Ввысь (ЛП) - Сандерсон Брэндон - Страница 1

Перевод и редактура: zhuzh, Anahitta, marmax, paloozer, bazalmont, vandakakhovsky, Viraila

Консультант по авиатематике: Алексей121

Локализация обложки и иллюстраций: zhuzh

Только глупцы выбираются на поверхность. Мама всегда говорила, что бессмысленно подвергать себя опасности. Мало того, что там почти всегда идет дождь из космического мусора, так еще не знаешь, когда нападут креллы.

Разумеется, папе приходилось подниматься на поверхность практически каждый день — он был пилотом. Если следовать маминой логике, это характеризовало его как невероятного глупца, но для меня он был невероятным храбрецом.

Как же я удивилась, когда однажды, после стольких лет уговоров, он наконец согласился взять меня с собой.

Мне было семь, но, конечно, я считала себя совершенно взрослой и самостоятельной. Я спешила за папой, освещая фонарем усеянную щебнем пещеру. Многие камни в туннеле были разбиты и покрыты трещинами, скорее всего, из-за бомбежек креллов — внизу в это время лишь дребезжала посуда и качались светильники.

Я воображала, что расколотые камни — это изломанные тела врагов, с раздробленными костями, а их трясущиеся руки тянутся ввысь в бесполезном жесте полного и безвозвратного поражения.

Я была очень странной девочкой.

Я догнала папу. Он с улыбкой обернулся. У него была лучшая в мире улыбка, такая уверенная, словно ему плевать, что о нем болтают. Плевать, что он не такой, как все.

Впрочем, с чего бы ему волноваться? Все его любили. Даже те, кто ненавидел мороженое и дрался на игрушечных мечах, — даже мелкий плакса Родж Маккефри.

Папа взял меня за руку и указал вверх.

— Дальше будет сложновато. Давай подниму тебя.

— Я сама.

Я стряхнула его руку. Я была взрослой — сама собрала рюкзак и оставила дома Кровопускателя, своего плюшевого мишку. Плюшевые медведи — для малышей, даже если ты сама смастерила ему силовую броню из проволоки и битой керамики.

Конечно, я взяла с собой игрушечный истребитель. Я ж не сумасшедшая. Что, если нападут креллы и разбомбят путь отхода, и нам придется провести остаток жизни на пустошах, вдали от общества и цивилизации?

Лучше держать игрушечный истребитель при себе, на всякий случай.

Я отдала рюкзак папе и подняла голову к щели в скале. Эта щель была… какая-то странная. Через нее просачивался неестественный свет, совершенно не похожий на мягкое сияние наших фонарей.

Поверхность… небо! Широко улыбнувшись, я полезла вверх по крутому уступу — наполовину скале, наполовину куче обломков. Руки соскользнули, и я оцарапалась об острый край, но не заплакала. Дочери пилотов не плачут.

Казалось, до щели в своде пещеры не меньше ста метров. Как же плохо, когда ты такая маленькая. Совсем скоро я вырасту, как папа, и тогда наконец перестану быть самой мелкой. Посмеюсь над всеми с высоты, и им придется признать, какая я классная.

Добравшись до верхушки скалы, я тихонько зарычала. До следующей опоры не дотянуться. Я примерилась и решительно прыгнула. Как у любой Непокорной девчонки, у меня было сердце звездного дракона.

Но еще и тело семилетки. Так что я не допрыгнула на добрых полметра.

Сильная рука подхватила меня, прежде чем я скатилась назад. Папа усмехнулся, держа меня за шиворот. Свой комбинезон я разрисовала маркерами как летный. Даже не забыла значок слева над сердцем, такой же, как у папы — пилотский, в форме крошечного истребителя с линиями внизу.

Папа подтянул меня на скалу рядом с собой и свободной рукой активировал светолинию. Устройство выглядело как металлический браслет, но как только папа коснулся двумя пальцами ладони, оно ярко засветилось красно-оранжевым. Когда он тронул камень над головой и отвел руку, появилась толстая светящаяся веревка — ее будто прикрепили к камню. Папа пропустил свободный конец у меня под мышками и отсоединил от браслета. Браслет потускнел, но светящаяся веревка никуда не делась, приклеив меня к скале.

