Инерция (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 5

На апокалипсис такой вариант развития событий, разумеется, не тянул — от страха или в силу безумия Измаил мог и преувеличить. Но все равно приятными последствия возвращения в мир некогда выдернутых из него городов назвать было трудно.

Ведь ладно, Гродница — места вокруг, судя по зеленой расцветке панорамы, малонаселенные; турбаза не в счет. Отдыхающие на ней, скорее всего, отделались легким испугом. Но что если раскроется коллапс, некогда затянувший центр Шанхая, со времен войны и отстроиться успевший, и перестроиться не на раз? Мало не покажется! Даже Поднебесной, где считать своих подданных не привыкли.

Но это — если принять за основу само предположение о прекращающих свое действие гравитационных коллапсах, напоследок возвращавших свою добычу. Точнее, допустить, что к этому все и сведется… и тем же ограничится. Не более.

Оставались вопросы, и прежде всего — откуда Измаил знал, что хотя бы гродницкий коллапс одним тихим утром скончается, выплюнув содержимое? Очень осторожно Андрей Кожин позволил себе предположить, что безумный старец был одним из ученых, разрабатывавших гравитационное оружие. А с катушек слетевший от мук совести из-за осознания содеянного.

Но это не объясняло, почему старик впервые появился не абы где, а в озере на месте Гродницы. Откуда он там взялся? Откуда — Андрей был почти уверен, что оттуда же, откуда и это серое пятно, когда-то бывшее маленьким восточноевропейским городком. Но ни научную, ни хотя бы элементарно-логическую базу подвести под эту гипотезу не мог. Как Измаил мог выжить в гравитационном коллапсе? Как смог оттуда выбраться раньше всего городка? Если энергия коллапса начала постепенно ослабевать, то раньше его покинула бы именно Гродница, а не единственный человек. Ведь чем больше предмет, тем больше требуется энергия для его удержания.

Вдобавок, если Измаил и впрямь был ученым, тогда что он делал в этом захолустье? Во время войны — в том числе. Другой возможности угодить в рукотворную черную дыру у него не было.

А главное — почему этих Измаилов было четверо? Таких одинаковых… но таких, принципиально неспособных хоть как-то пересечься в этом мире. Словно какой-то злой рок мешал их встрече.

Вопросы, вопросы… вместо деловитого спокойствия, на которое рассчитывал Андрей Кожин, попытки поразмыслить только головную боль принесли. Оставалось надеяться, что прибытие на место и знакомство с ситуацией лицом к лицу позволит снять хотя бы некоторые из них.

Перед тем, как коптер пошел на посадку, Кожину вновь показалось, что серое пятно еще раз шевельнулось. Протягивая щупальца к зеленому миру живых.

Посадка принесла новый повод для удивления. Андрей ожидал, что из гравитационного коллапса вывалилась гора трухи и пыли. Ничего иного и не могло остаться от городка, стиснутого колоссальным притяжением. Но в трехмерный мир вернулись не останки Гродницы, а сама Гродница. Снижаясь у окраины (сиречь у берега бывшего озера), Кожин видел и россыпь невысоких домов — в один, два, максимум три этажа; и темные полосы мощеных улиц, и даже столбы линий электропередач. Выглядело все перечисленное заброшенным и безжизненным. Но в целом невредимым.

«Однако! — пронеслось в голове Кожина. — Это ж получается, если уцелел город, то и человек может пережить путешествие во времени таким способом».

Мысль показалась утешительной, придавала смысл самому существованию отдела «Т» и его изысканиям. Да, вдобавок, позволяла худо-бедно объяснить происхождение Измаила, как и его помрачившийся рассудок.

Переместиться на полвека вперед, обнаружив вместо родного городка водоем, было само по себе испытанием для психики. А в каких условиях происходил этот перенос, что Измаил ощущал при этом — вообще оставалось только гадать.

Правда, если записать старого кликушу в путешественники во времени, все равно оставалось непонятно появление еще трех таких же. Кроме того, возникал вопрос относительно судьбы других жителей Гродницы. Выжили ли они? Переместились ли тоже? Судя по тому впечатлению безлюдности, которое произвел на Кожина городок во время посадки, никто кроме Измаила не выжил и не переместился. Но почему?..

