Последний богатырь - Кускова Алина - Страница 11

Окинул тот Ивана беглым взглядом и принялся шарить по его одежде. А перед этим достал небольшой мешок, куда затем принялся складывать конфискованное у нового пленника имущество. Ценное, между прочим! Иван попытался возмутиться, да заметил, что над столом этого главного опричника висят такие же похожие мешки. Значит, подумал Иван, процедура у них отлажена четко, сопротивляться бесполезно.

Телефон, ключи от автомобиля и квартиры, портмоне с деньгами – все собрал в мешок тюремщик. Хоть бы зажигалку оставил! Но и ее туда положил, мешок крепко завязал и ко всем остальным повесил.

– Слушайте, – Иван решил поменять тактику, раз с запугиванием этих бугаев ничего не получилось, – может, договоримся? Не обижу. Перстень вон золотой возьмите!

Не жалко ему было подаренного кольца – свободу он ценил дороже. Иван был слишком молод и свободолюбив, чтобы свои лучшие годы провести в заключении. Лучше бы он в дупле дятлом сидеть остался!

Толстый опричник встрепенулся, на его угрюмой физиономии даже появился проблеск мысли. Только ничем хорошим для Ивана это не закончилось. Толстяк схватил его палец и принялся со всей дури перстень стаскивать!

– Больно же! – опешил Иван, к которому пришло осознание того, что договориться с тюремщиками не получится – они все сами возьмут, что ни предложи.

Камера, куда поместили Ивана, не отличалась комфортным разнообразием от других, мимо которых он проходил. Те же темнота, сырость – вода с потолка капала, за час можно ведро набрать. Вонь несусветная и цепи – ими руки Ивана пристегнули к потолку.

В качестве бонуса, судя по всему, Ивану достался скелет прежнего пленника, скучавший в углу тюремного помещения. Это навело его на мысль о постановочных сценах, и в голове вновь замельтешила мысль о розыгрыше. Он криво усмехнулся и шутливо поздоровался со скелетом.

– Да ладно! – обомлел Иван, которому показалось, что скелет кивнул. Мерещится. – Выпустите меня отсюда! – прокричал он громко, не глядя на сомнительного соседа по камере. – Что за бред вообще?! Эй! Есть хочу! Дайте хоть попить!

Ответом ему стал ручеек, весело сбегающий с потолка прямо перед его лицом. Он попробовал дотянуться до воды, но тюремщики все точно рассчитали – ничего у Ивана не получилось. Изощренная это пытка – смотреть на воду, когда хочешь пить.

– Эй! – тогда прокричал Иван. – Добрыню позовите! – Если не розыгрыш, то дела у него плохи. Слишком красноречиво говорил об этом молчащий в углу скелет. – Эй!

– Не ори... – раздался из противоположной камеры недовольный грубый голос.

Иван замолчал и присмотрелся, для чего, насколько мог, приблизился к решетке. Все что угодно он ожидал там увидеть, кроме того, что увидел.

В сумраке подземелья он смог разглядеть силуэт распятого человека. Пытка водой показалась ему сущим пустяком по сравнению с увиденным наказанием. Мало того что мужика распяли – его еще подвесили к потолку цепями по частям. Иван дернулся всем телом, словно захотел убедиться, что его руки, ноги и поджатый от испуга хвост все еще с ним. Нормальные, не замороженные! Мужику вдвойне не повезло – его руки и ноги были отделены от тела и заключены в куски льда. Те куски и висели на цепях вместе с головой, у которой изо льда торчало только лицо. Оттуда и шел низкий мужской голос.

– Совсем плохо выгляжу? – мрачно поинтересовалось лицо. На внешний вид брутальное, с насупленными бровями, тонкими губами и с глазами, в которых тоже затаился лед равнодушия к собственной участи.

Видимо, мужику надеяться больше не на кого было.

– Что они с вами сделали?! – ужаснулся Иван, примеряя на себя его незавидную участь.

– Разделили, – спокойно произнес пленник. – Заморозили. Обычное дело. – И неожиданно признался: – Нога чешется.

Иван поразился, когда увидел, как внутри льда зашевелились пальцы на отделенной от тела ноге мужика. Едва выдавил из себя:

– Ага... Понял – обычное дело. – На самом деле ничего он не понял. Но очень старался вникнуть в положение. Прикидываться слишком понятливым не было никакой нужды, так что он передумал притворяться и решил докопаться до сути. – А как вы разговариваете?! – поинтересовался Иван, озвучив свою догадку про сказочных персонажей. – Вы кто?!

