Артемида. Изгнание (СИ) - Хант Диана - Страница 65

– Наини Артемис, я понимаю, что ввиду вашей специализации, у вас, наверно, другие интересы, но, тем не менее, – завилял полуэльф, а потом всё-таки спросил прямо, – вам не казалось подозрительным, что на Земле практически нет любви?

– Вот как? – я не знала, что сказать полуэльфу. – Прямо так-таки и нету?

– Я имею ввиду, настоящей, такой, о которой только прочитать и можно.

– Или в фильме увидеть? – уточнила я.

– Не верю я местному кинематографу, – пожал плечами полуэльф.

– Не очень понимаю, что вы имеете ввиду под формулировкой «практически нет», – задумчиво протянула я. – Но вот я, люблю Латану, и Иду, и Калли, и Ифи, и… – я осеклась.

– Я понял, к чему вы, – сказал полуэльф.

Ишь ты, понял он. Понятливый.

– Но ведь у вас наверно, есть знание, как память, о том, ч т о есть любовь? О том, к а к любят?

Я вернулась мысленно к краскам недавнего воспоминания, близким и родным бирюзовым глазам бога солнечного света, и сухо ответила:

– Не совсем, опять-таки понимаю, о чём вы.

– Вот! – воскликнул победным тоном эльф. Тоже мне. Не далее, как пару часов назад лежал с протянутыми ножками вампирами покусанный, а тут, видите ли, догадывается о большем, чем надо, и ещё философствовать пытается! Нахал.

– У вас, наини Артемис, у ваших спутниц, у вашей матери, брата есть такая способность, если позволите. У очень немногих из людей она тоже есть. Я бы сказал, у очень старых душ, настрадавшихся вволю от своей же холодности, глупости, жестокости. Но в большинстве своём современный человек на любовь не способен. Максимум, на увлечение. Но, сами понимаете, этого недостаточно. А чему тут удивляться, когда знания, как любить, как открыть любовь, прежде всего в себе, у людей нет? Да и откуда ему взяться, если сама богиня любви, лишённая Силы и памяти, блуждает где-то по свету, в обличье простой смертной женщины?

– Ну, насчёт скитается, то есть блуждает, это вы перегнули, – не согласилась я с ним. – И насчёт по свету, вы, пожалуй, этот пафос бросьте. В Копенгагене Афродита ваша. Свою часть Свитка активировала наверно уже, не то, что я. Собственно, за Свитком этим и охотится, как я за дикими кабанами в лучшие годы. В лучшее воплощение, я имею ввиду. И не сказала бы я, что она так уж силу свою утратила. Видели бы вы её в действии.

– Опять же, знание, – перебил меня полуэльф. – Пусть и лишь энергетическое.

Здесь нельзя было не согласиться.

Что-что, а знание, пусть и интуитивное, у Диты есть. Этого нельзя отрицать.

А ещё понятен стал давешний разговор Иды с океанидой Дельфион.

– Мы выбираем любовь, – сказала тогда ещё одна моя бывшая спутница.

И это делает ситуацию ещё запутаннее. Значит, девчонки не предавали меня, точнее, не т а кпредали. Нимфы и океаниды из моей свиты стали жертвами заговора, оказавшегося гораздо более изощрённым, чем я предполагала. Значит, девчонкам объяснили – не поможете Афродите, не вернётся любовь на Землю. А кто объяснил – сдаётся мне, что тут к пифии ходить не приходится. И, кстати, вполне может статься, что Афродита оказалась в изгнании только лишь по этому поводу – для отвода глаз моей свиты и свиты Пола. Ведь Аполлона здесь окружает… Окружают кто?! Что-то я в своих обрывочных воспоминаниях не могу найти момент, когда это наи солнечного света так к простейшим нелюдям душой прикипел. Нас ним попросту Силы лишили – в том числе в виде преданных нам нимф и воинов света. А меня… Меня ещё и его.

А кому это выгодно? Опять-таки, ответ напрашивается сам собой.

Диту даже жалко стало. Скорее всего, сестрице, или кто она мне, это всё вообще ни за что. Тем не менее, в погоне за Свитком, она меня не пожалеет. Ни она, ни Пол. Интересно, они хоть догадываются, в какой паутине завязли? Или я у нас в семье одна такая сообразительная?! Отрадно, конечно, но утешения в этом мало.

