Артемида. Изгнание (СИ) - Хант Диана - Страница 46

Я ещё тогда заметила, как он глаз с нимфы не спускал. И Ида заметила тоже, похоже. И не преминула этим воспользоваться. Только что она делает?

Стоп! Какая же я глупая! Я чуть не хлопнула себя ладонью по лбу с досады.

То, как вампиры действуют на нимф, да, я помню. И то, что у Иды – иммунитет, папиком не знаю с какой радости презентованный, помню тоже.

Но вот о том, что нимфы – излюбленное лакомство кровососов, я, похоже, благополучно забыла.

А судя по взгляду вампира – лакомство весьма и весьма излюбленное.

И прямое подтверждение того, что и вампиры в прямом смысле слова зависимы от нимф, я сейчас наблюдала собственными глазами. Воздействие белокурой эльфийки на вампира оказалось сродни гипнотическому. Вот так, кровососы, выкусите обратную сторону Зова!

Знай наших!

Молодец, подруга!

Я больше совершенно не волновалась за Иду, видно было, что подруга полностью ситуацию под контролем держит. Неожиданно пришла мысль: А ведь мой телёночек вырос…

Это я к чему? А потом вдруг вспомнила, что Ида ко мне в свиту очень маленькой попала, совсем крохой. Вместе воспитывали. Когда душа лани переродилась в нимфе, мы все так радовались, что она опять с нами, что уже в пять лет забрали её из семьи. Она была такая трогательная, нежная, восторженная, по-детски пухленькая, с огромными, вечно удивлёнными глазками. И я называла её телёночком, а она смешно злилась…

Из раздумий меня вывела тяжелая поступь господина Митрика, который бодро прошествовал на своё место.

Ида тут же потеряла интерес к вампиру, чего о нём сказать было нельзя: вытянув руку, и оперевшись о стену, вампир перегородил Иде путь назад, а я и не думала вмешиваться, интересно было, что Ида сделает.

И нимфа, ехидно усмехаясь кровососу прямо в лицо, сообщила:

– Не пустишь, я наи Зевсу пожалуюсь. Ты думаешь, он просто так нимфе своей дочери иммунитет от вас дал? Он за подругу дочери…

В глазах, сверкнувших красными огнями за стёклами очков, мелькнуло сомнение, рука в черной перчатке дрогнула, когда нимфа, видимо, решила добить вампира:

– Или Андрею скажу. Он тебя порвёт.

В следующий миг вампир схватил нимфу за горло и прижал к стене. Нагнулся к ней, сверкая глазами, прошипел:

– А когда он наиграется с тобой, подарит кому-нибудь из нас. И до меня очередь дойдёт, не сомневайся.

Ида, не теряя самообладания, стараясь говорить как можно более отчётливо, прохрипела:

– Нравится довольствоваться чужими объедками? Кто бы спорил, да только не я.

Я уже готова была вмешаться, когда нимфа выкинула что-то невероятное: нежно, едва касаясь, скользнула ладонями по груди вампира, и чем дальше двигались тонкие кисти с белой, почти прозрачной кожей, тем больше разжимались пальцы на её шейке.

А Ида аккуратно, словно вот-вот передумает, осторожно заскользила пальчиками по щекам вампира, и тот замер, боясь спугнуть её и прервать прикосновения. Даже с моего пункта наблюдения было видно, как он тяжело задышал (ага, всё-таки дышат!) и как у него руки задрожали (эко невтерпёж этому нахалу мою подругу на зуб попробовать, на клык то есть!).

А нимфа призывно губки раскрыла, на цыпочки привстала, вот-вот поцелует. Глаза затуманенные, полуприкрытые, длинные, загнутые ресницы трепещут… А потом с силой как отпихнёт кровососа резким толчком в грудь, что он с трудом на ногах устоял. И всё – никаких подрагивающих ресниц, никакой нежности и манящей беспомощности. Пошла на свое место, даже не оглянулась.

Ну, Ида, ну актриса! Даже я поверила!

Да, похоже, мне у моего телёночка учиться и учиться!

Через минуту, усевшись возле нимфы, я повторила эту фразу вслух, на что Ида обиженно надула губки.

– На мое пятнадцатилетие ты торжественно пообещала никогда меня так больше не называть! Тем более что я больше не толстая!

– Да ты и не была, – ошарашенно выдала я.

А потом заинтересовалась её последней фразой.

– Ты сказала на момент твоего пятнадцатилетия. Это там…

– В Астрелии, – кивнула Ида.

– А когда это было? Ну, то есть, сколько лет назад?

Нимфа наморщила лоб.

