Неистовство (СИ) - Дарк Элизабет - Страница 52

Санас зажмурился, обхватив голову руками.

— Веселишься, смотрю, — отпустил шуточку Алан, садясь рядом.

— Да-а-а, — протянул Санас. — Никак не нарадуюсь просто.

— Думаешь, детей примут?

— Должны. Иначе все было зря.

— Это точно, — капитан немного помолчал, смотря на один из костров, а потом протянул Санасу початую бутыль браги. — Будешь?

Молебник хмыкнул и, взяв напиток, сделал пару глотков. Горячительная жидкость обожгла горло, Санас резко выдохнул, а Мезерс слегка улыбнулся:

— Я думал, что хорошо их знаю. Мы ведь все пересекались, так или иначе. Сильные охотники, преданные церкви, — он снова ненадолго замолчал. — А по итогу — горстка фанатиков. Ладно, проклятых детей… Я и сам бы это сделал, если б приказали. Но убить титулованного молебника это, знаешь, перебор. Удивительно, как ты копыта не откинул.

— Сам удивляюсь, — буркнул парень.

— И? Что напишешь в отчете?

— Напишу, как есть…

— У тебя что, последние мозги от удара вытекли? Нельзя этого всего писать!

— А кто запретит?

Капитан на мгновение запнулся, удивленно смотря на хмурого молебника.

— Как знаешь, конечно. Как бы на тебя половина совета не ополчились. Вряд ли Орион и Тисан возьмут на себя смерти пятерых лучших охотников. Обычно вся вина ложится на капитана. А в нашем случае ляжет на тебя.

— Знаю.

— Ты подумай хорошенько, — подытожил Мезерс.

— Алан, — парень несколько враждебно глянул на капитана. — Хватит врать! Мне и так приходится о многом молчать. А ведь рано или поздно все всплывет на поверхность. Я не собираюсь сваливать все смерти на криницу, она не была враждебной! А ты мог бы ее и защитить, раз так ценишь указания церкви!

— Все произошло очень быстро, — нахмурился Мезерс. — Я даже тебя не успел защитить, просто не успел. Что уж о русалке говорить… Я ведь, правда, думал, что ты откинешься. И испугался не на шутку от такой перспективы. Больше не подыхай, ладно? Хотя бы в моем походе…

Молебник фыркнул и отвернулся:

— Ладно. Что уж прошлое ворошить.

Капитан, ничего не сказав, снова оставил Санаса одного со своими мыслями. Но думать уже ни о чем не хотелось. Парень печально посмотрел на огонь, в котором горела криница. Там несколько женщин кидали цветы, отдавая дань жизни Сапфиры.

«Это могло стать началом дружбы. Она могла быть символом любви и добра среди проклятых. А теперь, к утру она сгорит, а я ничего не добьюсь. Меня самого быстрее сожгут, чем сделают старейшиной. И плакал весь мой план».

Утром все еще хмурый молебник собрал отряд на окраине города, где тяжелые покосившиеся ворота перекрывали вход в заброшенные шахты. Открыть их не составило труда и, запалив факелы, отряд зашел в подземелье. Старые балки придерживали тоннель, ход спускался все ниже, редкие разветвления заканчивались тупиками. Им пришлось спуститься довольно далеко. Только там, глубоко под землей, куда не проникал ни свет, ни шум, ни морозный воздух, весь отряд наконец почувствовал неладное.

— Мерзкое ощущение, — передернулся Мезерс.

А Санасу уже хотелось закрыть уши, лишь бы не слышать вездесущее шипение, ставшее в разы громче. Оно шло буквально из самой земли. Из стен, потолка, пола, из каждой перекладины, каждой трещины. Молебник уже начал думать, что зря пошел сюда — еще немного, и он не сможет больше терпеть это. Шипение пронизывало тело, это ощущалось почти физически.

— Такое чувство, будто мы в обиталище некроманта, принесшего не одну жертву, — заметил охотник со шрамом, спокойно шедший за капитаном.

Санас совсем не понял такого сравнения. У Картера было тихо и спокойно, почти уютно. Здесь же ощущалось нечто совершенно иное — темное и гнетущее.

Тоннель закончился, и отряду открылась огромная пещера. В ней было много брошенного рабочего снаряжения: телеги, кирки, лопаты, старые веревки и другие снасти. А посередине…

Весь отряд остолбенел от увиденного.

— Милостивый Архон, — выдавил охотник со шрамом.