– Вы задумались о моих словах, наини Артемис? – подал голос Алексис. Уставший такой, еле тащится. Тоже, видимо, на ходу со сном борется. Вот только Ида с завидным упорством молчит. Где моя подружка, так бойко вышагивающая ещё с утра по этой же самой дороге с нашим чемоданом, чуть ли не вприпрыжку? И которой невмоготу было местных нарядов прикупить. Попытаться отвлечь её, что ли, завтра с утра, тряпками? Что-то мне подсказывает, что даже на сари надежды мало. Но парикмахера для неё завтра надо будет найти…

– А? – Алексис легонько дернул меня за руку. – А! Да! Я знаете, о чём подумала, Алексис. Ведь и тётя моя здесь, Гестия. А она, между прочим, за сохранность семейного очага отвечала…

– Да уж, – полуэльф закашлялся, и мы остановились, ожидая, когда ему станет лучше. – Об этом могли бы и не говорить. Тут к оракулу не ходи, чтобы понять, что в этом мире что-то неладное творится с семейными ценностями. Кто ещё помнит немного, как надо, они, хоть как-то… А остальные… – Алексис вздохнул.

Мне кажется, или мы действительно добрались до своего ашрама?

Ида содрогнулась, и понятно стало, что не кажется. Чувствует близость Андрея. Совсем не хочется здесь задерживаться, а что делать? Ох и попадёт нам, наверно, сейчас от почтенной четы гномов!

Госпожа Беатрис и господин Митрик впустую прождали нас, чтобы Свиток активировать. Пока мы неизвестно где шляемся и неизвестно чем занимаемся.

***

– Девочки мои любимые, хорошенькие, красивые! – стоило вспомнить гномов, как они оказались тут как тут.

Протягивая пухленькие ручки, к нам спешила госпожа Беатрис. За её спиной маячил господин Митрик с какой-то светящейся штукой.

– Какие же вы молодцы! А я верила! Я верила в вас! Я ни капельки в вас не сомневалась!

Это она о чём вообще, а?

– Вы… – что-то невнятно промычала я, – мы-ы-ы… Это…

– Получилось! Получилось! – приплясывала на месте гномка.

– Да что получилось-то? – я единственное, чего хотела, это быстро получить причитающиеся по праву люли, и свалиться на своё койко-место.

– Свиток! Свиток! Покажите им, господин Митрик!

Сияющий гном, наконец, протянул нам то, что ещё с утра было чёрным невзрачным цилиндром. То есть оно и сейчас этим было, просто из-под неплотно прикрученной крышки зелёный свет пробивался, освещая двор ашрама, и в отблесках этого зеленого свете мне показалось, что статуя наини Кали довольно улыбается.

А потом Мать Кали озорно подмигнула мне третьим глазом. Но вот этого уж никак не могло быть, это точно показалось.

Я помотала головой, пытаясь собрать мысли в кучу, что удавалось слабо.

– Активирован? Свиток Активирован?!

– Часть Свитка, наини Артемис! Ваша часть, – радостно поправила меня госпожа Беатрис.

До меня дошёл, наконец, смысл слов гномки.

– Какие же вы молодцы! – я присела и сгребла довольную чету гномов в объятиях. – Значит, у вас и без нас получилось! Спасибо огромное!

– Наини Артемис, – госпожа Беатрис приложила прохладную ладошку к моему лбу. – У вас жар! А ты Ида, – гномка ощупала и бугорки на лбу моей подруги. – Почему такая холодная? Да тебя трясёт! Немедленно спать!

С этим спорить никому не хотелось. Только непонятно было, с чего это она мне лоб щупать стала.

– Вашу часть Свитка могли активировать только вы сами, – с достоинством сказал господин Митрик. И вы это сделали. Вы и Ида.

Ида моргнула глазами.

Я икнула. И подумала, что Иде, наверно, активация Свитка такой ценой вообще не сдалась. Мне бы на её месте так и было. Но подруга молчала. Молча вернулась из душа, молча устроилась возле меня на кровати.

Сначала лежала, отвернувшись, а потом развернулась, прижалась ко мне, подняла голову и спросила:

– Артём… ты никогда-никогда меня не бросишь?

Вроде простой вопрос, и тон у подруги был обыденный. А у меня сердце застрочило пулемётной очередью.

– Никогда, – ответила ей.

Ида вздохнула.

– Я люблю тебя, Артемис.

– И я люблю тебя, Ида.

– Тогда спать? Завтра опять в дорогу.

– А завтра куда?

– Разве я тебе не говорила? – Ида зевнула. – В Египет. В храм Гекет.