет 4,6 млрд лет. Численность населения давно превысила 6 млрд. Два ваших дня рождения разделяет один год и миллиард километров (Земля движется вокруг Солнца гораздо быстрее, чем удаляются от неё запущенные в космос «Вояджеры»). Четыре бомбардировщика В-2 стоят миллиард долларов (по другим расчетам два и даже четыре миллиарда). Годовой оборонный бюджет США с учетом всех скрытых расходов превышает $300 млрд. В случае полномасштабной ядерной войны между США и Россией сразу же погибнут около миллиарда человек. Несколько сантиметров вещёства — это цепочка из миллиарда атомов. Звезды и галактики также исчисляются многими миллиардами.

В 1980 г., когда начался телевизионный показ цикла «Космос», люди были готовы считать миллиардами. Миллионов уже не хватало, они не поражали воображения. Между тем эти два слова звучат похоже, их нетрудно перепутать. Поэтому в эфире «Космоса» я произносил «миллиард» с такой подчеркнутой артикуляцией, что многие зрители сочли это акцентом или дефектом речи.

Вспоминается старая шутка. Лектор планетария рассказывает посетителям, что через 5 млрд лет Солнце превратится в красный гигант и поглотит Меркурий и Венеру, а в конечном счете, возможно, и Землю. После лекции в него вцепляется встревоженный слушатель:

— Простите, как вы сказали? Солнце сожжет Землю через пять миллиардов лет?

— Да, приблизительно.

— Слава богу! Мне было послышалось «пять миллионов».

Будь то пять миллионов или пять миллиардов лет, будущая кончина Земли представляет для нас чисто теоретический интерес. Но, когда дело касается государственных бюджетов, населения планеты или числа жертв ядерной войны, разница между этими величинами имеет очень большое значение.