Досье Дрездена. Книги 1 - 15 - Батчер Джим - Страница 61

Все с тем же угрюмым выражением лица Морган подошел ко мне; антресоль сотрясалась под его шагами. Глаза его сузились, когда он увидел меня, и он, подняв свой меч, свесился за перила. Меч блеснул серебром, неожиданно ледяным в этом пекле, и начал опускаться.

Как типично, мелькнула у меня в мозгу последняя мысль. Как чертовски типично: пережить все, что заготовили для тебя плохие парни, и погибнуть от руки тех, за чье дело сражался...

Я очнулся в каком-то сыром и холодном месте; боль была невыносимая, а кашель, казалось, выворачивал легкие наизнанку. На лицо мне падали дождевые капли, и ничего приятнее этого я в жизни не испытывал. Надо мной склонилось Морганово лицо, и я сообразил, что он делал мне искусственное дыхание рот в рот. Тьфу.

Я закашлялся, и отплевался, и сел, жадно пытаясь вздохнуть. Несколько секунд Морган пристально смотрел на меня, потом нахмурился, встал и отвернулся.

Мне удалось, наконец, набраться сил, чтобы говорить.

— Вы меня спасли, — тупо прохрипел я.

Он поморщился.

— Да.

— Но почему?

Он снова посмотрел на меня, потом наклонился, подобрал с земли свой меч и сунул его в ножны на поясе.

— Потому, что я видел, что здесь произошло. Я видел, как ты рисковал своей жизнью, чтобы остановить этого типа. Не нарушая при этом Законов. Ты не убийца.

Я прокашлялся еще немного.

— Из этого не следует, что вы должны были спасать меня.

Он повернулся и посмотрел на меня так, словно мои слова озадачили его.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Вы могли оставить меня умирать.

Лицо его не смягчилось ни на йоту, но он ответил:

— Ты не виновен. Ты — часть Белого Совета, — рот его дернулся, как будто эти слова были кислее зеленого лимона. — Формально. Я обязан оберегать твою жизнь. Я исполнял свой долг.

— Я не убивал, — сказал я.

— Нет.

— А раз так, — прохрипел я, — я, выходит, прав. А вы, значит...

Морган нахмурился.

— Более чем готов покарать тебя, если ты переступишь черту, Дрезден. И не думай, что это снимет тебя с крючка — насколько я понимаю ситуацию.

— Так. Если я не забыл, ваша обязанность как Надзирателя доложить о моем поведении Совету, верно?

— Да, — буркнул он. — Возможно, они даже снимут с тебя Проклятье.

Я рассмеялся и сразу же закашлялся.

— Ты не победил, Дрезден. В Совете есть много таких, кому хорошо известно, что ты якшаешься с силами Тьмы. Уж мы-то, по крайней мере, не будем спускать с тебя глаз. Мы будем следить за тобой днем и ночью, мы докажем, что ты опасен, и что тебя надо остановить.

Я засмеялся снова и был вынужден лечь на бок — для смеха я еще недостаточно пришел в себя.

Морган заломил бровь и с сомнением посмотрел на меня.

— С тобой все в порядке?

— Дайте мне галлон или два листерина, — прохрипел я, — и я буду в полном порядке.

Морган смотрел на меня молча, и я посмеялся еще. Он закатил глаза и буркнул что-то насчет полиции, которая будет с минуты на минуту и окажет мне медицинскую помощь. Потом повернулся и зашагал в лес, на ходу бормоча что-то себе под нос.

Полиция и впрямь прибыла вовремя, успев поймать пытавшихся удрать Беккитов. Их арестовали, помимо прочего, за разгуливание в обнаженном виде. Позже их судили за соучастие в производстве и сбыте «Третьего Глаза». Что ж, им сильно повезло, что их судили в штате Мичиган. В Чикаго они ни за что не вышли бы из тюремной камеры живыми. Это отрицательно сказалось бы на бизнесе Джонни Марконе.

«Версити» сильно пострадал от загадочного пожара в первую же после моего визита ночь. Я слышал, что у Марконе не возникло никаких проблем с получением страховки, несмотря на всякие ходившие на этот счет слухи. Еще поговаривали, что Марконе нанял Гарри Дрездена, чтобы тот убрал главаря банды «Третьего Глаза» — как это часто случается, источник этого слуха вычислить так и не удалось. Я не пытался опровергать его. В конце концов, не такая уж страшная это плата за то, чтобы жить, не боясь, что в твою машину подложат бомбу.