– По земному летоисчислению, значит, – пробормотала она. – Сейчас посчитаю, – и в следующий миг радостно оповестила меня: сто семьдесят девять лет назад!

Я с ума сойду с этими системами летоисчисления… Это выходит, что Ида старше меня на… сто семьдесят девять, да плюс пятнадцать, да минус девятнадцать…

Я даже присвистнула. Присвистнула бы, я хотела сказать, если бы умела. Но фавн меня дери, значит, подруга старше меня на сто семьдесят шесть лет! Тут есть, отчего засвистеть!

Но всё-таки шутки шутками, а как выудить Свиток у почтенной четы господ гномов мы так и не придумали. И до конца полёта не придумали. Правда, от господина Митрика вампир Полов отстал, вниманием, сами понимаете, на кого переключившись.

А Калли – та тоже с нас глаз не сводила, на гномов не смотрела особо. Правда, этой надо отдать должное – на лице океаниды такое равнодушие читалось, что такое впечатление, ей ни до какого Свитка дела нет. Трава не расти, словом.

А потом у Идиного знакомца, как я вампира обозначила, совсем другая проблема появилась и всё внимание заняла. Ида злилась на меня, за то, что я кровососа её знакомцем зову, но тут она сама виновата: никак его имени вспомнить не могла – то Сидором называла, то Стёпой. Одно и тоже, да. Так вот, то ли Степан, то ли Сидор, так ощутимо напрягся, что мы прямо спинами почувствовали. Скосила взгляд назад – вампир истово спиной о спинку кресла трётся. Сначала осторожно так, а потом всё сильнее и сильнее. И при этом лицо его, как шарик, изнутри надуваться начинает. Не сильно, конечно, но тёмные очки на сантиметр поднялись. И из-под них потоки слёз текут, и вампир оглушительно чихать начал, не переставая спину чесать.

Прибежали стюардессы, поохали, поахали, настойчиво предлагая то ли Стёпе, то ли Сидору антигистаминное, но тот отказался, продолжая спину раздирать, и такой у него вид при этом был несчастный, что одна из девушек-красавиц-комсомолок куда-то сбегала и деревянную чесалку для спины принесла. Новую, между прочим, в упаковке, видать, сувенир кому-то везла. Однако стоило вампиру чесалку эту себе за шиворот засунуть, как он вдруг заревел на весь самолет не свои голосом, как будто ему за шиворот ушат святой воды вылили. Мы все подпрыгнули от неожиданности, а Ида прокомментировала:

– Правильно, нечего осину за шиворот совать!

Так эта чесалка из осины? А как нимфа догадалась?

Ида пожала плечами: если бы из другого дерева, скажем, из дуба или ольхи, не так бы орал.

– То есть на дуб и ольху тоже реакция, – заинтересовалась я, не переставая уже самым бесстыдным способом пялиться на орущего на услужливую, пунцовую от стыда, стюардессу, вампира.

– На все святые деревья, – кивнула нимфа. – Они, конечно не смертельны для кровососов, но, сама видишь, в момент обострения аллергии, приятного мало.

– Он же её взял сначала.

Ила меланхолично указала на его руки. Точно! Вампиры же всегда в перчатках!

Аллергия! Так вот зачем Ида его облапала!

– А ты думала, мне доставляет это удовольствие? – хмыкнула вредная нимфа.

– Думала, отвлекающий маневр.

– Вот это – я понимаю, отвлекающий манёвр, – с достоинством указала на вампира Ида. – Теперь ему точно не до гномов и не до Свитка.

– Похоже, пакостничество, милая нимфа, у вас в крови, – вежливо согласилась я с подругой.

Ида вежливо кивнула.

– А ещё хотелось всё-таки посмотреть, что это за неожиданный эффект, который эта смесь на вампиров оказывает… – и, более разочарованным тоном, продолжила, – А оказалось, ничего особенного. Типичная аллергическая реакция, подумаешь, раздуло слегка, как Калли тогда.

И снова имя бывшей спутницы странно кольнуло разум. Что же мне не даёт покоя, связанное с ней? Наверно, сам факт, что океанида, которую я искренне любила, которой доверяла, на сторону Афродиты перешла. Да. Похоже, что так.

В общем, Ида предложила до Индии добраться, конверт открыть, что ей Дафна дала, и там решить на месте. Как-то не верилось в то, что бог хитрости не просчитал все ходы – и наши, и похитителей-гномов, если они вообще похитители, в чём мы с нимфой начали сомневаться, уж очень эта парочка всё предпринимала, чтобы нас от себя не отпускать, держать рядом. Не вполне типичное поведение для похитителей, если что.