Я всегда думала, что светолинии горячие, но эта оказалась просто теплой. Как объятие.

— Так, Штопор, — это было мое прозвище, — попробуй-ка снова.

— Мне она ни к чему. — Я подергала за страховку.

— Порадуй испуганного отца.

— Испуганного? Ты ничего не боишься. Ты сражаешься с креллами.

Он рассмеялся.

— Лучше я встречусь с сотней креллов, чем с твоей матерью, если приведу тебя домой со сломанной рукой, малышка.

— Я не малышка. И если сломаю руку, можешь оставить меня здесь, пока не заживет. Я буду сражаться с пещерными чудовищами, одичаю, буду ходить в их шкурах и…

— Лезь, — перебил он, по-прежнему улыбаясь. — Сразишься с пещерными чудовищами в другой раз, хотя, кажется, тут водятся только те, что с длинными хвостами и торчащими передними зубами.

Надо признать, светолиния сослужила отличную службу. За нее можно было держаться и подтягиваться. Мы добрались до щели, и папа подсадил меня первой. Я схватилась за кромку, выкарабкалась из пещеры и первый раз в жизни ступила на поверхность.

Такой простор!

Разинув рот, я глянула вверх, на… пустоту. Необъятная… необъятная… высь. Ни потолка. Ни стен. Поверхность всегда представлялась мне просто очень большой пещерой, но оказалась одновременно и многим больше, и многим меньше.

Вот это да!

Папа выбрался следом и отряхнул пыль с летного комбинезона. Я посмотрела на него, потом снова на небо. И расплылась в широкой улыбке.

— Не испугалась?

Я одарила его сердитым взглядом.

— Прости, — усмехнулся он. — Неправильное слово. Просто многих людей небо устрашает, Спенса.

— Оно прекрасно, — прошептала я, уставившись на необъятную пустоту. Бесконечная серость переходила в черноту.

Поверхность была ярче, чем я воображала. Нашу планету, Детрит, защищали несколько громадных слоев древнего космического мусора. Высоко-высоко, за пределами атмосферы вращался на орбите разный хлам: неработающие космические станции, массивные щиты, старые куски металла размером с гору. Множество слоев, как разбитые скорлупки вокруг планеты.

Ничего из этого мы не строили. Мы потерпели крушение на этой планете, когда моя бабушка была маленькой девочкой, и все это было древним уже тогда. Впрочем, кое-что еще работало. Например, в нижнем слое — самом близком к планете — сияли огромные прямоугольники. Я о них слышала. Световые люки — огромные летающие лампы, обеспечивающие планету светом и теплом.

Еще там должна парить целая куча обломков помельче, особенно в нижнем слое. Прищурившись, я попыталась разглядеть хоть один, но до космоса было слишком далеко. Кроме двух световых люков поблизости — ни один не находился над нами, — удалось различить только смутные линии каких-то конструкций. Куски посветлее и куски потемнее, высоко в серости.

— Там живут креллы? — спросила я. — За мусором?

— Да, — ответил папа. — Чтобы нападать, они спускаются через бреши в слоях.

— Как они нас находят? Там столько пространства.

Похоже, мир был гораздо больше, чем я воображала себе в пещерах.

— Каким-то образом креллы чуют, когда люди собираются вместе. Как только население пещеры сильно увеличивается, они прилетают и устраивают бомбежку.

Десятки лет назад наш народ был частью космического флота. Креллы преследовали нас и загнали на эту планету. Мы потерпели крушение, и, чтобы выжить, нам пришлось разделиться. Теперь мы жили кланами, каждый из которых вел свой род от экипажа одного из звездолетов.

Бабуля много раз рассказывала мне эту историю. Семьдесят лет мы жили на Детрите, скитаясь по пещерам как кочевники, боясь собираться вместе. До недавнего времени. Теперь мы начали строить истребители и основали на поверхности тайную базу. Начали давать отпор.