Моя госпитализация не позволила мне лично присутствовать на заседании Белого Совета, но в результате вышло так, что с меня сняли Дамоклово Проклятье (название, которое всегда казалось мне излишне претенциозным). Как гласила официальная формулировка, «за героические действия во имя долга и превыше его». Сомневаюсь, что Морган когда-нибудь простит меня за то, что я оказался хорошим парнем. Ему пришлось съесть свою шляпу на глазах у всего Совета — и это при его-то извращенном чувстве долга и чести. Не могу, правда, сказать, чтобы после этого мы стали меньше любить друг друга. Однако не могу не признать, парень вел себя честно.

А главное, черт возьми — мне не надо теперь вечно перестраховываться, ожидая, что он может объявиться из ниоткуда всякий раз, когда я навожу заклятье. Во всяком случае, я на это надеюсь.

Мёрфи провалялась в критическом состоянии почти трое суток, но все же выкарабкалась. Кстати, ее поместили в соседнюю со мной палату. Я послал ей туда цветы вместе с уцелевшим браслетом наручников. В прилагавшейся к нему записке я просил ее не задавать мне вопросов, кто и каким образом так аккуратно порвал цепочку. Сомневаюсь, чтобы она поверила в то, что кто-то перерубил их волшебным мечом. Полагаю, цветы помогли ей оклематься быстрее. В первый же раз, когда она смогла встать, она проковыляла через коридор в мою палату, швырнула их мне в лицо и вышла, не сказав ни слова.

Она не выказала ни малейших признаков того, что помнит события у меня в офисе, и возможно, она и в самом деле не помнит ничего. Так или иначе, она отозвала ордер на мой арест и пару недель спустя, выписавшись из больницы и выйдя на работу, она на следующий же день позвала меня для консультации. И еще она прислала чек на крупную сумму в счет покрытия расходов на следствие по делу об этих убийствах. Я полагаю, это означает, что мы снова друзья — в профессиональном смысле. Но шутками мы больше не обмениваемся. Некоторые травмы заживают медленнее других.

В обгорелых развалинах дома у озера полиция обнаружила большие запасы «Третьего Глаза», и в конце концов имя Виктора Селлза всплыло в качестве плохого парня. Моника Селлз и ее дети исчезли в недрах программы по защите свидетелей. Надеюсь, жизнь их сделалась лучше. Хотя, с другой стороны, хуже, чем была, она сделаться не может в любом случае.

Боб вернулся домой более-менее вовремя, хотя возможности проверить это у меня по понятным причинам не было. Я стараюсь не слишком доверять слухам об особенно разнузданной вечеринке в Чикагском университете, имевшей место с субботнего вечера по воскресный. Сам же Боб благоразумно не упоминает об этом.

«СВИДАНИЕ С ДЕМОНОМ», гласил заголовок на главной полосе «Волхва», вышедшего в следующий понедельник, и Сьюзен заглянула ко мне в больницу, чтобы принести экземпляр газеты и поболтать о том, о сем. У нее вызвало большой интерес устройство, удерживавшее мои бедра в неподвижном состоянии до тех пор, пока врачи не удостоверятся, что кость не раздроблена (в силу каких-то непонятных для них причин рентгеновский аппарат сбоил каждый раз, когда они пытались сделать снимок моей раны). Она высказала большое сожаление по поводу того, что я не могу двигаться. Я воспользовался фактором сострадания с тем, чтобы добиться от нее согласия на новое свидание, и она, похоже, не слишком возражала против этого.

На этот раз демон нам не мешал. И я вполне обошелся без Бобовых приворотных зелий и советов. Спасибо, как-нибудь уж сам.

Мак получил обратно свой «Транс-Ам». Я получил обратно Голубого Жучка. Конечно, это не совсем равноценная замена, но Жучок, по крайней мере, до сих пор на ходу. По большей части.

На протяжении недели я каждый вечер посылал Тук-Туку и его дружкам-фэйри пиццу, и до сих пор не забываю делать это раз в неделю. Не сомневаюсь, парень из «Пицца-Экспресса» считает меня полоумным за то, что я заставляю его выбрасывать пиццу на обочину. Ну и черт с ним. Я держу свое слово.