– Кощей я, – представился мужик самым обычным образом, словно сказал о том, что он Василий Васильевич Васильев.

– Неужели?! – не поверил Иван. –- Ну да... тот самый, который над златом чахнет? – И улыбнулся своей шутке. Кощей так посмотрел на Ивана, что тот с ним дальше шутить передумал. – Очень приятно, – спохватился он. – Ваня.

– Да знаю я, кто ты, – устало произнес Кощей. – И откуда знаю... Иван, сын Ильи Муромца. Из другого мира.

Иван растерялся. Откуда Кощей, сидя... вернее, стоя... нет, правильней всего – вися в подземелье, мог о нем слышать? И что они все твердят про Илью Муромца? Не было у Ивана отца. Нет, разумеется, теоретически и биологически он был, как же без него. Но какой тогда другой мир? О чем этот мужик говорит? Кощей он – скажет тоже! Тогда Иван – балерина Большого театра.

– Кощей? – не поверил Иван. – Другой мир?

Хмыкнул Кощей в ответ снисходительно: мол, не у всех такая светлая лысая голова, как у него. Есть непроходимые тугодумы, и один экземпляр сейчас как раз перед ним стоит.

– Тебя там спрятали, и вот ты вернулся, – усмехнулся Кощей, решивший поведать истинную историю Иванова детства. – Ну, милости просим.

– Погодите, – возразил Иван, – если мой мир – другой, то здесь что? Я где вообще?

– Где-где, – повторил Кощей устало. – В Белогорье.

И закашлял после этого – простудился. По идее. Кощей бессмертный, но не вечно же здоровый. Посиди во льду – сразу ангину подхватишь, этот еще держится, и не только на своих цепях. Хоть по виду он очень уставший от жизни старик.

Так и прервалась их содержательная беседа. Иван прижался лбом к решетке и буквально заставил себя вынести неутешительный вердикт:

– Белогорье. Богатыри, Кощей... Я что, реально в сказку попал?!

Глава 5

МЕЧ-КЛАДЕНЕЦ – ДЕЛУ ВЕНЕЦ

Большая скрипучая телега с водруженной на ней клеткой показалась из темноты наступившей ночи. Стражники, охранявшие въездные ворота в княжеский терем, переглянулись. Кого нечистая принесла? В такой тьме путешествуют только самые отчаянные разбойники. Главный стражник поспешил зажечь факел, чтобы хорошенько рассмотреть непрошеных гостей и уже после того запретить им въезд на княжеский двор. Пусть до утра дожидаются, когда все и всех хорошенько рассмотреть можно! Мало ли что.

Факел стражника осветил тесную клетку с направленными внутрь металлическими шипами, между которыми виднелась скрюченная тень. Так обращались с закоренелыми преступниками, если ловить их пришлось на протяжении долгого времени. Словно бы мстили за непослушание. Мол, мы за тобой бегали-бегали по горам и весям, так и ты прокатись в особенной карете: только на кочке потеряешь равновесие – сразу шип тебе в мягкое место. Но тень держалась бодро, хоть и скрючилась порядком.

– Кого привезли? – поинтересовался стражник у сопровождавших клетку соратников, выступивших из темноты. И поднес свой факел ближе к тени. Та дунула на него – огонь погас. – Чур! Чур меня! – испуганно отпрянул главный стражник.

– Бабу Ягу изловили, – объяснил свой поздний приезд сопровождающий и принялся открывать клетку.

– Добре, – вытер внезапно вспотевший лоб главный. – Скоро всю нечисть изничтожим! – И бросил на пленницу злой суровый взгляд.

Вряд ли озабоченная собственной персоной Баба Яга заметила его злые глаза. Гремя цепью, которой ее приковали, она тяжело спускалась с обоза.

– Баба Яга с возу – кобыле легче, – хмыкнул сопровождающий и передал цепь главному стражнику.

– Изничтожат они! – язвительно проскрипела пленница старческим трескучим голосом. – Ты вошь у себя сначала изничтожь!

– Молчи, старая! – прикрикнул на нее главный стражник, судорожно почесав правый бок, и приказал своим помощникам: – Обыскать ее. – После чего на всякий случай почесал и левый.