Натуралист на мушке, или групповой портрет с природой - Даррелл Джеральд - Страница 11
- Предыдущая
- 11/44
- Следующая
Suidae — семейство нежвачных парнокопытных животных, к которому относятся свиньи.
И тут, словно повинуясь какому-то тайному сигналу, появились москиты и плотной стеной облепили нас со всех сторон. Я всегда утверждал, что по количеству москитов ни одно место на Земле не может сравниться с долиной Гран-Чако в местечке Мату-Гросу. Но после того, что нам пришлось испытать в Камарге, я не уверен, что безоговорочно отдам пальму первенства Парагваю. Стоило вам включить карманный фонарик, и вы уже не видели ничего за сплошной живой москитной массой. Дышать можно было только носом, иначе через секунду легкие ваши были бы полны москитов. Руки, лицо и шея были покрыты толстым черным слоем насекомых. Москиты проникали в волосы и вгрызались в кожу головы; остальные части тела обгладывались прямо через тонкую летнюю одежду. Не прошло и минуты, а Брайан уже вертелся на одном месте, как дервиш, хлопая себя по всем местам и громко стеная. Хотя от него отчаянно несло противомоскитным средством, это не возымело должного эффекта. Напротив, резко пахнущий репеллент, вероятно, показался камаргским москитам чем-то вроде аперитива перед обильной кровавой трапезой. Мы с Ли понимали, что, если дорожим собственной жизнью, лучше не упоминать о том, что москиты нам, в общем-то, не особенно досаждали. Я, за время постоянных странствий, и Ли, благодаря двум годам, проведенным на Мадагаскаре, выработали шкуры, словно у носорогов. Поэтому хоть москиты и раздражали нас тем, что лезли то в глаза, то в нос, укусы их были почти безболезненны и даже не чесались. Но если, не дай бог, мы упомянули бы об этом вслух, нас сожрали бы с потрохами.
Пока остальные члены съемочной группы, ругаясь на чем свет стоит и колотя себя всюду, устанавливали аппаратуру для следующей сцены, мы с Ли и, по меньшей мере, двумя миллионами москитов, устроившись на заднем сидении фургончика, слушали, как Мариза рассказывала о своих исследованиях. Раньше, наблюдая за жизнью животных в естественных условиях, приходилось полагаться только на собственное зрение и способности следопыта. Теперь, с использованием радиослежения, результаты исследований стали более полными и точными. Маленький, встроенный в ошейник животного радиопередатчик посылает в эфир сигналы. Сигналы улавливаются радаром и подаются на экран.
Снимая показания с экрана и перенося их на карту местности, вы можете следить за перемещением животных, нисколько им не мешая и даже не приближаясь к ним. Чувствовалось, что Мариза просто обожала своих кабанов и говорила о них с таким увлечением, что совершенно не замечала москитов. Знаем ли мы, как разнообразен их стол? Кроме вегетарианской пищи — желудей, плодов бука, травы, составляющих большую часть их рациона, они с удовольствием угостятся «деликатесами» — падалью, гнездящимися в траве птицами, их яйцами и птенцами, ящерицами и змеями, насекомыми и крабами. Говорят, они даже большие знатоки по части ловли мышей. Во время гона, продолжала Мариза, хряки устраивают отчаянные поединки, часто сильно раня друг друга острыми как бритва клыками. Их излюбленный прием — удар соперника под лопатку; для защиты от клыков противника у самца кабана в этот период вырастает на плечах толстенный слой жира и мяса — что-то вроде железного панциря средневекового рыцаря. Незадолго до опороса самка кабана уединяется, отыскивает в зарослях тихое, укромное место, где строит уютное гнездо, иногда накрывая его сверху подобием крыши, и производит на свет поросят.
Тем временем установили прожекторы, осветив внутреннее устройство находящегося во власти москитов фургончика, и мы приготовились снимать Маризу за работой. Она вытащила карты, включила радарное устройство и стала медленно поворачивать удочку-антенну на крыше. Вскоре на экране радара появился сигнал — маленькая зеленая точка, потом другая, третья, четвертая… получилось целое светящееся созвездие. Все это отдавало каким-то колдовством: мы, сидя в фургончике на расстоянии целой мили от кабанов, могли следить за всеми передвижениями этих скрытных и осторожных животных, а они даже не подозревали о нашем существовании. Вконец искусанные, но довольные мы поблагодарили Маризу за помощь и, оставив ее продолжать работу, отправились в отель, предварительно договорившись наутро встретиться и посетить расставленные ею капканы.