Посреди пещеры в воздухе висело обезглавленное, полностью черное тело. Темная тягучая субстанция стекала с него, будто живая, и расползалась по земле, постепенно впитываясь.

— Что за дрянь? — тихо спросил Алан.

— В жизни такого не видел, — прошептал кто-то из охотников.

— Лучше не пробовать подходить, — предостерег «шрам».

— И как от этого избавиться? — спросил молебник.

— Попробуем так, — сказал один из охотников, достав лук.

Он выпустил одну стрелу, потом вторую и третью. И попал в цель все три раза, но мертвец остался висеть в воздухе.

— Тело надо лишить магической подпитки, — сказал капитан, начав оглядываться по сторонам.

— И что может давать силу? — уточнил Санас.

— Что-то, чего в шахте быть не должно…

Отряд разошелся по разным сторонам пещеры, оглядывая все имеющееся и обходя стороной непонятную лужу. А Санас закрыл глаза и прислушался. Шепот пронизывал насквозь, словно тысячи мелких игл. Он был повсюду, но при этом источник находился где-то совсем близко. Не открывая глаз, боясь потерять тонкую нить звука, парень сделал пару шагов в одну сторону, потом в другую. Внутренний ориентир в пространстве потерялся уже после пятого шага. Парень открыл глаза и обнаружил себя стоящим впритык к телу, ноги обволакивала черная жидкость. А Санас вдруг понял — он слышит дыхание. Каким-то непонятным и нереальным образом, тело дышало.

— Сансет! — вдруг выкрикнул капитан, заметив молебника. — Какого лешего? Что ты делаешь?

Но тот не обратил внимания, снова закрыл глаза и, стараясь не думать о карабкавшейся все выше по ногам субстанции, вслушался. Шепот исходил изнутри тела, и парень наконец разобрал слова.

«Помоги. Отпусти. Вытащи. Сожги. Освободи».

Они повторялись снова и снова, как песенка в сломанной музыкальной шкатулке.

— Вытащи? — прошептал парень и снова посмотрел на черное тело. Холодок пробежал по коже, Санас сглотнул и рывком засунул руку внутрь тела. Оно оказалось мягкое, холодное, склизкое. Охотники замерли, шокированные увиденным. А молебник схватил что-то изнутри и высунул руку. Единственное теплое, что было там, а теперь находилось в его руке — бьющееся сердце. Тело упало на землю и превратилось в лужу, субстанция стекла с ног парня и перестала двигаться. Санас удивленно разглядывал черную находку. К нему аккуратно подошел Мезерс:

— Как ты догадался?

— Просто прислушался, — тихо ответил парень, тем самым оставив капитана в еще большем недоумении. — Нужно его сжечь. Оно будет биться, пока от тела совсем ничего не останется.

— А что с этой хренью делать? — спросил охотник со шрамом, кивнув на лужу. — Она умерла?

Другой охотник решил наступить в лужу и с удивлением обнаружил, что она превратилась в обыкновенную грязную воду.

— Хотелось бы надеяться, — сказал Алан. — Здесь жечь не имеет смысла, задохнемся от дыма. Выйдем в город.

— Нельзя в город, — прервал его молебник, держа бьющееся сердце обеими руками. — Мы не знаем какую силу оно имеет. Мне оно не причиняет вреда, возможно, из-за амулета Архона. Но мы не знаем, будет ли оно так же безопасно для простых людей или проклятых детей. Управляющий говорил, что из шахт есть другой выход.

Капитан неуверенно пожал плечами:

— Хорошо, пойдем искать другой выход. Надеюсь, мы здесь не потеряемся насовсем…

Идя по тоннелям старой шахты, охотники молчали. Капитан ориентировался по факелам, пламя которых наклонялось от еле осязаемого сквозняка. А Санас не мог оторвать взгляда от сердца. Оно мерно билось в его руках, удары эхом разносились по коридорам шахт.

— Может, оставишь себе, как сувенир? — улыбнулся Алан.

— Думаешь, стоит? — усмехнулся в ответ Санас. — Привезу помимо двадцати семи проклятых детей еще и колдовское сердце шамана.

— Шамана?

— Старейшина рассказал, что восемь сечей назад здесь в шахтах убили шамана. Охотники ведь практикуют обезглавливание? Но, видимо, шаман не собирался прощаться с жизнью и что-то наколдовал. Потому его тело не умерло, оставшись без головы. То ли порча какая, то ли наговор, не дали сердцу остановиться…