Окраину Гродницы окружала полоса луж. Целое болото возникло по периметру, потому как вытесненной из озера массе воды нужно было куда-то деваться. Впрочем, от избранной для посадки коптера лужайки уже успели протянуть дощатые мостки до ближайшей улицы.

Коттеджи турбазы стояли в воде. Неподалеку от края новоиспеченных болот в крайней растерянности толпились отдыхающие. Одетые кто во что — в пушистые банные халаты, плавки и купальники, ночные рубашки. Кожин поймал себя на том, что слишком уставился на девицу в кружевной ночнушке, коротенькой и почти прозрачной. И отвел взгляд. Не о том надо думать, не о том.

Шустрой электронной мошкарой над Гродницей носились дроны. Пару раз Андрей видел и коптер, летавший туда-сюда. При этом Кожин обратил внимание, что небо над городком другое. Серее, тусклее, хотя туч и не было. Как давно не стираная простыня, подсвеченная с другой стороны тусклой лампочкой.

Повернув голову в одну сторону, потом в другую, Андрей понял, что ему не показалось. Куда ни глянь, небесный свод над его головой был окрашен в жизнерадостную синеву. И только кусок неба над Гродницей нарушал эту безупречность, бесцветным унылым пятном. Почти таким же пятном, каким сам городок выглядел с коптера.

Вокруг Гродницы и опоясывавших его болот суетились люди в полицейской форме. Но первыми Кожина встретили не они, а подскочивший шустрой лягушкой к коптеру хозяин турбазы.

— А правительство компенсирует мне ущерб? — недовольно вопрошал он, не иначе, восприняв вылезшего из коптера человека в классическом костюме, как большую шишку. Хотя в подобном одеянии даже мелкий клерк будет выглядеть солидно, по крайней мере, на природе, на фоне леса и луга.

Сам Кожин, кстати, считал свой, предназначенный вообще-то для офиса, костюм в данной обстановке неуместным. Но что делать? Переодеться-то он не успел. Вылетел сюда в спешке, можно сказать — «с корабля на бал». Или, скорее, наоборот: с бала, где лучше одеться как можно более презентабельно — и на корабль, вроде китобойного судна старых времен. Где скрипят бортовые доски, палубы забрызганы кровью и слизью до не отмываемого состояния, а морские волны время от времени перемахивают через борт, обливая и палубу, и находившихся на ней людей. Невзирая на их чины, звания и, тем более, одежду.

Так или иначе, но отвечать хозяину турбазы Андрей ничего не стал. Просто обогнул его, пройдя мимо.

— При Евроконфедерации такого не было! — выкрикнул тот напоследок в спину сотруднику отдела «Т».

Кожин мог бы сказать этому человеку, в те времена точно не жившему, что в Евроконфедерации бывало и кое-что похлеще. Например, религиозные конфликты, едва не переросшие в гражданскую войну. И переросли бы, не озаботься в свое время происходящим по соседству Евразийское Содружество. Вылилась та озабоченность ни много ни мало, во ввод войск. Не ради поддержки какой-то конкретной стороны — просто для поддержания-де порядка. Чтобы, как выражались официальные лица Содружества, «создать условия для мирного урегулирования».

Правда, следом свои войска послал Атлантический Альянс. Где, несмотря на некоторую размолвку с континентальной Европой, все равно привыкли числить ее в сфере своего влияния. А может, просто не хотели усиления влияния Содружества. В любом случае Европа угодила из огня да в полымя — вместо гражданской войны на ее территории вспыхнула «гравитационная». Историки до сих пор спорят, что из этого хуже.

Кожин мог сказать… но промолчал. Не тянуло его на политические споры.

Еще Андрей отметил про себя, что вид у хозяина турбазы был не слишком подходящий, чтобы демонстрировать праведный гнев. Джинсы, обрезанные до колен, пятнистая рубашка яркой расцветки, из-под которой выпирал заметный живот. Кудрявая голова с пухлыми щеками — словно у повзрослевшего Купидона. Довершали образ пижонские темные очки, сдвинутые на лоб. Причем наверняка продвинутые: способные проецировать на глаза гороскопы, анекдоты, прогнозы погоды и тому подобное.