Когда мы, проехав по белым, прямым, как стрела, дорогам, добрались до густых, темных, загадочных оливковых зарослей, небо на востоке начало постепенно светлеть, окрасившись в лимонно-желтый цвет. Слышалось пение птиц; темным пятном на фоне загорающегося неба выделялась стая спешащих на завтрак, в глубь болот, диких уток. Оставив машины и пройдя несколько сотен ярдов, мы вышли на поляну, где у Маризы была устроена западня — огромный ящик из железа, дерева и проволоки, набитый всевозможными кабаньими лакомствами. Ловушки необходимо было осматривать на рассвете, до восхода солнца, иначе попавших в них кабанов мог хватить солнечный удар. Посещение ловушек всегда таит в себе элемент неожиданности — вы ведь не знаете заранее, увенчалась ли ваша затея успехом. Я устанавливал ловушки по всему свету, но всякий раз, подходя по утрам к западне, не мог избавиться от радостного предвкушения встречи с неизвестным. На сей раз мы были вознаграждены сполна, так как в ловушку попалось шестеро, размером со взрослого терьера, молодых кабанят с рыжеватым мехом и следами младенческих полосок на спинках. Увидев у одного из них на шее радиоошейник, Мариза пришла в восторг. Вероятно, этот кабанчик и привел своих братцев и сестричек к западне, в которую сам когда-то угодил.
Почувствовав наше приближение, малыши сбились в кучу, наступали друг другу на ноги, хрюкали и визжали. Мариза с помощниками работала очень оперативно. Нужно было как можно скорее провести операцию, чтобы свести до минимума поросячий стресс. Каждый из кабанят по очереди попадал в воронкообразный раструб, из которого, под душераздирающие визги, его или ее аккуратно доставали и надевали радиоошейник; в следующую минуту страдалец уже мчался по лесу, выражая негодование яростно загнутым кверху хвостиком и унося с собой, сам того не подозревая, устройство, с помощью которого мы получим негласный доступ в его личную жизнь. Должен признать, что по отношению к этим существам мы поступали не совсем честно. Это было похоже на то, как если бы местное полицейское отделение установило аппаратуру для тайного наблюдения в вашей спальне. Но подходя со всей ответственностью к проблеме охраны природы, мы должны знать законы, по которым она живет, и вовремя помогать ей справляться с трудностями. А это — всего лишь способ достижения цели.
На следующее утро, набив рот хрустящей булочкой, Джонатан невнятно, но ликующе провозгласил:
— Быков я обеспечил.
— Угу, — рассеянно кивнул я. — Каких быков?
— Помнится, ты говорил, что Камарг без быков — это не Камарг. Вот я и постарался.
— Но в это время года бой быков обычно не устраивается, — уточнил я.
— При чем здесь бой быков? — сказал Джонатан. — Мы сами будем изображать ковбоев.
— Кого это ты имел в виду, говоря «мы сами»? — поинтересовался я. — Уж не меня ли с Ли?
— Конечно вас, а кого же еще, — в голосе Джонатана появились многообещающие нотки. — Вы отправитесь на болота, окружите стадо быков и прогоните их перед камерой.
— Что значит «прогоните их перед камерой»? — возмутился я. — Это же дикие быки, а не стадо коров!
— Да не волнуйся ты так. Вы будете сидеть верхом, — сообщил Джонатан.
— Ой, как здорово, — обрадовалась Ли.
— Ничего здорового тут нет, — заверил я ее. — Пойми, я не сидел на лошади лет тридцать, а мне предлагают скакать верхом, сгоняя стадо диких быков.
— Да что ты волнуешься, — повторил Джонатан. — Это же проще, чем…
— Не надо, — прервал я его. — Помнится, ты однажды уже употребил эту метафору при описании скал острова Анст, и не могу сказать, чтобы она пришлась очень кстати.
— Может быть, они найдут для нас каких-нибудь пожилых лошадок? — с надеждой спросила Ли.
- Предыдущая
- 11/44
- Следующая
